Он выбежал из кабинета, как из горящего дома. Только оставил меня пылать.
Нет, определенно, нет.
Я хихикаю и ударяю его по плечу:
— Пойдем, Ники, я голодна.
Он неохотно опускает меня и кладет руку мне на плечо. Он поворачивается к девушкам и говорит:
— Мы принесем вам суши, девочки. Увидимся. — Он машет рукой на прощание и тащит меня из «Сафира» без моего кошелька.
Мы идем вперед, одна моя рука вокруг его талии, другая на животе, его рука обернута вокруг моих плеч. Так хорошо.
Мне это нравится. Это совершенно естественно.
Мы идем молча до суши-бара. Я боюсь говорить о том, что произошло. Мы сидим в баре и наблюдаем за происходящим, как будто мы на конвейере.
Пришло время. Я не смотрю на него, когда начинаю:
— Субботняя ночь было довольно напряженной, да?
Он замирает рядом со мной, затем вздыхает и говорит:
— Да, я так сожалею, Тина. Я не знаю, что на меня нашло. Я...
Я прерываю его фальшивым смехом:
— Всё нормально, Ник, на самом деле. Давайте просто назовем это «курьезом между друзьями». Теперь, когда мы обсудили это, мы можем двигаться дальше?
Я смотрю на него, и я в замешательстве.
Похоже, Ник расстроен. Его брови опущены, глаза сфокусированы на моем плече, и его губы сжаты. Он быстро сменяет выражение на улыбку. В его глазах по-прежнему боль.
— Да. Конечно. Мне до сих пор очень жаль. — Он говорит тихо, почти жалобно. — Это больше не повторится.
Это больше не повторится.
Почему мое сердце колит, если все, что я хочу от Ника, это дружба?
Я хочу его поцелуи. Я хочу, чтобы это происходило снова и снова. Я хочу большего с Ником. Я хочу его любовь. Я не думаю, что когда-либо смогу насытиться им. Или, может быть, я просто думаю это, потому, что хочу, чтобы он стал моим единственным. Тем, кто поможет мне преодолеть мои страхи.
Отпустить.
— Таким образом, мы до сих пор приглашены на ночь покера? — я спрашиваю и выгибаю брови, изображая поддельное спокойствие.
Он мягко улыбается:
— Да, без вас будет совсем не то.
Ура! Мы — друзья!
***
В среду ночью я пригласила девушек на девичник в мою квартиру.
Я испекла карамельные кексы с кремом в середине. Это любимые кексы Мими.
У меня только один диван, поэтому мы расположились под одеялом на моей огромной кровати.
Я и Нат — на одной стороне матраса, Лола и Мимс — на другой, Медведь посередине, принимает поглаживания и объятия со всех сторон.
Мими начинает допрос, как только мы располагаемся в кровати:
— Ладно. Я начну с кое-чего, что я знаю, нам всем интересно. — Она смотрит прямо на меня. — Что у вас с Ником?
Я жую свой язык секунду. Я не знаю, что им сказать. Я решаю, что честность лучший выбор. Я чешу шею, смотрю вниз и говорю им:
— Я думала, что Ник может быть моим единственным.
Я слышу несколько удивленных вздохов. Я смотрю и вижу три пары широко открытых глаз... и ртов, открывающихся, как у рыб, выброшенных на берег.
Я хихикаю.
Лола упрекает:
— Как ты можешь смеяться сейчас?!
Нат говорит тихо:
— Это здорово, детка. Он полностью очарован тобой. Действуй. — Она улыбается. Когда у меня вырывается смешок, она хмурится и говорит: — Что такое?
Я играю с моим одеялом и заверяю их:
— Он не влюблен в меня. Даже чуть-чуть.
Девушки смотрят друг на друга и разражаются истерическим смехом.
Я чувствую, что краснею. Я люблю, когда люди смеются, но не люблю быть тем, над кем смеются.
— Не смейтесь надо мной.
Нат сразу перестает смеяться и отвечает:
— Извини, дорогая, мы не смеемся над тобой. Ты просто такая милая со всеми, что даже не видишь, Ник по уши в тебя влюблен.
Лола улыбается и подтверждает:
— Так и есть. Когда ты в комнате, он даже не замечает кого-то еще.
Мими толкает мою ногу и клянется:
— Да, куколка, он без ума от всего, касающегося тебя.
Я откидываю голову обратно на подушку.
— О, да, так влюблен в меня, что когда целует меня, то пытается убежать. Избегает в течение трех дней? Затем снова появляется милее, чем когда-либо! Боже, Ник, ты — отстой!
Молчание продолжается долгое время, прежде чем я слышу, как кто-то прочищает горло.
Мими шепчет:
— Он поцеловал тебя в субботу ночью?
Лола визжит:
— Я так и знала! Видишь, он влюблен в тебя, Тини!
Нат восклицает:
— Где, черт возьми, я была?
Я глубоко вздыхаю.
— Да. Он поцеловал меня в своем кабинете. Он прижал меня к стене и поцеловал, черт побери. Еще схватил меня за задницу. И за грудь. И мне очень понравилось, — я заканчиваю хныканьем.
Нат растягивает улыбку, как Чеширский кот и говорит:
— С самого начала, пожалуйста.
Я провожу следующие десять минут, подробно объясняя, что произошло. Когда я заканчиваю, Нат спрашивает:
— Я не понимаю, почему вы, ребята, так смеялись. Что случилось?
Я кусаю губу, чтобы остановить хихиканье.
— Ну, мы услышали что-то действительно смешное. — Я стреляю в нее глазами и продолжаю: — В конференц-зале. — Ее глаза расширяются. — Это было очень громко. — Нат сглатывает и становится свекольного цвета.
Хе-хе... да, я знаю, что ты — развратная девчонка.
Лола выглядит задумчивой и медленно говорит:
— Я думаю, что знаю, что случилось.
Я наклоняюсь ближе к ней и расширяю глаза, как будто она откроет мне все тайны вселенной.
Она напоминает мне:
— Ты была навеселе, Тина, и только что откровенно ответила на все секс-вопросы. Я думаю, может быть, он думал, что, воспользовался тобой.
Мими и Нат кивают в знак согласия.
Возможно ли это?
Нет, я показала свои намерения достаточно ясно.
Я хотела его.
Я настойчиво терлась об него, ради бога! Я стонала ему в рот. Делала всё, что говорит «возьми меня сейчас»! Может быть, он думал, что я была слишком пьяной?
Мими стреляет в меня глазками.
— Итак, как хорошо он целуется?
Мои глаза закатываются, и я издаю стон. Девушки смеются над моим драматизмом.
Я улыбаюсь слегка и объясняю:
— Это был тип поцелуя, когда колени превращаются в желе. И ты чувствуешь, как электрический ток бежит по венам. И твой желудок делает сальто. — Я вздыхаю и продолжаю: — Такой тип поцелуя, который заставил меня поверить, что он мог бы быть моим единственным.
Лола надувает губы и кладет руки на сердце. Нат улыбается счастливой улыбкой. Мими прикусывает язык и кивает.
— Превосходно.
Я улыбаюсь про себя и говорю шепотом:
— Да, так и было.
Абсолютно.
***
Макс говорит, уставившись на кекс с карамельной глазурью:
— Я рад, что ты помирился с Тиной.
Тина принесла нам шесть ей-богу-лучших-что-я-когда-либо-пробовал кексов. Из всех ее кексов, эти мои самые любимые.
Мммм... Пища богов.
Она вошла в чил-аут, и как только Ловкач увидел ее с контейнером в руках, он вскочил, поцеловал ее в щеку и выхватил его.
Она засмеялась.
— Ловкач, оставь несколько братьям, пожалуйста.
Дух даже сжал ее плечо, когда она вошла в комнату.
Она часть нашей семьи. Все девочки. Я считаю их своими сестрами. Ну, не Тину, это было бы странно... потому что она будет очаровательной сестричкой с отличной задницей, которую я люблю целовать.
Ауч.
— У нас был девичник прошлой ночью, и эти кексы остались, — сказала она, взяла один из них и протянула его мне. — Попробуй.
Боже, как она выглядела как Ева, которая держала спелое яблоко.
Соблазнительная искусительница.
Один укус этого карамельного волшебства, и я готов попросить Тину выйти за меня замуж.
Это странно. Мысли о браке, как правило, заставляют меня потеть. Но это не происходит, когда я думаю о Тине, как о моей маленькой женушке.
Тина на моей кухне. Тина обнимается со мной на моем диване. Тина на коленях в моей постели....
Даже не думай об этом.
Я заканчиваю жевать, глотаю и объявляю:
— Это мой любимый вкус, дорогая.
Ее улыбка сияет, как утреннее солнце, и она говорит:
— Я запомню, Ники.
Отчитав нас, что мы слишком много работаем, она вернулась к себе в магазин.
Когда я вернулся с нашего суши-обеда вчера, я был раздражен и чертовски зол.
Тина отшучивалась от поцелуя, как будто он ничего не значил. Для меня это был лучший поцелуй в жизни, и это сводит меня с ума, что для нее это не так. Я был готов попросить Тину стать моей девушкой, что для меня серьезный шаг. Я думал, всё шло хорошо. Я пришел в «Сафиру» и — бац! — она прыгает на меня, как будто я вернулся домой с войны. Я наслаждался, прижимая ее к себе. Она такая миниатюрная. Ее грудь прижалась к моей груди, и я уткнулся носом в ее волосы. Как же хорошо.
Затем она списала наш поцелуй на «курьез между друзьями»... что за черт!
Я хотел поцеловать ее прямо в суши-баре, чтобы заставить ее забыть, как дышать!
Я обращаюсь к Максу:
— Да, мы в порядке.
***
Замечательная ночь покера! Опять!
