— Не уходите, — уже проваливаясь в сон, сказала я, цепляясь за его руку. Он неуверенно посмотрел на меня, как будто колеблясь, а потом со вздохом опустился рядом и крепко прижал меня к себе, спеленав руками, ногами, заслонив от всего света широким телом. И засыпая я вдруг поняла, что вот он, мой мужчина в этом новом мире. И пусть мои чувства пока в растрепанном состоянии, я не знаю, полюблю ли я этого человека, и что будет со мной завтра, я знаю точно, что телесно мы созданы друг для друга. Ни с кем мне не было так хорошо раньше, и, наверное уже не будет. Весь он — запах его кожи, его сдержанные скупые эмоции, его сумасшедшая жажда, страсть и даже его размеры — все идеально для меня. И его авторитарность, где то, возможно, жестокость, в глубине души мне импонировали. Я улыбнулась и заснула.
* * *
Наши ночи превратились в неистовый чувственный пир, безумие, от которого не хотелось приходить в себя. Я не задумываясь нырнула в этот глубокий омут с головой и просто наслаждалась. Каждую ночь. День за днем… Утром, когда Ленар уезжал во дворец, я с трудом брала себя в руки и занималась ежедневной рутиной. Ездила на собрания женских комитетов, в ателье, в банк. Я по-прежнему общалась с Элеонор и Ортензией. Мы по прежнему выдумывали новые фасоны для платьев, и интересные новости для журнала. Женщины странно на меня посматривали, но не задавали вопросов. Я изменилась. Даже обсуждая с девчонками текущую работу я была погружена в свой собственный внутренний мир, куда хода нет даже моим верным друзьям. Я вслушивалась в себя, присматривалась, принюхивалась к новым для меня ощущениям и чувствам. Тому странному горячему клубку эмоций, поселившемуся внутри…
Я только-только села за стол и просила Фамию подавать обед, как вдруг дверь в столовую распахнулась и стремительным шагом в комнату вошел муж, на ходу сбрасывая пальто. Я испуганно замерла «Что то случилось?». Но встретившись глазами с его голодным жадным взглядом, в одно мгновение охватившим меня всю, поняла…
«У меня есть час» — резко и даже грубо произнес Ленар, решительно протягивая руку. Я вспыхнула в считанные секунды и не колеблясь вложила дрожащие пальцы в его ладонь. Мы едва добежали до спальни. Ноги подгибались, сердце колотилось как сумасшедшее. Закрыв за собой дверь и даже не раздеваясь он подхватил меня на руки и прижал к стене, сильно жадно впиваясь в губы. Одной рукой, поддерживая за бедра, другой задирая длинные юбки. От возбуждения меня саму потряхивало и ломало. Голос изменил мне, перестав производить связные слова — только стоны и всхлипы, жалобные, глухие, протяжные. Обхватила его ногами, оседлала, дрожащими руками расстегивая рубашку, пытаясь добраться до горячей кожи. Прильнуть губами, слизать капельки пота, укусить, впитать в себя его запах, есть страсть, его нетерпение… Секундная задержка, треск белья и меня наполняет до краев почти болезненное наслаждение. Его низкий животный рык и толчки, от которых немеют кончики пальцев, дрожь волнами расходится по телу, а глубоко внутри разгорается яростный неистовый огонь, который может погасить только этот мужчина.
Взрыв, экстаз, мир разлетается на осколки, и я тону в своих эмоциях, болезненных, сладостных, и где-то мучительных… Все закончилось… Нет, еще нет… Внутри ураган… Сейчас я хочу обнять весь мир. Меня переполняет яркая, неописуемая радость, я хочу поделиться ею, открыть свое сердце нараспашку, выпустить те всепоглощающие чувства, которые рвутся наружу. Мы сплетаемся руками и ногами в единое существо, неразрывно связанное, вздрагивающее и дрожащее… Через некоторое время я сползла вниз, цепляясь за одежду Ленара. Ноги не держали. Меня всю шатало, качало и штормило.
— Что то случилось во дворце? — хрипло поинтересовалась я наконец, когда голос опять начал слушаться. Ленар криво усмехнулся.
— Еще полчаса назад сидел на заседании комитета по безопасности. Обсуждали с генерал Боргусом разработку и финансирование нового вооружения — скорострельных пушек, а у меня перед глазами стояло твое лицо. Все утро. Весь день. Это какое то помешательство, — даже немного грубо отрезал Ленар, — никогда раньше такого не было. Я не могу ни на чем сосредоточиться…
Я внимательно смотрела на мужа. Было странно слышать от него такие слова. Закрытый, не эмоциональный, скупой на признания и всегда державший чувства под запретом, муж приоткрыл малюсенький кусочек своей души… Я уже давно перестала сравнивать себя и настоящую Эльвиолу, но мне сейчас было трудно представить, как бы она отреагировала на такой «экспромт» Ленара…
— Будем обедать или…? — я поглядела на застеленную постель
— Или, — подхватил меня на руки Ленар и понес к кровати, — у меня еще полчаса…
* * *
На бал в честь мирного договора с Острой мы пошли вместе. Рука об руку. Я надела новое темно-синее платье, с черным кантом по подолу. Строгое и в то же время элегантное в своей классической простоте. Ровная чуть расширенная к низу юбка, неглубокий вырез, узкие рукава три четверти, так же расширяющиеся к низу. Гладкая скромная прическа — тяжелый узел на затылке. Длинные мерцающие серьги. В зеркале отразилась восхитительная молодая женщина. Не девочка. Но уверенная и знающая свою силу льера. Платье и убранные вверх волосы прибавили несколько годков. Плюс взрослый, твердый взгляд. Вот она — настоящая я. Слава богу, не нужно ни перед кем прятаться и притворяться. Родители Эльвиола не посещают столицу, предпочитают развлекаться за рубежом. Элеонор рассказывала о каком-то скандале лет десять назад. То ли мой папаша был любовником покойной королевы, то ли собирался… Но наш монарх его не привечал в столице…
Ленар, увидев меня, спускающуюся по лестнице на миг окаменел. Его обычная бесстрастная маска слетела и лицо, как будто исказила невыносимая боль. Сразу же взяв себя в руки, под жесткий контроль, он протянул почтительно руку и повел к карете. Ехали мы молча. Муж пристально рассматривал меня в полумраке экипажа, как будто физически не мог оторвать взгляд. Не мог наглядеться. Вообще, Ленар не часто радовал меня проявлением своих чувств. Иногда, очень редко, я замечала в глубине его глаз робкую неуверенную нежность. Руку, тянущуюся поддержать меня на лестнице и тут же убранную за спину. Краем глаза замечала его порыв отодвинуть меня от опасного края балкона или защитить от острого угла в коридоре… Он как будто боялся показать что-то лишнее, сразу резко отворачивался и хмурился.
Весь вечер Ленар не отходил от меня ни на шаг. Я стояла рядом, когда он разговаривал с министром финансов. Улыбалась, слушая комплименты моей утонченности и красоте от послов Остры. Смущенно извинялась за грубость мужа, когда он отказал пригласившему меня на танец канцлеру. Монарх внимательно следил за нашими отношениями, подмечая малейшие нюансы эмоций… Все вокруг только что глаза об нас не ломали. Сплетничали, шушукались, злословили… Несколько раз мелькал вдали Рихард, но так и не решился подойти. Элеонор подошла поздороваться и улыбнувшись заявила «Я ничуть не сомневалась, что вы идеально подходите друг к другу». Я могла бы сказать ей, что все зыбко и непонятно. Что страсть и чувственное наслаждение — не залог долгого семейного счастья и любви. Ведь страсть проходит. А что на смену?… Но думаю, она бы меня не поняла…
Ленар походил на злобного, хмурого, черного дракона, яростно сторожащего свои драгоценности. Не позволяющего никому близко подобраться и даже дыхнуть на меня… Его рука вцепилась мертвой хваткой в мой локоть, ни на секунду не разрывая контакт. Я слышала, как колотиться его сердце, как каменеют мышцы, выхватывая брошенные в мою сторону заинтересованные взгляды. «Вы до сих пор не доверяете мне?» — тихо спросила я, когда мы остались на минутку одни. Меня обожгли непонятным взглядом. «Я никому не доверяю» — усмехнулся иронично он, как будто насмехаясь над собой, — «Привычка»…
Радовало только одно — за весь вечер я ни разу не увидела Ираиду де Люцию. Элеонор на мой вопрос о любовнице мужа ответила, что уже две недели ее не встречала. То ли уехала из столицы, то ли случилось что… Не знает… Но в ее глазах плясали смешинки, заставляя меня смущаться и краснеть как девчонку…
Как только закончилась торжественная часть бала, мы быстро попрощались с монархом и приказали подать карету. Пусть все извиняют — у нас медовый месяц.
* * *
Рихард таки поймал меня, придя на заседание комитета по благотворительности. В перерыве между докладами он решительно подошел ко мне и попросил уделить минутку. Мы отошли к окну.
— Что случилось за эти две недели, льера. Я не узнаю вас. Это ваш муж? Он принудил? Заставил? — вопрошал мужчина, взволнованно заглядывая в глаза.
— Ленар мой супруг, мет. Я полностью в его власти и не собираюсь перечить ему ни в чем, — ответила я мягко, — моя жизнь связана с ним и я покорна его воле… Немного не так, как в действительности, но для него сойдет. Здесь же царствует патриархат? Значит все правильно…
