Что ж, компромиссная комбинация «отчины» с «вольными мужами» не сработала. И признав свое поражение, великий князь ликвидировал «вольности». Но даже и тогда расправился он с антимосковской партией, а не с Новгородом. Пусть и лишенный автономии Новгород нужен был ему как часть «отчины» — живая, здоровая и богатая, а не обращенная в пепел.
Академик М.Н.Тихомиров авторитетно подтверждает, что именно так и обстояло дело после второго новгородского похода князя Ивана: «Присоединение Великого Новгорода к России отнюдь не привело к падению его экономического значения. Наоборот, после присо-
Л/../. Fennel!. Op.cit., p. 51.
единения к Российскому государству Новгород поднялся на новую высшую ступень своего экономического развития. И даже остатки прежней новгородской вольности сохранялись еще очень долго».34
Финал эксперимента
Так или иначе, столетие спустя, перед походом Грозного, это все еще был Великий Новгород, богатейший город земли русской, самый развитый, самый культурный, все еще жемчужина русской короны. Но там, где проходила опричнина, и трава не росла. «Опричные судьи вели дознание с помощью жесточайших пыток... опальных жгли на огне... привязывали к саням длинной веревкой, волокли через весь город к Волхову и спускали под лед. Избивали не только подозреваемых в измене, но и членов их семей... летописец говорит, что одни опричники бросали в Волхов связанных по рукам и ногам женщин и детей, а другие разъезжали по реке на лодке и топорами и рогатинами топили тех, кому удавалось всплыть...»35
Никогда больше не суждено было Новгороду стать Великим.
Глава вторая Первостроитель
А междутем, к 1570-му в нем давно уже не было ни республики, ни Совета господ, ни веча, ни автономии, ни даже антирусской партии. Не было больше врагов России в Новгороде. И тем не менее армия и полиция, институты, созданные для поддержания общественного порядка, обрушились на собственный, совершенно беззащитный от них народ, растерзали его, надругались над ним, превратив жемчужину в прах.
Бессмысленная жестокость? Но в том-то и дело, что террор был лишь формой событий, сутью его был обыкновенный грабеж. Сразу же после погрома в городе опричники вдруг принялись за монастыри. ^ак говорит летописец, «по скончаниютого государь со своими воинскими людьми начат ездити около Великого Новгорода по монастырям». Результаты этого вояжа не оставляют сомнений в его целях: «Государев разгром явился полной катастрофой для новгород-
М.Н. Тихомиров. Российское государство XV-XVII веков, М., 1973, с. 310. Р.Г. Скрынников. Иван Грозный, М., 1975, с. 150.
ских монастырей. Черное духовенство было ограблено до нитки... Опричники ограбили Софийский собор, забрали драгоценную церковную утварь и иконы, выломали из алтаря древние Корсунские врата».36 И словно специально, чтобы продемонстрировать, как мало в этом деле значила новгородская «измена», экспедиция тотчас обрушилась и на монастыри псковские — они тоже были обчищены, у монахов отняли не только деньги, но и кресты, иконы, драгоценную церковную утварь и книги. Даже колокола опричники сняли с соборов и увезли.37
Глава вторая Первостроитель
Полностью опустошен был, разумеется, и сам бывший Великий Новгород. «Опричники произвели форменное нападение на город. Они разграбили новгородский торг... Простые товары, такие, как сало, воск, лен, они сваливали в большие кучи и сжигали (этой зимою на русском Севере царил страшный голод, именно потому скопилось в Новгороде так много нищих). В дни погрома были уничтожены большие запасы товаров, предназначенные для торговли с Западом. Ограблению подверглись не только торги, но и дома посадских людей. Опричники ломали ворота, выставляли двери, били окна, горожан, которые пытались противиться, убивали на месте».38 И что еще страшнее, «младенцев к матерям своим вязаху и повеле метати в реку...».
Очередной бастион мифа
Атеперь маленький тест для читателя. Вот его условия.
Ничего подобного массовым убийствам и тотальному грабежу, учиненному Грозным в 1570 г., в Новгороде во время обеих экспедиций Ивана ill не наблюдалось.
Кровавые погромы, подобные новгородскому, учинены были на Руси лишь монгольскими завоевателями, например, в Рязани или во Владимире. До Новгорода монголы не дошли.
ЯГ. Скрынников. Опричный террор, Л., 1967, с. 54; Иван Грозный, с. 150.
ЯГ. Скрынников. Там же, с. 59.
ЯГ. Скрынников. Иван Грозный, с. 152.
Вопросы:
Исходя из этого, охарактеризовали ли бы вы новгородский погром 1570-Г0 как логическое продолжение политики Ивана ill или как завершение того, что недоделали кочевые погромщики?
Имея в виду вековое мифотворчество в исторической литературе, какой из этих двух ответов предпочли, вы думаете, современные эксперты?
Читатель, хоть бегло познакомившийся с фактами, представленными здесь на его суд, без труда ответит на эти вопросы. Нет, ничего общего не имел опричный погром Новгорода с политикой Ивана III. Да, если погром этот что-нибудь в русской истории и напоминает, то именно беспощадную монгольскую экзекуцию русских городов (как мы помним, даже Н.М. Карамзин приравнял этот погром к монгольскому погрому Руси). И да, наконец: предпочли современные эксперты, в согласии с требованиями Правящего Стереотипа, ответ прямо противоположный.
Другими словами, трактуют они новгородские экспедиции деда и внука одинаково. Обе представлены как последовательное изничтожение свободолюбивой республики тоталитарной Москвой. Просто дед его начал, а внук закончил. Как ни удивлен был, например, Феннелл милосердием и терпением своего героя, это ничуть, если помнит читатель, не поколебало его изначального убеждения, что строил великий князь не европейскую державу, но именно тоталитарного монстра. Как ни восхищен Борисов «гениальным планом» кнчзя Ивана, всё равно считает он его планом «удушения Новгорода». Короче говоря, имеем мы здесь дело с очередным бастионом мифа. И это обстоятельство вынуждает нас суммировать прошедший перед нами исторический эксперимент в более стро- гихтерминах.
Смешно отрицать то общее, что было между двумя новгородскими акциями. Обе были жестоки, обе связаны с казнями, преследованиями и конфискациями. И в конечном счете предназначены были обеспечить успешное продолжение определенного государственного курса. Но на этом, как мы видели, сходство их и кончается.
Ибо в первом случае Москву привела в Новгород логика Реконкисты и интеграции в Европу, а во втором — логика самодержавной революции, отрезавшей страну от Европы.
В первом случае акция диктовалась императивом воссоединения страны и государственного строительства; во втором — соображениями экспроприации имущества подданных.
В первом случае режим соответственно старался сохранить новгородские богатства, заставив их функционировать как часть национальной экономики; во втором — просто уничтожил все, что не мог присвоить.
Между прочим, опричной экзекуции Новгорода предшествовали любопытные события, подкрепляющие это заключение. Как раз перед походом Грозный инспектировал новую, строящуюся в непроходимых вологодских лесах крепость, чудо современной ему фортификации. А на случай, если и эта твердыня не защитила бы царя, в окрестностях ее была заложена верфь. Английские мастера готовили там целый флот, способный вывезти московские сокровища в Соловки и дальше—в Англию. Посол Андрей Совин привёз согласие королевы Елизаветы на просьбу царя предоставить ему политическое убежище.
Вологда расположена так далеко на севере страны, что неприятельское вторжение ей никак угрожать не могло. Значит, не от внешнего врага намеревался в ней прятаться Грозный. От кого же тогда, если не от собственного народа? Но действительно ли надеялся он в вологодской крепости отсидеться?
Похоже, что нет. Похоже, все-таки готовился сбежать. И если так, то новгородская экзекуция могла быть продиктована во-первых, желанием, что называется, хлопнуть дверью перед тем, как покинуть Россию. А во-вторых, — вполне прозаическим намерением начать жизнь в Англии не с пустыми руками. Это, конечно, всего лишь предположение. Но мне такой финал кажется не только правдоподобным, но и совершенно логичным для этого царствования.
Как бы то ни было, однако, принципиальная разница между результатами походов на Новгород деда и внука очевидна. Более того, она буквально бросается в глаза каждому исследователю тех времен. Вот пример.
Р.Б. Мюллер, историк Карелии (принадлежавшей до московских походов Новгородской республике), нечаянно затрагивает нашу тему. Причем, книга её издана была еще в сталинские времена, когда Грозный считался героем России и писать о нём правду было попросту опасно. Тем не менее честный и совершенно аполитичный исследователь не мог не заметить, что после того, как Иван III включил Карелию в состав Московского государства, стала она «процветающей крестьянской страной». А итогом экспедиции Грозного оказались «небывалое запустение и упадок... Население было разорено».39 Согласитесь, что разница между процветанием и разорением не требует комментариев.
