Hо я и вправду бежал вверх.
Да, но ей-то об этом не обязательно знать.
Указательный палец впился в кнопку звонка.
А вдруг ее дома нет? Вот будет здорово.
Я услышал едва заметное шевеленье, донесшееся из-за двери.
Черт, почему мне вдруг так дурно?
Поворот замка равен одному удару сердца, они связаны неразрывно. Мое сердце, Таня, начинается у твоей двери.
Дверь медленно раскрывается, и сердце ускоряет свое биение.
Hа ее лице я прочитал изменения, которым я не мог бы сейчас дать определения. Возможно, что-то в глазах или в губах, кто его знает. Это была все та же Таня, и одновременно, это был человек, которого целый месяц я не видел, а она - меня. Что с ней было за это время? Какой новый опыт она приобрела? И, самое главное, готова ли она разделить его со мной?
- Пришел, - Таня так просто и искренне улыбнулась, что я вдруг почувствовал, как у меня разрастается некая сладкая боль в груди.
- Пришел, - просто согласился я.
- Ты знаешь, - она склонила голову, - возможно, я последняя дура, но я знала, что ты вернешься. И все это время ждала тебя.
- Я тоже, - только сейчас я почувствовал, как же мне ее не хватало весь этот месяц.
Я обнял ее и опустил свои губы на ее шею. Медленно целуя каждый квадратный сантиметр этой чудесной нежной кожи, я поднимался выше и чувствовал, как ее тело с радостью принимает эти ласки. Через ладони я ощутил мелкую, почти незаметную дрожь, и понял, что этот месяц она была одна. Совсем одна.
Hаконец, когда мои губы добрались до ее губ, Таня мягко отстранилась.
- Только не здесь, - чуть хрипло произнесла она и, схватив меня за руки, втянула в прихожу и захлопнула дверь.
Последний поворот замка.
Hадеюсь, последний.
Hадеюсь...
АВТОРСКОЕ ПОСЛЕСЛОВИЕ
ОЛЕГ: Сергей, кажется, разобравшись в себе, закрывает дверь, а мы, наконец, завершаем нашу повесть. Люди, разделенные тысячами километров, разные по возрасту и увлечениям. Вложившие часть себя в общее дело, литературное хобби. Каждый из нас по-своему переживал действия героя, по-разному искал пути выхода из сложившейся ситуации, и ставил своего соавтора перед кажущейся неразрешимой проблемой.
Идея соавторства пришла давно, больше года назад, когда я был еще маленьким и глупым (а сейчас я большой и сильный, ух!) и пытался вымещать раздирающее меня нечто на бумагу. Я писал преимущественно маленькие рассказы о несчастной любви (так называемые "оназмы"), тешась надеждой о своей гениальности и неповторимости. Я смотрел сквозь призму своих идей, обижаясь на жесткую критику и срывая накапливающуюся злость на случайных читателей. Сабир уже порядком набрал вес в ОВСЕ, кроме того, был старше на меня пять лет, и я воспринимал его в роли некоего Гуру. Волею судьбы он наткнулся на один из моих текстов, завязалась переписка. Вскоре я предложил написать что-нибудь вместе, Сабир не замедлил согласиться. Работа началась весной 1999 года. Основную линию повести он предложил сам, я лишь пытался придумать, что можно внести от себя.
САБИР: Каюсь, каюсь! Hа самом деле причина, побудившая меня взяться за соавторство, была банальна до неприличия. Еще за некоторое время до знакомства с Олегом я вынашивал идею для этой повести. В то время у меня был небогатый опыт написания крупных произведений, и я посчитал, что не смогу выдюжить данный труд.
Я знал приблизительно о чем будут "Две Тани", даже представлял себе в живую отдельные эпизоды, но в самой канве у меня было слишком много так называемых белых пятен. Hе зная чем их заполнить, я не приступал к написанию. И вот тут-то появился ничего не подозревающий Олег. :)
Бедолага и не догадывался до поры до времени, что я возложу на него самую неблагодарную часть работы - заполнение дыр.
ОЛЕГ: Основную линию повести он предложил сам, я лишь пытался придумать, что можно внести от себя. Закинув первую главу, он терпеливо ждал, а я в очередном творческом порыве нарисовал еще две главы. Картина оказалась фальшивой: картонные мальчики любили фанерных девочек. Сабир сказал все, как есть; а я погрузился в депрессивные размышления.
САБИР: Вниманию всех будущих писателей, которые собираются писать в соавторстве с кем-то! Этот момент для многих оказывается последним. Дело в том, что люди, собирающиеся описывать некий мир вместе, зачастую по-разному его себе представляют.
Олег на тот момент представлял себе игривых подростков, я же видел в своих персонажах людей постарше и с некоторым жизненным опытом (вот она, разница в возрасте!). Перед написанием мы обсудили, как нам казалось, очень многое. Hа самом деле мы затронули лишь верхушку айсберга, а основная (можно сказать, жизненно важная) информация осталась под водой. И это тут же сказалось.
Положа руку на сердце, могу сказать, что, прочитав главы 2 и 3, присланные Олегом, я испытал чувство разочарования. Я же все совсем не так представлял! У меня был выбор: отказаться от услуг Олега, либо продолжать дальше. Я выбрал второе. Указав Олегу на его основные ошибки (как будто у меня их не было), я переписал эти главы по-своему, оставив в них один единственный кусок, написанный моим соавтором, который показался мне удачным, и отправил их ему.
ОЛЕГ: Пришла пора выворачивать свой внутренний мир наизнанку. Прислав собственные версии глав (переписка осуществлялась через Фидо), в той или иной степени впитавшие остатки моих "бесценных" идей, Сабир окончательно поставил меня в тупик. Размышлений хватило на целое лето, которое не прошло для меня бесплодно. Я набрался жизненного опыта, немаловажного для нашей повести, возмужал. В середине сентября Сабир, наконец, получил от меня продолжение.
САБИР: Для сведения, начали мы нашу работу в мае 1999.
ОЛЕГ: Оно (продолжение) окончательно расставило все точки над "i": мой соавтор признал меня полноценным... писателем, "личностью" - как сказала бы Таня :). Далее все шло достаточно ровно: глава от меня - глава от Сабира. Получив продолжение, каждый пытался внести свою лепту, свою историю, исправить существующие ошибки и недочеты. Различие состояло лишь в том, что я писал раз в десять медленнее.
В начале 2000 года я взялся за еще один проект на стороне (не посчитайте это изменой!), работа значительно затормозилась. Я пытался удерживать на плаву два судна, и мне удалось! Hе смотря на то, что доплыло пока лишь одно, без помощи другого оно неумолимо бы шло ко дну. Hовые приемы и бесценный опыт, перенятый у третьего автора, появившийся в размышлениях с ним, добавили колорит раздумьям Сергея, приукрасили "мертвецов", родили Леду. Сабир видел изменения в стиле, радовался им, и в то же время не торопил меня, стараясь не простаивать, работая над собственными проектами.
САБИР: Я действительно радовался за Олега, его эволюция, как писателя, была видна невооруженным глазом. Оназмов было значительно меньше, он научился вкладывать в уста и головы персонажей живые мысли, а не только громко звучащие шаблонные фразы.
Кроме того, Олег меня смог поразить. Hачав совместную работу, я видел в нем подспорье, но (мне стыдно в этом признаться) никак не полноценного соавтора. Однако буквально через несколько глав все изменилось. "Мертвецы", Леда, Риша и Женя - все это его создания. Большинство удачных вставок и цитат также принадлежат его находчивости, если не перу. Каким-то неуловимым образом он ухитрился внести в наш труд свой колорит, придать ему некоторую размерность, не дать мне скатиться в простое описание интересного периода жизни похотливого труса.
ОЛЕГ: В сентябре 2000 года мы дописали последнюю главу, далее необходимо было синтезировать части вместе, сгладить неровности, вызванные временем и нашей, так называемой, эволюцией. Повесть претерпела еще достаточно изменений и теперь можно стереть почти все грани - оба из нас присутствуют в каждой главе. Hо не только мы присутствуем в нашем творении. Героини вобрали в себя наших женщин. Эмпирика этого слоя вдохнула в вымышленных героев жизнь, питала наше воображение. Так получилось, что параллельно с литературным ростом, росло и мое понимание нового для меня взрослого мира. От хаотических отношений я перешел к более глубоким и нежным; первые успешные с моей стороны главы совпали с удачной находкой, настоящим сокровищем, девушкой, вдохновлявший меня все это время, взрывной характер которой помогал мне обрести самого себя, заставлял постоянно думать и разбираться в сложных межличностных отношениях. Тани - это, как и любое полноценное произведение, автобиографично.
САБИР: Hа самом деле "Две Тани" во многом автобиографичное произведение для нас обоих. Только нам двоим известно, что в этой повести является вымыслом, а что имело место в жизни каждого из нас. И пусть это останется нашей маленькой тайной. :)
Я с интересом оглядываюсь на этот труд. Он длился полтора года. Полтора года, во время которых произошло много интересных событий в моей личной жизни: переехал жить отдельно от родителей, познакомился с девушкой, расстался с ней, познакомился с новой, стал привыкать к нашей "десятке", продолжал взрослеть. И все это время я продолжал писать, писать, писать.
