берегами. Мы жили слишком дружно, чтобы думать о
плохом, пока в наш поселок не пришли Охотники за
падалью. Когда в деревне заводили про них разговор, то
использовали выражения: «Сухопутные крысы» или
«Речные черви». В моем детском воображении, они
являлись в ночных кошмарах именно в таком образе: худые,
длинные с огромными кривыми носами.
Но в тот день, когда они посетили наши края, я понял,
что внешний вид совсем не главное. Главным была их
непомерная жестокость. Они не щадили никого на своем
пути. Наши деревянные жилища горели за милую душу,
словно сухая солома. Крики, мольбы о помощи и настоящие
реки крови – вот то небольшое наследие, что мне
досталось от детства. Из-под меня, будто выбили опоры,
отправив в свободное плавание, в океан одиночества и
бесконечной боли.
Ровно тысячу дней я был рабом собственных кошмаров.
Подмастерье у старого лодочника, каменщик на Серых
рудниках, второй помощник мельника Руфа – жизнь
разделилась для меня на бесконечные отрезки невероятно
сложной, однообразной работы. С речного поселка
доходили слухи, что разбойники пришли снова, и мне ничего
не оставалось делать, как бежать к побережью, подальше
от собственных воспоминаний.
Без еды и гроша в кармане я добрался до Люкстена.
Крохотный, но весьма сносный во всех вопросах городишко,
встретил меня достаточно дружелюбно. Местный
кондитер в обмен на легкую работу, угостил меня
выпечкой, благодаря которой я смог просуществовать еще
неделю. В то время, я как никто другой умел растягивать
удовольствие от еды, деля ее на сотню маленьких кусочков.
Но даже при таком отношении к еде, мои запасы
закончились раньше намеченного. И я вновь оказался в
царстве голода. Частые головокружения и бесконечный
вой в животе привел меня в таверну « Дырявая лодка».
Название, сами понимаете – не очень, ну так и мне не
приходилось выбирать новое пристанище. Остановившись
на пороге, я вроде бы успел попросить у хозяина корочку
хлеба и тут же брякнулся в обморок.
Мистер Роуди, славный малый - один из тех бывших
эсквайров, кто все еще верит в благородство и высшие
цели. Вечно буду благодарить святого Крециуса за его
доброту. Он пристроил меня поломойщиком и платил за
мой труд больше положенного. Именно работая в таверне
у мистера Роуди, я впервые увидел морских волков.
Вольные, словно вечерний бриз, смелые - будто тысячи
быков, неприступные - как горный перевал. Они ворвались в
зал, распивая свою любимую песню о сокровищах фортуны.
Закончив петь – они принялись за ром. Малыш Джимми не
успевал подносить им спиртное, а морские волки просили
еще и еще. Позже я узнал, что в народе их называли –
каперами, и про фортуну они слагали песни отнюдь
неслучайно. А мистер Роуди поведал мне по секрету, что
по его подсчетам, всего через пару лет пираты и вовсе
станут самыми могущественными на всем южном
побережье.
В таверне, последние дни только и говорили, что о
предстоящем путешествии Ловцов удачи, которые
возвращались из своих походов не с пустыми руками, а
добывали уникальную вещь способную изменить привычный
мир. На мой взгляд, разговоры на подобные темы, были
обычным враньем. Но то, с каким воодушевлением бывалые
каперы рассказывали свои невероятные истории, не давало
усомниться в их подлинности. И лучше всех такие байки
травил мистер Бероуз. Одноглазый пират, слегка
прихрамывавший на правую ногу, был худощав и лицом
походил на высушенный иринейский финик. Его истории
были не похожи на все остальные. Яркие и живые, они
будоражили мое сознание, заставляя забывать обо всем на
свете. В начале своего повествования, раскуривая старую
потрескавшуюся трубку, он всегда описывал море:
вдумчиво рисуя красоты горизонта и бесконечного неба,
капитан ласково называл его отражением соленого
великана. Клянусь, в такие минуты, облизывая пересохшие
губы, я чувствовал, как мое лицо обдувает свежий бриз, а
перед глазами сияет лучезарный рассвет - символ новой,
неудержимой надежды.
Я хорошо запомнил тот день, когда вся таверна загудела,
словно улей, обсуждая новое путешествие одноглазого
Бероуза. Жадно прислушиваясь к очередной сплетне,
выпущенной вместе с табачным дымом, я осознавал, что
мое место должно быть на бриге «Бродяга», а не среди
пьяных рыл, завсегдатаев «Дырявой лодки».
Только как мне напроситься в команду? Отчаянная мысль
не давала мне покоя всю следующую неделю. Я придумал
десяток неосуществимых способов, но даже не предпринял
попытки воплотить их в жизнь. Все идеи казались мне
наивными и неприступными, словно стены форта Па-
типа.
Отчаянье взяло надо мной верх, предрекая вечное
скитание на суше. Где угодно. Но только не в море.
Вечером капитан Бероуз вновь появился в таверне. Все
обступили его, приготовившись слушать очередную
морскую легенду, но одноглазый ответил отказом.
Поглаживая огромного черного кота, который властно
взирал на присутствующих, капитан объявил о скором
отплытии. Услышав новость, я окончательно потерял
надежду стать юнгой на «Бродяге». И только фортуна в
тот час распорядилась иначе.
Толпа обступила капитана с расспросами и
поздравлениями. А я, засунув подмышку поднос, направился
к выходу, понимая, что мечтам о море пришел конец. И в
тот самый миг раздался крик капитана. Его любимый кот,
сорвавшись с рук, кинулся наутек. Уж не знаю, что так
напугало этого смоляного крысолова, но припустился он
быстрее галских скакунов. Вверх по лестнице, на чердак и
прямиком на крышу. Позже капитан неустанно повторял,
что никогда его любимец не устраивал таких невероятных
гонок.
Недолго думая, я кинулся за питомцем мистера Бероуза.
Не буду приуменьшать своей значимости в данной
истории, но только ценой невероятных усилий мне удалось
стащить кота с крыши, и передать в руки хозяина. И
знаете почему? В тот миг, во что бы то ни стало, я
хотел услужить капитану.
Поблагодарив за помощь, Бероуз приблизился ко мне
почти вплотную: до моего носа долетел запах лука и
нюхательного табака.
«Жду тебя завтра на корабле, юнга», - вот какие
благословенные слова произнес он в тот момент.
Не знаю, и конечно никогда уже не узнаю, каким образом
капитан угадал мое сокровенное желание. Видимо в ту
минуту мы находились с ним на одной мелодичной волне.
Так любил выражаться сам Бероуз, и я, безусловно, перенял
его особую фразу, сохранив ее и по сей день.
Распрощавшись с мистером Роуди, я выслушал его
теплые напутствия и, собрав скромный скарб, в
