Та часть сцены, где они сейчас стояли, находилась в тени. Агги подумала, что именно
поэтому Джейс целовал ее, пока у нее ноги не подкосились.
— Я рад, что ты здесь, — прошептал он у самых ее губ. — Мне так хотелось разделить
эту часть своей жизни с тобой. — Он снова ее поцеловал, но на этот раз более нежно. — Так
же, как и ты разделила свою страсть в подземелье.
Правда, это было нечто другое. Он смотрел, как она доводит взрослых мужиков до
слез, и на удивление, он спокойно отнесся к ее увлечению. Но вот его страсть к музыке, была
куда сильнее. Его музыка завораживала миллионы слушателей по всему миру. Она взяла лицо
Джейса в ладони, его борода колола руки.
— Я тоже рада, что сейчас здесь. — Даже если ее присутствие вызывает в ней
смятение и непонятные мысли.
Он улыбнулся, хотя она едва могла разглядеть лицо в полумраке. Джейс кончиками
пальцев провел по щеке Агги, и вернулся на сцену.
Сед взял Джессику за руку, и вывел ее на середину сцены.
— Что ты делаешь? — Агги услышала взволнованный голос Джессики, говорящий в
микрофон Седа.
— То, что и планировал сделать, пока ты не перевернула все с ног на голову и не
сделала предложение первой.
Группа начала играть медленную песню. Все три гитары были акустическими, поэтому
песня звучала более романтично, и не была похожа ни на одну из их металл-композиций. Сед
начал петь нежные слова любви Джессике, и у Агги перехватило дыхание. Эта пара даже не
замечала двенадцати тысячную толпу вокруг них. У Агги слезы навернулись на глаза, когда
она видела, как эти двое влюбленных смотрели друг на друга. Она еще никогда не видела
такую безоговорочную, безразмерную любовь, и в глубине души, нечто подобное она хотела
и для себя. Раньше такого не было — что-то изменилось именно сейчас. Она отвела взгляд от
влюбленной парочки и посмотрела на Джейса, целиком и полностью отдающегося своей
первой любви, своей музыке. Как бы страшно ей не было, но она не может больше отрицать.
Она хотела такую же любовь, как у Седа с Джессикой. И хотела этого с Джейсом.
Глава 17
Агги поставила тарелку с омлетом перед матерью, сидевшей на кухне.
— И когда ты уезжаешь?
— Когда будет безопасно, — ответила мама, наливая на яйца соус табаско.
Зевнув Агги взяла свою тарелку с завтраком оставшись стоять, у нее не хватило сил
даже сесть на высокий стул. У нее была напряженная ночь в клубе. Один из пьяных
придурков залез на сцену и вел себя довольно нагло. Хотя нагло, это еще мягко сказано.
Вышибале пришлось оттаскивать его от нее. Агги ненавидела мужчин. Вернее большинство
из них. На данный момент, Джейс был главным исключением, но у него был тур по Северо-
Востоку страны, и она уже несколько недель его не видела. Джейс всегда был в разъездах.
Они общались по смс. Он не любил говорить по телефону. Агги скучала по нему, поэтому
старалась занимать себя работой, чтобы не думать о гастролях. Или о том, что он ни на
секунду не выходит у нее из головы, хотя Джейс, наверное, даже и не вспоминает о ней.
«Грешники» скоро должны были вернуться домой, в Лос-Анджелес. Может быть, ей удастся
увидеться с ним на следующей неделе. Становилось все сложнее переносить их долгую
разлуку.
— Я устала, пойду спать.
— Знаешь, большинство людей спит по ночам, — ее мама махнула рукой, указывая на
появившиеся за окном первые лучи солнца.
— А большинство матерей не засиживаются в гостях у своих дочерей на три
гребанных месяца.
Мама направила на нее вилку.
— Агата Кристина, тебе лучше следить за своими словами. К тому же я скоро уезжаю.
— Ты говоришь это каждый день с тех пор как приехала. По крайне мере, можешь хотя
бы честно признаться, что хочешь тут остаться.
Ее мама покачала головой.
— Я жду, когда будет безопасно. — Она потянулась к своей подвеске, и сняла ее. —
Вот, я хочу, чтобы она была у тебя. — Она протянула Агги длинную цепочку с кулоном в
форме сердца. Издалека она походило на золотое, но было видно, как с него слезла краска,
открывая белый пластик. Агги впервые в жизни видела этот кулон.
— Спасибо, мама. Ты взяла его из игрового автомата, или купила в магазине «Все по 1
доллару»?
— Я недавно нашла его в обувной коробке. Твоей отец подарил мне его.
Агги закатила глаза.
— Ты про того двойника Элвиса?
— Выкажи своему отцу хоть немного уважения.
— Я не думаю, что должна называть отцом мужчину, которого никогда не видела. Тем
более он даже не знает о моем существовании.
— Нет, он знает. Я говорила ему, что беременна. Именно поэтому он и сбежал, — мама
улыбнулась, вспоминая. — Куколка, он был таким красивым. И ты очень на него похожа.
— Ага, мне на роду было написано стать самой успешной женщиной-двойником
Элвиса. Как жаль, что во время пения мой голос похож на рев бензопилы. — Агги все же
одела на шею кулон. Ведь ее мать не часто дарила ей подарки, тем более такие
сентиментальные. Но Агги была признательна за попытку. Вот только она... устала. Она
хотела вернуть свою жизнь обратно, все как было. Она хотела иметь возможность заниматься
любовью с Джейсом на кухне. Не то чтобы, он постоянно был здесь, но хотелось иметь такую
возможность.
— Агата, ты должна гордиться тем, кто ты есть.
Агги кивнула и сжала в руке пластиковый кулон.
— Мама, спасибо за украшение. Это, конечно же, самая ужасная вещь на свете, но я
буду беречь ее.
Мама обняла Агги и прижала к себе.
— Малышка, ты счастлива?
По некоторым причинам, от маминого вопроса в мыслях всплыл образ Джейса, как и
каждые двадцать секунд до этого. Агги улыбнулась, еще сильнее сжимая кулон.
— Я работаю над этим. Сюда можно поставить фотографию?
— Нет, он никогда не открывался, — мама толкнула ее локтем в бок. — Ну, так как? У
нас все в порядке?
Агги кивнула.
— Да, у нас все в порядке.
Поцеловав ей руку, мама шлепнула Агги по попке.
— Иди спать.
— Вечером придут забирать корсет, — сказала Агги. — Мне надо все закончить,
прежде чем я лягу.
— Нет не надо, — ответила ее мать, с улыбкой от уха до уха. — Я его закончила.
Агги почувствовала, как кровь начала отливать от лица.
— Пожалуйста, не говори, что ты его трогала.
— Я проделала охрененную работу.
Агги побежала в гостиную и замерла перед своим рабочим местом. На обеденном
столе, рядом со швейной машинкой лежал корсет, над которым она вчера трудилась, перед
тем как уйти в клуб. Ее мамочка, и правда, проделала охрененную работу. И в данном случае
охрененная означала испорченная. Строчки были неровными. Одна чашка, которая должна
быть размера «D», едва дотягивала на «А». Часть вышивки совсем не совпадала с той,
которую Агги пришила на другой стороне корсета. И стежки ее матери были похожи на
баловство ребенка. И Агги ничего не могла с этим сделать. Если на ткани она могла бы все
распороть и сшить снова, то на коже оставались дырки, и это уже никак не исправить. Ей
придется начинать все заново.
— МАМА!
— Не так уж плохо для первого раза. Может быть, сможем делать их вместе.
Агги взяла корсет, в надежде, что случится чудо, и оно все исправит. Косточки были
вставлены неправильно, и любая женщина, которая его оденет не сможет дышать.
— Он испорчен.
— Агги, прошу тебя, не драматизируй. Он замечательный.
Агги не могла видеть лица своей матери из-за набежавших слез.
— Он далеко не замечательный. Ты портишь все, к чему прикасаешься.
Ее мама глубоко вздохнула и медленно выдохнула.
— Ты права. Я самая большая неудачница на земле. — Теперь и она начала плакать.
Прекрасно, черт побери, просто прекрасно. Она испортила ее работу, и каким-то образом
заставила Агги чувствовать себя виноватой.
— Мама, тебе лучше оставить меня сейчас одну, — сказала Агги. — У меня впереди
много работы. — Она взяла распарыватель, и начала разделять корсет на части, стараясь
спасти хоть часть своей вышивки, чтобы заменить только то, что испортила ее мать.
— Прости меня, — мама говорила дрожащим голосом. — Я хотела помочь. Я вижу, как
много ты работаешь, а я сижу у тебя на шее. Я выдумала историю про мафию, чтобы
переехать к тебе. Я ем твои продукты, беру деньги из твоей сумочки себе на сигареты. Я
знаю, ты имеешь полное право выгнать меня, но мне больше некуда пойтииии, — начала она
скулить.
Агги перестала нервно распарывать безнадежно испорченный корсет.
— Подожди. Что? Ты выдумала историю, что одолжила деньги у мафии?
Ее мать, похоже, не понимала, что Агги держала в руках острый предмет.
