и только сейчас я решился предать огласке сегодняшнее происшествие.
Ни для кого из сидевших за столом моя новость сюрпризом не стала. Значит, новички озвучили ее для остальных еще раньше. И молчали ведь все, как партизаны!
— Анатольич! — сверкнул я глазами на лесоруба, уже потянувшегося за бутылкой. — Руки на стол… — процедил сквозь зубы, и мужчина ме-е-едленно вернулся в прежнее положение. — Итак, о чем это я? Нам необходимо до завтрашнего вечера возвести ферму и молиться на то, чтобы добыча продовольствия пошла легче, чем добыча всего остального. Иначе никакой защиты к моменту нападения у нас не будет.
— А с чего ты решил, что на нас нападут сразу же после снятия режима? — поинтересовалась Катя, подавшись вперед. — Остальные лорды тоже рискуют. И развиваться им нужно в тех же темпах, что и нам.
— Именно поэтому и нападут. Им нужно оттеснить остальных, заработать престиж… Не знаю, — лихорадочно забегал я взглядом от одного напряженного лица к другому. — На старте добыча всегда самая лакомая, а опыт — бесценен.
— Но раз уж такое дело… — взял слово Олег, прервав трапезу, — … почему бы нам тогда не отработать суточную?
Все присутствующие моментально повернули к нему головы. Только Вадик продолжал набивать живот, держа по яблоку в каждой руке и откусывая их поочередно.
— В ранней постройке казарм никто не виноват, — спокойно продолжил шахтер. — Ни Юрий, ни Владимир. Мы сейчас все в одной лодке. Знаем немного и одинаково беззащитны. Так что предлагаю пожертвовать сном ради нашей же безопасности.
Казна пополнена: + 10
Запас золота: 820/100 000
Так. Не понял…
Внимательно окинул взглядом присутствующих. Семён на месте, а значит… Да черт бы тебя побрал, Володя! Из кровати сразу на охоту? Серьезно⁈ А земли кто будет завтра защищать? Пушкин⁈
— Возможно, таким образом он хочет загладить вину? — осторожно предположила Катя, поглядывая в выскочившее передо мной маленькое системное окошко.
— Говна, значит, сделал он, а отвечать должны мы все⁈ — докушал малец яблочки, и теперь яростно тыкал в меня своим миниатюрным пальчиком.
— Тс-с-с, тише… — попыталась усмирить его Анна, но звездюк был неумолим.
— Почему тут все пытаются учить меня жить, хотя я и так знаю, как мне жить⁈ — отмахнулся он от мамаши и гневно воззрился на нее, скрестив руки на груди.
— А ну-ка, — резко поднялся я из-за стола, — марш в свою комнату!
— У меня нет комнаты! — гаркнул он мне.
— Тогда… тогда марш, блин, в угол! Вон в тот! — ткнул в верхний правый возле окна и раздраженно плюхнулся на стул.
Малец, в свою очередь, наказ мой выполнять не торопился и, скривив физиономию, продемонстрировал мне средний палец.
Да, понимал, что срываться на ребенке — вообще не вариант, но должен ведь его хоть кто-то воспитывать, если мать настолько мягкосердечная?
— Соглашусь с Олегом, — торопливо приняла решение Анна, не оставляя попыток угомонить взбалмошного сынка, по жопе которого уже навзрыд плакал Володин ремень. — Отдохнуть мы всегда успеем, а день завтра предстоит тяжелый, так что… почему бы нам, в самом деле, не поработать на славу?
Не дожидаясь реакции остальных, она подхватила Вадика за руку и не без усилий утащила пацана за стены обеденного зала.
— Я тоже не против, — подала голос молчавшая до сих пор Алёна. — Могу помочь на лесопилке.
— Тогда я в библиотеку, — развела руками Катя.
— Нагоню Владимира, и вдвоем охота проще станет, — встал Семён из-за стола, прихватив с собой немного провизии на дорожку.
— Эх… — обреченно вздохнул Анатольевич, проводив взглядом нетронутую бутылку.
В общем, как-то так получилось, что и без моего чуткого руководства все подданные разошлись по своим местам. Кроме, разве что, Эвелины. Она осталась, украдкой поглядывая на меня из-под полуопущенных ресниц.
Теперь стройную талию девушки обтягивало бордовое платье, позаимствованное из Катькиного гардероба.
— Ах да… У тебя всё еще нет класса, — запоздало припомнил я, уже про себя размышляя, куда бы определить новенькую. Разве что на ферму в ближайшее время потребуются лишние рабочие руки. Лесопилка пока терпит, шахта тоже…
— Я тут подумала… — опередила она меня, и я выжидающе уставился на нее, предчувствуя неладное. — Ты ведь не будешь против… второй наложницы?
— Э-э-э… — не сразу определился я с тем, что ответить ей на такое предложение. — Давай… давай разберемся с этим вопросом чуть позже, хорошо? Например, когда нашим жизням ничего не будет угрожать.
Рыжуля сдержанно кивнула, улыбнулась мне уголками губ, и я тут же поспешил ретироваться из столовой от греха подальше. Во всех, так сказать, смыслах.
Хоть я и лорд, но Олег прав. Мы сейчас все в одной лодке, и помощь от каждого необходима в равной степени. Что будет действительно не грешно — так это как следует замарать руки ради постройки фермы. Всё остальное — дело десятое.
Пока пересекал холл, сверился со списком ресурсов.
Золото: 890/100 000
Камень: 5
Древесина: 10
Мда-а-а… Если с золотом дела обстояли еще более-менее, то камень с древесиной были в куда более худшем положении. К утру нам необходимо собрать по шестьдесят единиц и первого, и второго, так что выбор передо мной стоял неоднозначный. Лесопилка или шахта? Где я буду более полезен?
Посчитав, что шахтеры у нас ребята удалые, а на лесопилке трудятся два с половиной землекопа и, наверняка, успевший поддать Анатольевич, двинулся за древесиной…
* * *
С первыми лучами солнца я отправил всех спать. Нет, не так. Я приказал всем отправиться бегом марш по кроватям! Сразу же, как только набралось нужное количество ресурсов для постройки фермы. Прям вот тютелька-в-тютельку. Также найдено подходящее место для нее и все ресы перетасканы из пункта А в пункт Б. Заспанные мины моих подданных энтузиазма и радости не прибавляли, поэтому несколько часов на то, чтобы перезагрузиться и привести мысли в порядок, у них было.
Много времени поиски подходящего места не заняли. Или мне просто не хотелось сильно удаляться от городских ворот и заставлять остальных работать на износ? Почва есть, тонкая нить речушки тоже в наличии имеется. Тогда к чему углубляться в дебри?
Но побегать этой ночью пришлось неслабо. Как локомотив, курсировал между лесопилкой и шахтой, стараясь успеть и там, и там. Рубил, откалывал, снова рубил, пока руки окончательно не одеревенели.
