сновали полицейские патрульные машины и, чтобы не наживать неприятностей, Шики
решила пройти вдоль пустынных берегов темной реки.
В мокром асфальте дорожки под ногами отражался тусклый свет уличных фонарей
– словно мутный след громадного слизняка. Вдали прогрохотал поезд. Рокочущий
железный гул со стороны ведущего через реку виадука, на котором не было пешеходных
дорожек, прокатился по долине и заглох в сыром ночном тумане.
Там можно кого-нибудь встретить.
Шики медленно направилась вдоль реки.
В высоте загромыхали колеса нового поезда – последнего на сегодня.
Оглушительный гул накатился волной, подавляя, заставляя пригибать голову. Она
прикрыла уши ладонями, чтобы не оглохнуть. Когда грохот укатился за реку и утих в
отдалении, под гулкими опорами виадука стало необыкновенно тихо – ватная тишина
заложила уши. Свет фонарей не достигал ведущей под мостом дорожки, и глаза затопила
кромешная тьма. Лишь дрожащий лунный луч, упавший сзади, чуть-чуть подсветил мрак.
Должно быть поэтому, кровь, щедро разбрызганная по траве на месте пятого
убийства, казалась глянцево-черной.
Из тела жертвы сделали подобие кошмарного цветка: руки и ноги были отсечены и
уложены вокруг вывернутой под нечеловеческим углом головы так, чтобы напоминать
лепестки. Но намерение убийцы провалилось, вместо цветка дело его рук напоминало
свастику-мандзи1.
Оставленный в худосочной траве искусственный цветок в кроваво-черных потеках.
«Знакомая картина».
Не обратив внимания на мелькнувшую мысль, Шики сухо сглотнула. Горло горело, ее мучила жажда. Атмосфера, наполненная смертью, заставила ее тело дрожать мелкой
дрожью, едва сдерживая экстаз, состоящий из странной смеси звенящего напряжения и
восторга. Губы исказились страшной усмешкой, а глаза не могли оторваться от
изуродованного трупа.
Ее пронизывало насквозь необычайно острое чувство бьющейся в ее собственном
теле жизни – такой хрупкой и маленькой.
1 В японском языке пишется двумя кандзи, буквально – «знак вечности».
6
Границы пустоты: часть 02 03
По издревле заведенному правилу наследник семьи Рёги должен был скрестить меч
– настоящий меч – с главой клана в начале каждого месяца. Много поколений назад
тогдашний старейшина устал приглашать мастеров клинка со стороны и создал свое
собственное додзё1 в усадьбе Рёги. С тех пор здесь появилось несколько новых стилей, а
традиции оставались крепкими даже в нынешнее время. К сожалению, потому что даже от
меня, девушки, требовалось умение владеть мечом.
Измотанная после схватки с отцом, который намного превосходил меня и силой, и
мастерством, я вышла из додзё и направилась в свою комнату. До главного дома было
довольно далеко, не ближе, чем от школьного спортзала до учебных корпусов. Старинные
доски крытого перехода не скрипели под моими ногами, словно угождая хозяйке. На
полдороге меня встретил Акитака. Слуга был лет на десять старше меня, молчаливый и
спокойный. Он считал своей святой обязанностью помочь мне освободиться от
пропотевшей и порезанной традиционной одежды.
– Славно потрудились, одзё-сама. Ваш отец ничего не сказал?
– Как всегда. Проваливай, Акитака. Штаны снять я и сама смогу. К тому же не
думай, что ты мой персональный лакей. Лучше бы подольстился к старшему брату.
Глядишь, и польза была бы: ведь главенство в семье наследуют по мужской линии.
Мои резкие слова лишь вызвали скупую улыбку.
– Иного наследника, кроме вас, быть не может, одзё-сама. Брат не унаследовал
семейной крови.
– Значит, ему повезло. Черта ли в этой крови?
Миновав Акитаку, я зашагала дальше. Хлопнув дверью, заперлась в своей комнате
и сбросила ги – широкую тренировочную рубаху. Зеркало на стене отразило стройное
тело девушки. Мое тело. Если бы я нанесла кое-какой макияж и сделала угрожающую и
наглую физиономию, я, наверное, сошла бы за парня. Но с этим женским телом, зреющим
с каждым днем, ничего поделать было невозможно. Это повергало ШИКИ в отчаяние.
– Родиться мужчиной?..
Я произнесла это вслух, хотя в комнате никого больше не было. Но в ней был
некто, с кем я могла общаться, даже без помощи слов. Во мне жила еще одна личность, по
имени ШИКИ. Каждого появляющегося на свет ребенка семьи Рёги ждали заранее
приготовленные имена. Два имени. Инь – мужское, и Янь – женское. Родившись
девочкой, я получила имя Шики. Этот кандзи имел значение «церемония» или «форма».
Если бы родилась мальчик, его назвали бы ШИКИ, что означало – «плетеная ткань».
Почему? Ответ скрывался в главной тайне семьи Рёги, которая веками порождала
наследников, с большой долей вероятности имевших двойную личность.
Подобно мне.
Отец говорил, что в наследственности семьи Рёги проявляются следы крови некой
трансцендентной, нечеловеческой расы. Он также упоминал, что это можно расценить как
проклятие. Безусловно – проклятие из проклятий. Я считала это не столько
трансцендентностью, сколько уродством. К счастью, несколько последних поколений не
принесли подобных наследников. И причина была простой – все они заканчивали свою
жизнь в психбольницах, не успев повзрослеть. Два сознания в одном теле приводили к
очень опасной ситуации, когда связь носителя с реальностью начина истончаться и
исчезать – обычно это приводило к самоубийству. Невзирая на это, я выросла, внешне не
показывая ни малейшего признака безумия. Потому что я и ШИКИ полностью
игнорировали друг-друга.
Мое право управлять этим телом оставалось неоспоримым. ШИКИ всегда прятался
за моей спиной, оставался на вторых ролях. Я позволяла ему взять в руки бразды только
1 Додзё – в японской культуре одновременно и здание, в котором проходят тренировки в боевых искусствах
и школа, передающая традиция владения ими.
7
тогда, когда требовала ситуация: например, во время недавнего тренировочного боя. Здесь
его агрессивная натура была гораздо более уместна. То, что я слышала о людях с
расщепленным сознанием, совершенно не подходило к нам. Мы с ним существовали
одновременно, пусть и в одном теле. Я была Шики, но, одновременно – и ШИКИ тоже.
Отец был счастлив, что породил в следующем поколении полноценного преемника
родовой линии клана Рёги, наделенного вожделенными таинственными способностями.
Поэтому ко мне относились как к старшему наследнику, которому должно было отойти
все имущество клана, оставив в стороне старшего брата. Меня, впрочем, это не заботило: я приму все, что мне причитается. И я надеялась, что и дальше смогу существовать этой
странной, искаженной жизнью, не позволяя постороннему глазу заметить мою
ненормальность. Все равно – другой жизни у меня не будет.
Потому, что избавиться от убийцы-ШИКИ – моего второго «я» – было невозможно.
Он пророс в меня тысячами корней, и я не могла себе даже представить существования
без него.
Границы пустоты: часть 02 04
– Микия, это правда, что ты встречаешься с Рёги?
Неожиданный вопрос Гакуто заставил меня подавиться кофе, который я
отхлебывал из баночки. Откашлявшись и утеревшись, я опасливо осмотрелся: класс на
обеденной перемене был полон учеников. Но, к счастью, гул разговоров не позволил
никому расслышать его слова.
– Ты спятил, что ли, Гакуто?!
Мой друг выглядел чрезвычайно довольным произведенным эффектом.
– А как же? Да вся школа уже в курсе, что Кокуто из класса 1-С втюрился в Рёги.
Единственные, кто еще не знает – это вы двое.
Я нахмурился.
С тех пор, как я встретил Шики, прошло уже семь месяцев. На дворе стоял ноябрь, за которым маячила зима. Конечно, в том, что люди за такой срок могут хорошо узнать и
даже полюбить друг друга, нет ничего удивительного.
– Слушай, Гакуто, это полная ерунда. Мы – друзья, ничего больше.
– В самом деле?
На лице моего друга с начальной школы, члена школьного клуба дзюдо, отразилось
разочарование. По контрасту со своим именем, означающим – «ученый человек», он, скорее, относился к атлетическому типу. Впрочем, хорошо меня зная, он не усомнился в
сказанных словах.
– Но ведь ты зовешь ее по имени. С чего бы это заносчивой Рёги спускать с рук
такую фамильярность простому однокласснику?
– Чтоб ты знал, Шики не нравится, когда ее зовут по фамилии. Когда я раньше
говорил Рёги-сан, она пронизывала меня таким взглядом… Знаешь, болтают, что взглядом
