десяток коней с трудом держались на ногах, истекая кровью.
Внезапно один из них зашатался и тяжело рухнул на землю, едва не придавив своего седока. Тот
лишь в последний момент успел отскочить в сторону, и, грязно выругавшись, принялся стаскивать с
коня седло и какие-то притороченные к нему тюки. С губ скакуна на утрамбованную до состояния
асфальта землю падали кровавые клочья пены, когда его всадник, оттащив поклажу в сторону,
вытащил из поясных ножен кинжал с локоть длинной и без замаха одним движением перерезал коню
горло.
От ужаса у меня перехватило дыхание. На мгновение показалось, что это из моего
располосованного горла фонтаном хлынула кровь. Что это я бьюсь в предсмертной агонии на жёсткой
сухой земле, закатив глаза и оскалив крупные жёлтые зубы.
И дело было даже не в том, что смерть сама по себе страшная штука. Просто, когда тяжёлый
острый запах крови заполнил ноздри, я вдруг окончательно и бесповоротно поверила в реальность
всего происходящего и к тому же со всей убийственной ясностью осознала уязвимость собственного
положения.
Каким-то совершенно диким образом я оказалась в теле лошади, а это значит. . Значит, мне с
лёгкостью точно также могут перерезать горло небрежным движением руки, или заморить голодом,
или забить до смерти или вообще отдать на колбасу! И ведь не пожалуешься никому и помощи ждать
неоткуда... Как ни крути – скотина она и есть скотина. Господи Боже!!! Что же мне делать теперь? Как
вернуться домой?
Я тупо пялилась на труп, не в силах отвести глаз. Как быть? У всех героев книг, которые мне
довелось прочитать, оставался, по крайней мере, статус разумного существа и способности к более
или менее связной речи. Угу... Полезную и так необходимую мне сейчас информацию по поводу того
как вернуться домой, можно добыть двумя способами: прочитать или услышать.
Только вот лошадей в библиотеки обычно не пускают, да и друзей и соратников в таком виде
завести будет несколько сложновато... Почувствовав, что ещё чуть-чуть и мозги просто вскипят, я
потрясла головой в безуспешной попытке привести её содержимое хотя бы в слабое подобие
порядка. Фокус не удался, и единственным результатом моих мучений стало понимание: если не
постараюсь вести себя, как обычная лошадь, меня, скорее всего, сочтут бешенной. Последствия,
думаю, не заставят себя долго ждать.
Мысли, спутанные и неясные, бились о стенки черепной коробки, словно мошки в лобовое стекло
летящего по трассе автомобиля. Внезапно коленки задрожали, и я почти наверняка упала бы, будь у
меня только две ноги.
Вот чёрт! Тогда мне точно несдобровать. Учитывая тот факт, что я довела чуть ли не до истерики
Ванятку и корявого, выставив себя идиоткой перед кучей народа, мне просто необходимо произвести
благоприятное впечатление на вновь прибывших. Не думаю, что вести на своём хребте вооружённого
до зубов мужика – лёгкая задача. Однако, даже принимая во внимание гибель нескольких скакунов,
оставаться здесь для меня куда опаснее.
Вряд ли Ванятка сможет продать меня кому-либо из тех, кто видел его позорное бегство, а в этом
случае конская колбаса – наиболее вероятный исход. Бежать же мне просто некуда. В лесу – волки,
да и в городе одинокая лошадь вряд ли долго останется таковой. В последний раз тряхнув головой, я
сцепила зубы и, старательно изображая святую невинность, подняла взгляд на людей, споро
освобождающих раненых скакунов от поклажи.
Глава 2
Слава Богу, на моё смятение никто особого внимания не обратил, благодаря тому, что
остальные лошади, почувствовав кровь, забеспокоились и принялись беспорядочно носиться по
загону. Их испуганное ржание раздавалось вновь и вновь, пока не подал голос красавец, мрачно
кивнув в сторону убитого коня.
– Убрать.
Несколько человек, тем временем спешившихся и уже расседлавших своих раненых скакунов,
отреагировали моментально и без лишних слов оттащили труп.
От толпы, опасливо жавшейся поодаль, отделился крепкого сложения, слегка сутулый мужчина. Лет
пятидесяти на вид, он был одет в простую, но явно добротную одежду и тёмные сапоги. Судя по
вполне определённому сходству, он приходился Ванятке кровным родственником.
– Господину нужны лошади? – скорее утвердительно, чем вопросительно произнёс он без
особенного заискивания, но и не без опаски.
– Да, ты прав, – холодно отозвалось голубоглазое чудо, снимая с пояса небольшой мешочек, в
котором вполне явственно позвякивали деньги.
– В таком случае я могу предоставить господину богатый выбор кобыл, в основном двухлеток.
Жеребцов, к сожалению уже разобрали, а те, что остались, не достойны Вашего внимания. – ответил
распорядитель (ну, или продавец) старательно делая вид, что кошель в руке всадника его интересует
мало. Однако взгляд, словно помимо воли хозяина, то и дело возвращался к туго набитому мешочку:
– остались только два чалых мерина да три тяжеловоза.
– Раз так, мы возьмём дюжину кобыл. Наших раненых жеребцов я оставляю на твоё попечение. С
ними останутся двое моих людей, а на обратном пути мы заберём и тех и других. Да смотри, если что-
то пойдёт не так – головой ответишь!
– Конечно, господин. – почтительно поклонился мужчина и, обернувшись, обвёл наш загон
задумчивым взглядом.
Я приосанилась, стараясь выглядеть максимально подходящей для немедленного приобретения.
Сейчас не время думать о моральной составляющей данного процесса, очень уж жить хочется.
Хорошо бы ненавязчиво прогарцевать мимо голубоглазого красавчика, только, боюсь, ничего
путного из этого не выйдет. В моей голове пока как-то не укладывается факт наличия целых четырёх
нижних конечностей. Запутаюсь ещё...
– Мы вернёмся через час. Постарайся не разочаровать меня. – коротко бросил брюнет и, развернув
своего коня, поехал прочь.
Несколько воинов спешились и, сняв поклажу, большую часть которой составляло разнообразное
колюще-режущее оружие, передали своих израненных скакунов подбежавшим босоногим
помощникам распорядителя.
Через минуту, вся команда местных терминаторов скрылась в дверях двухэтажного дома,
виднеющегося неподалёку. Видимо, загон находился на окраине какого-то небольшого городка,
окружённого лесом. А, может, лес только с нашей стороны? Не знаю.
А тем временем наш ‘хозяин’ и единственный обладатель обуви из всего ‘прилошадного’
обслуживающего персонала, видимо, определился с выбором. Взмахом руки он подозвал пару
нескладных подростков, смачно украшенных россыпью веснушек пополам с прыщами.
Чуть склонив голову, распорядитель тихо заговорил. Слов его я не слышала, но он несколько раз
указывал на ту или иную лошадь в загоне, что-то приглушённо втолковывая пацанам.
Наконец, они согласно кивнули, смешно тряхнув рыжими вихрами, и моментально смазали.
Шустрые какие!
Не прошло и минуты, как оба парня, словно чёртики из табакерки, влетели в загон. У каждого вокруг
пояса и на плечах висели какие-то верёвки. Я затаила дыхание. Ясно же, что они не макраме плести
будут.
И как ни унизительно было заполучить на шею верёвку, всё же я надеялась именно на это. Слишком
уж однозначной и незавидной вырисовывалась моя участь, останься я здесь. Особенно, учитывая
последний многообещающий взгляд Ванятки.
Привлекая внимание распорядителя ярмарки и его помощников, я пару раз бодренько топнула
передним правым копытом и гордо вскинула голову. Осторожно переступила ногами. К моему
величайшему изумлению, последнее далось легко, без каких бы то ни было сложностей и негативных
последствий. Видимо, организм знал лучше моего, как управлять сразу четырьмя опорными
конечностями.
Обнадёженная этим открытием, я небрежно прогарцевала вдоль заборчика, косясь на
‘обсапоженного’ мужика. А подростки уже выводили из загона первую пару лошадей.
Парни обошлись без лихого свиста и забрасывания лассо. То ли фильмы про ковбоев лгали, то ли
местные лошади были покладистее, но ребята как-то очень ловко и без напряга надели на выбранных
распорядителем кобыл странноватые, на мой взгляд, конструкции из верёвок и удалились.
Вернулись они быстро. История повторилась, и в загоне стало ещё на две лошади меньше.
Через полчаса, когда нас осталось чуть больше половины от первоначального количества, я
поймала задумчивый взгляд распорядителя. Он указал помощнику на меня, и я едва сдержала
радостный вопль.
Но тут к нему подлетел Ванятка и что-то затараторил, склоняясь к самому уху!
Чё-ооорт! Теперь я уже с трудом сдержалась от разочарованного стона. Что бы ему чуть позже
подойти, а?!
Выгоревшие белёсые лохмы возмущённо вздрагивали. А распорядитель, тот от кого на данный
