IvyMac: Как скажешь, Кексик. Повеселись сегодня. Полезный совет для вечеринок: не упоминай о своих шарах <— 101-е основное правило вежливого поведение в обществе.
GrayG: Черт, и ты говоришь мне об этом только сейчас? Тема о моих шарах всегда была основной для моих разговоров по душам. О.о
IvyMac: Теперь ты в курсе, Грей.
GrayG: Что бы я делал без тебя?
IvyMac: Лучше не думай об этом, Кексик.
GrayG: Ага, сама идея слишком ужасна, чтобы ее осмысливать. Береги себя, Айви. Напишу тебе позже. Ты не будешь еще спать?
IvyMac: Нет. Не уж то ты думаешь, что я могу уснуть без твоих ночных сообщений.
GrayG: Скучаю по тебе.
IvyMac: Я тоже.
Спустя несколько дней и сообщений...
Если жизнь меня чему и научила, так это тому, что надо ценить то, что имеешь. Будете воспринимать что-либо как должное, и оно может исчезнуть, прежде чем вы осознали, что оно у вас было. Я извлек этот урок у своей мамы, хотя и жалею о каждом моменте, что упустил. В один день она испекла для меня яблочный торт и напомнила, чтобы я занимался после тренировки, а на следующий день загнала меня в клетку, сообщив, что больна раком. Черт, я помню каждое слово той беседы. Каждое чертово слово, вонзавшееся в мою плоть, словно коготь. Но особенно четко я помню, как она закончила свою речь: Живи каждый день на полную, Грей. Цени жизнь во всем ее изобилии, пообещай мне это.
И я пообещал. И все еще держу свое обещание. Наслаждаюсь моментом. Упиваюсь им. Впитываю жизнь и посылаю на хрен все остальное.
Все правда просто. Я хожу на вечеринки, потому что это весело. Наслаждаюсь женщинами, потому что люблю их. Люблю их сладкий запах, их мелодичный смех и мягкие округлости. Я играю в футбол, потому что это самая прекрасная гребаная игра на Земле. И это дает мне множество преимуществ. Мне весело.
Вот только сейчас стало сложнее жить одним моментом. Я отвлекся, устремив свой взор в будущее. Оказывается, мне хочется, чтобы будущее настигло меня не так скоро. И все из-за Айви Маккензи.
Это странно. У меня есть друзья. Несколько парней из моей команды, с которыми я близок настолько, что брошусь за них и в огонь и в воду. Дрю? Он мне как брат. Так почему я чувствую эту напряженность в моей новой дружбе с Айви? Я не уверен. Мы начали переписываться всего около недели назад, но она уже стала важной частью моей жизни, очень яркой частью.
Возможно даже слишком яркой, потому что я скучаю по ней и хочу ее увидеть. Это правда, хоть и звучит как слабость. Я не хочу лежать на скамье и делать бесконечные повторы упражнений, от которых мои мышцы груди жгут, а руки ощущаются словно толстые тушки сырой говядины. Я хочу встретиться лицом к лицу с Мак, поговорить с ней по-настоящему, выпить с ней пива или потрепаться. Мак бы это понравилось; она - как один из парней, только лучше. Может, веселее? Я не знаю. Я просто знаю, что она мне нравится. Сильно.
Я бурчу, пот стекает по лбу и из уголков глаз, пока я стараюсь сосредоточиться на происходящем в данное мгновение. Но это сложно. Плиточный потолок размывается перед глазами, и я думаю о телефоне в моем кармане. Желание вынуть его и написать сообщение Мак такое сильное. Но ведь я должен тренироваться, а не валять дурака. Так что я снова поднимаю тяжелую штангу и выдыхаю. Дерьмо. Я сбился со счета. Неважно. Я знаю свой лимит.
И когда достигну его, то напишу Мак.
И словно мои мысли материальны, телефон гудит напротив моего бедра. Я колеблюсь, руки с весом зависают у меня над головой, немного пошатываясь. Телефон снова гудит. Мак. С лязгом я опускаю штангу на место, а затем сажусь и сую руку в карман за телефоном. Однако, это не смс, а входящий звонок.
- Ага?
- Напомни мне поработать над твоими социальными навыками, Грейсон, - говорит резкий голос. - Нельзя так отвечать на телефонные звонки, когда футбольные агенты активно проверяют тебя.
Это Шон Маккензи, отец Айви и человек, которого я решил выбрать себе в агенты, как только закончится сезон.
Я провожу рукой по волосам, убирая влажные пряди со лба.
- Уверен, что они захотят меня независимо от моих манер общения по телефону, Биг Мак, - я тянусь за водой и пью залпом.
- Не будь таким самоуверенным на этот счет, малыш. Имидж - наше все.
Он, конечно же, прав. Потому я и знаю, что этот парень - мой правильный выбор.
- Что стряслось? - спрашиваю я, вытирая рот о свое предплечье. Огромная ошибка - я потный, как свинья. Кривясь, я тянусь за полотенцем. - Или это один из тех случайных звонков по окучиванию клиентов, что вы тестируете на мне?
Маккензи смеется.
- Умник, - следует тишина, а затем. - Я хочу попросить тебя об услуге.
Удивляясь, я выдерживаю паузу и делаю еще несколько глотков воды.
- Валяйте.
- Это на счет Айви.
В мгновение все мое внимание сосредоточено на его словах. Я сажусь, а мое сердце начинает странно часто стучать.
- Что насчет Айви?
- Я знаю, что вы двое переписываетесь, - в последнем слове слышна усмешка, - и мы обсудим это детально чуть позже, Грейсон, - он не скрывает своего раздражения.
- Гм...- ага, остроумный ответ, но я не могу винить Маккензи за то, что он расстроен. Обычно отец имеет полное право хотеть, чтобы его дочь держалась от меня подальше. - Послушайте, Маккензи, мы с Айви друзья. Она как... - я смолкаю, это клише становится поперек горла, так как то, что я собирался произнести, неправда. Но Маккензи в любом случае заканчивает за меня эту фразу.
- Как сестра тебе. Ага, ага, я слышал тоже самое от Айви.
Слышал? Думаю, хорошо, что она рассматривает меня в роли брата. Я вонзаю свои пальцы в напряженные мышцы затылка.
- Верно, так это же хорошо? Потому что я...
- Я застрял в Нью-Йорке. Один из игроков был арестован за вождение в нетрезвом виде, чертов идиот, - он вздыхает. - В любом случае, Айви приезжает домой из Лондона и должна прибыть в аэропорт... Черт. Она, вероятно, уже там. У ее сестры грипп, иначе я бы отправил ее.
Я вскакиваю, отбрасывая бутылку с водой своим коленом.
- То есть Айви сидит в аэропорту, и никто не может ее встретить? После того как ее в течение гребаного года не было дома? - ладно, я перегибаю, но блин, Айви заслуживает, чтобы ее встретили дома. И что за чертовщина? Я писал ей вчера вечером. Она ничего не сказала о возвращении домой. Почему?
Игнорируя странную боль в груди, я бегу к раздевалке.
- Все верно, парень, - ворчит Маккензи, - ты не обязан влезать в это. Но не мог бы ты...
- Я уже еду. Какие авиалинии и ворота? Вы хоть это знаете?
Некорректно с моей стороны так говорить, но блин. О чем Маккензи думал? Как он вообще мог забыть о своей собственной дочери? А затем я отбрасываю напрочь все мысли о Маккензи. Ведь здесь Айви. Она здесь.
Я встречусь с ней, хотя абсолютно не готов к этому. Сердце стучит, как перед игрой, такой же адреналин мчится по венам. Я больше не думаю о будущем, все мои мысли об Айви. Встретить ее - вот, что сейчас важно.
Глава 1
Большинство людей ненавидят аэропорты. Но не я. Вы спешите, возитесь с багажом, возможно, боитесь полетов, вне сомнений раздражаетесь качеством сервиса авиалиний. И тем не менее, есть какая-то волнительная атмосфера в аэропорту. По крайней мере для путешественника. Потому что вы либо едете куда-то, либо откуда-то прибыли. Вот за это я и люблю аэропорты. Но мое реально самое любимое место в аэропорту это? Ворота прибытия международных рейсов.
Я люблю эти ворота. Люблю наблюдать за людьми, которые нервно ожидают своих любимых. Люблю смотреть, как светятся их лица, как люди кричат от радости и смеются или даже плачут, когда замечают того самого особенного человека. Матери, отцы, сестры, братья, друзья, любовники... Нескончаемый поток воссоединений.
Годы спустя после развода моих родителей я привыкла приезжать в аэропорт и просто сидеть на одном из потрескавшихся стульев, впитывать всю эту атмосферу. По крайней мере, здесь, я могу увидеть хорошую сторону любви.
И вот я снова в аэропорту, возле ворот прибытия. Только меня нужно встречать. А здесь никого нет, ни сестры, ни отца.
После того как я провела в самолете почти восемь часов, мои глаза ноют, а колени болят от постоянного давления о переднее сидение, но хуже всего то, что вероятно, я воняю. Об этом непросто говорить, но мои попутчики в некотором роде тоже воняют, так что в купе мы - одна большая движущаяся масса с затуманенным взглядом. Ну или мы ею были. Так как сейчас люди бросаются друг к другу с распростертыми объятиями. А я внимательно смотрю на толпу, ища знакомое лицо, и пытаясь со всех сил не разочароваться, когда не вижу ни одного.
Слишком быстро становится ясно, что обо мне забыли. Толпа расходится и остаются только те, кто ждет следующую волну прошедших таможню пассажиров.
Сжимая ручку своего огромного чемодана на колесах, я тащусь до первого свободного кресла и усаживаюсь поудобнее. Мой телефон разрядился и теперь смотрит на меня своим бесполезным черным экраном.
