лет — начало, Тридцать лет — середина жизни. О юноша, знай, что одинокий Не человек, а всего лишь полчеловека. Когда возмужаешь — не будь одинок: Найди себе жену по сердцу — Девушку, пронизанную солнцем, Девушку с горячей кровью, С блестящими, как мех бобра, волосами, С глазами, как спелая черника. И жена родит тебе сына. Станет сын твоею опорой В долгий холодный вечер На длинной тропе твоей жизни.
С того дня стал задумчив Кудым Ош. Все так же бродил он по лесам, но не было ему прежней удачи в охоте, потому что все время думал он об одном: думал о той неведомой девушке, которой суждено стать его женой, и о сыне, который стал бы ему опорой на длинной тропе жизни…
Спросил Кудым Ош вещую птицу гагару:
— Скажи, белая гагара, где найти мне жену себе по нраву, где найти мне жену себе по сердцу, девушку, пронизанную солнцем, с горячей малиновой кровью, с блестящими, как мех бобра, волосами, с глазами, как спелая черника, где найти мне жену, что родит мне сына, который станет моей опорой под вечер жизни?..
Белая гагара ответила:
— У великих камней Тоссемь и Ялтынь Нэра живет племя манси. У славного вождя этого племени, мудрого Ман Ньяысса, есть дочь Хэсте, достойная стать твоей женой. Но на ней лежит великое проклятье. Разрушишь проклятье — будут у тебя жена и сын…
Вещая птица улетела, а Кудым Ош в тот же день отправился в дальний путь — на восход солнца, к древним каменным горам, к великим камням Тоссемь и Ялтынь Нэра, туда, где жило племя манси.
День и ночь шел Кудым Ош; кончалась одна тропа, начиналась другая. Над его головой пролетали тяжелые глухари, у ног скакали серые зайцы, белки бросали в него сверху шишками, а лисы, распушив горящие, как пламя, хвосты, глядели ему вслед из-под кустов. Но ни разу не снял Кудым Ош с плеча лук, ни шагу не сделал в сторону от тропы в погоне за дичью.
Ранним утром вышел Кудым Ош из лесу и увидел вдали паул [1] Ман Ньяысса. В лучах восходящего солнца розовели берестяные чумы.
Старый вождь Ман Ньяысс приветливо встретил пришельца, усадил его на мягкие шкуры, велел жене подбросить в костер березовых поленьев, велел варить угощение, потом спросил, что привело гостя к манси.
Сказал Кудым Ош:
— Уже близок вечер моей жизни, а я одинок. Говорит наш народ, что одинокий человек не человек, а всего лишь полчеловека. Нужно мне найти жену по нраву, жену по сердцу, чтобы родила она мне сына, который станет мне опорой в старости…
— Правильно и мудро говорит твой народ, — промолвил Ман Ньяысс.
А Кудым Ош продолжал:
— Знаю, есть у тебя дочь Хэсте. Я пришел к тебе, чтобы просить ее в жены, и готов дать за нее большой выкуп.
Помрачнел Ман Ньяысс, только покачал головой:
— Не ты первый пришел в наш паул просить в жены мою дочь. Но, увидя Хэсте, еще никто не согласился стать ее мужем. Лучше уходи из нашей тундры, не приноси в мой чум лишнего позора и горя.
Но Кудым Ош ответил твердо:
— Клянусь самой страшной клятвой, что не принесу в твой чум позора и горя, клянусь, что женюсь на твоей дочери Хэсте и увезу ее к моему народу.
— Если так, приведите Хэсте! — сказал Ман Ньяысс.
Две старые женщины ввели в чум девушку, укутанную с головы до ног узорчатым покрывалом из тонкой шкуры молодого олешка.
Робкими, неверными шагами Хэсте приблизилась к отцу.
Быстро шагнул ей навстречу Кудым Ош и в нетерпении поднял покрывало.
Дрогнула рука Кудым Оша, и покрывало упало на землю.
Тихо стало в чуме. Ни слова не смог вымолвить Кудым Ош, молчала Хэсте. Только слышались в тишине тяжкие, горестные вздохи приведших Хэсте женщин и кукование далекой кукушки.
— Вот она, моя дочь Хэсте! — услышал Кудым Ош печальный голос старого Ман Ньяысса.
Даже дорогие одежды, отороченные соболями и расшитые красным и желтым бисером, не могли скрыть безобразия Хэсте.
Ужасное существо с круглым паучьим телом на длинных птичьих лапах стояло перед Кудым Ошем. На лице Хэсте не было лба, а толстые губы огромного рта растянулись от уха до уха, щеки были желты, а сплюснутый нос красен. И только глаза Хэсте были
