из этого дома всего двумя фразами — Как жизнь?
Инесса не нашлась с ответом и поэтому вместо нее ответил отец:
— Ляна, ты что-то хотела? — очень глупый вопрос, что-то поумнее придумать нельзя было? — Товарищ Арманд гостит у нас.
— И спит в твоей постели? — язвительно поинтересовалась Ульяна и, обернувшись спиной к отцу, поспешила в комнату матери. Владимир, дернувшись, будто бы от пощёчены, поднялся с кресла и крикнул:
— Ульяна Владимировна, я попрошу вас вернуться. — это было уже спокойно, намного спокойней, чем должно было быть. Ульяна знала, что такой тон не предвещает ничего хорошего.
— Да? — девушка вернулась с полпути и внимательно посмотрела в глаза отца. Теперь холод ее глаз и правда мог убить. — Я вас слушаю, Владимир Илыч.
— Извинись перед Инессой. — это требование, никак не просьба. Ульяна не собирается молчать, но сейчас не время показывать характер или делать что-то в этом духе.
— Товарищ Арманд, простите меня, — немного склоняет голову девчушка, показывая смирение — Я вспылила, сильно переживаю за мать. А на самом деле я очень вам благодарна, что вы присмотрели и за хозяйством, и за отцом. Он иногда бывает таким потерянным.
И девушка подняла голову, показывая, что это лишь временное перемирие, а главное сражение еще впереди. Неважно, будет ли сражение, главное достаточно сильно напугать Инессу.
— Я принимаю твои извинения, — кивнула женщина, но глубоко в ее глазах спрятался страх. Она совсем не хотела нажить такого врага, как Ульяна. Если она переняла хотя бы десятую часть ума отца и усидчивости матери, то она и правда может быть очень опасным врагом. Как хорошо, что сейчас Инесса на стороне революции, вместе с девочкой.
А, тем временем, из комнаты выскользнула Лиса. Она, естественно, слышала всю перепалку и успела сделать свои заключения. И именно сейчас она решила вмешаться.
Девочка тихо прошла в зал, наблюдая за идеалистической картиной. И, когда ее заметили, Лиса поздоровалась.
— Всем доброго дня, — девушка улыбается — Как спалось?
Нет, она не хотела задеть Инессу, стоны которой слышала еще ночью, когда ей не спалось, но товарищ Арманд густо покраснела и попыталась это скрыть. Ульяна почти что расхохоталась, и тоже попыталась это скрыть.
— Прекрасно, — ответил отец, так как только он и мог ответить. — А ты как, Лиса?
— Тоже хорошо, спасибо. — улыбнувшись, проговорила Лиса.
Но Инесса уже этого не слышала — именно в этот момент она окончательно уверовала в демонов. Лиса и Ляна были теми демонами, ради которых не жалко провернуть и революцию. Когда-то из-за них полетят головы простых смертных. Права была Инесса — когда-то эти девушки станут настоящими демонами революции. И, там, где нельзя будет взять силой, они возьмут хитростью. Истинные дьяволицы.
— Владимир Илыч, мы пойдем к матери, можно? — отозвалась Ляна, прерывая словесный поток Лисы.
— Да, — кивнул мужчина и одним движением руки отпустил девушек.
И только когда девушки ушли, Инесса смогла почувствовать себя спокойно. Но, наверное, не долго. Девочки скоро вернуться с матерью — они смогут поднять ее на ноги в кратчайшие сроки.
— Мам, ты как? — в комнату впорхнула Ляна, почти что весело улыбаясь — Как себя чувствуешь?
Надежда слабо улыбнулась, пытаясь подняться с постели. Она очень ослабла за последние дни и почти не поднималась с постели. Врач говорил, что у нее очень сдало сердце. Но сердце у Наденьки сильное, она многих переживет. Да и девочки помогут, по мере сил.
— Нет-нет, мам, не поднимайся! — придвинулась поближе Ульяна, пытаясь не напрягать сильно Наденьку. Ей был нужен отдых — Ты лучше расскажи как ты себя чувствуешь?
— Уже лучше, — хриплым голосом проговорила Надя — Ты пришла и мне сразу полегчало.
В этот момент в комнату вошла, широко улыбаясь, Лиса. Она была как лучик света в этой полутемной комнате. Первым же делом девушка поморщилась от полутьмы в комнате и облегчено выдохнула, когда глаза привыкли к тьме.
— Привет, мам, — Лиса подошла к кровати, наблюдая за вновь переменившимся лицом Наденьки. — Как себя чувствуешь? Только честно, будь добра.
— Честно? — тяжело вздыхает Крупская — Дышать тяжело и в груди немного колет.
— Отлично! — с радостью воскликает Лиса. — Мы тебя сейчас быстро на ноги поставим!
— Температуры нет? — осторожно трогает лоб Ляна — Вроде нет, и то хорошо.
— Если нет, то и прекрасно, — соглашается Лиса — Так, мам, мы сейчас на кухню, а к тебе отконвоируем отца. Поговорите, поднимет тебе настроение немного.
— Хорошо, — улыбается Ляна и легко сжимает руку матери. — Все будет хорошо, мы сейчас поставим тебя на ноги.
И девушки быстро растворились за дверью. Ляна легко тронула за руку Лису.
— Сделай одолжение, поговори с отцом, он наверняка не желает меня сейчас видеть, — она слегка пожала ее руку. — И, по возможности, выгони Инессу, она меня бесит.
— Думаю, он уже отошел, — без тени улыбки замечает Лиса — Он всегда любил тебя больше.
— Мы обе это прекрасно знаем. — тихо обронила Ляна — Ты хочешь соперничать за внимание этого человека? Ты же знаешь, кто он. Не хуже меня знаешь, ты за эту тему на истории одни пятерки получала.
— Знаю. — кивает Лиса, — И поэтому тебя предостеречь хочу. Не с тем человеком ты в кошки-мышки собралась играть.
— А кто сказал, что я играю? — тихо замечает Ульяна — Игры кончились, Лис. Это теперь наша жизнь и другой мы не знаем больше.
— Ты уверена, что мы не сможем вернуться назад? — такой же тихий голос, полный отчаяния.
— Я уже ни в чем не уверенна. — тихо оброняет девушка и отходит — Иди к отцу.
И Лиса тихо отошла, не собираясь спорить. Или она осознала, что Ляна права? Впрочем, сейчас это уже не имело никакого значения. Дороги девушек разошлись — Ляна поспешила на кухню, намереваясь приготовить куриный супчик и горячий чай с медом и травами, а Лиса поспешила к отцу, поговорить и отправить его к матери. А, еще по возможности выгнать Арманд из этого дома.
Дорога к кабинету отца не занимает много времени. Комнатушка, которую они снимают в этом пасмурном(в это время года) городе, совсем небольшая: всего-то кабинет отца, их с мамой комната и маленькая комната девочек. Из кабинета слышен смех Инессы Арманд. Как иногда ненавидела эту рыжеволосую француженку Лиса. Тогда, казалось, и просыпались ее настоящие чувства к семье, та самая отчаянная любовь, ради которой не жалко и убить.
Василиса тихо постучала в дверь. Смех сразу же затих. А через секунду дверь открыла сама обладательница смеха.
— Лиса? — максимально доброжелательно улыбнулась она —
