гвоздь покрепче и принялся чертить знак, сплетённый из двух совсем простых значков.
Лёд поддавался неохотно. Славик внизу то и дело двигался и покачивался. Совсем немного, но Руслан каждый раз успевал облиться потом, не выпуская, впрочем, гвоздя.
Так, один готов. Теперь ещё один...
— Что это вы тут делаете, молодые люди?
Ещё чуть-чуть!
— Счас... — пропыхтел Славик. — Всё расскажем.
Готово! Знак вспыхнул синим — и тут же погас. “Веточка” тоже перестала светиться.
— Всё, — выдохнул Руслан, роняя гвоздь в рукав.
Взмокший Славик аккуратно опустил друга на снег, встряхнулся и повернулся к подозрительно глядящему на них пожилому мужчине. В двух шагах стояла пожилая дама — видимо, супруга бдительного гражданина.
— Неужели вы не знаете, — доверительно начал Славик, — что эта статуя исполняет желания? Если потереть вон ту пуговицу Снегурочки, в наступившем году обязательно встретишь свою любовь! А моему другу очень надо!
Славик сначала прижал руки к сердцу, а потом драматично вытянул их в сторону Руслана. Тому ничего не оставалось кроме как неловко изобразить полупоклон.
— Только магия Снегурочки поможет! — проникновенно завершил Славик.
Пожилая дама с интересом прислушивалась к его короткой, но пылкой речи. Она подошла к своему мужу и сказала:
— Видишь, милые ребята — не хулиганят. В чудеса верят, — дама улыбнулась и взяла переставшего хмуриться мужчину под руку.
— Ладно, чудеса так чудеса, — он махнул рукой и нежно взглянул на супругу.
Они неспешно пошли в сторону проспекта, продолжая прерванную беседу.
— Здорово, наверное, вот так в старости, — задумчиво произнёс Славик, глядя им вслед.
Руслан кивнул, но смотрел он не туда, а на Снегурочку. Теперь на ней светились только блики от разноцветных гирлянд.
— А у нас с тобой впереди целая ночь! — многозначительно произнёс Славик. — И вот теперь-то ты не отвертишься и всё мне расскажешь!
— Ещё слушать устанешь! — рассмеялся Руслан.
13 января
С понедельника похолодало. Руслан чуть не отморозил пальцы и нос, пока добирался до университета. Но что поделаешь — сессия.
Бьёрн вернулся как раз с началом морозов. Непривычно весёлый, полный сил. Привёз кучу презентов вроде странноватого солёного чая, крутых амулетов из кожи и вкусных пряников со съедобными фотографиями Байкала.
Руслан сейчас жил у родителей. Всё-таки наставник привык жить один. Да и личная жизнь у наставника есть.
— Как хочешь, — пожал плечами Бьёрн. — Но, если что, приезжай обратно.
Руслан решился спросить:
— А твои родители знали, что ты видящий?
— А мне повезло — меня самый лучший дед вырастил! — Бьёрн усмехнулся, но Руслану показалось, что усмешка была невесёлой.
Эх, обещал же себе не лезть наставнику под шкуру! Может, родители от Бьёрна отказались? Или просто не воспитывали сына? Или умерли, как и предполагал Руслан? Наверное, не стоит уточнять.
Вместо лишних расспросов он рассказал, как они со Славиком от топляка избавлялись. Бьёрна история позабавила.
17 января
Потом учёба захватила Руслана на несколько дней подряд. Он сдал два зачёта, написал реферат, получил задания по английскому — и вдруг понял, что уже четверг, а он не видел и не слышал наставника с понедельника. Непорядок!
Позвонил Бьёрну. Тот сразу ответил:
— Как учёба, студент?
— Хорошо! До вторника свободен. Только кое-что написать надо будет, но это ерунда. Ты в офисе? Я заеду?
— Ага. Лёха звонил: счас подъедет.
— Бабушкин? Из полиции?
— Он самый. Говорит, кое-что проверить надо.
Руслан помчался из универа на остановку. Пронзительный ветер норовил забраться под шапку, проникнуть под пуховик, выстудить тёплые перчатки. Холодно!
Ждать автобус пришлось всего минут пять, но Руслан успел почувствовать себя ледышкой. Как же в автобусе хорошо: тепло, ветра нет — красота!
Когда он заскочил в “офис”, Алексей Бабушкин был уже там. Поздоровались — и Лёха продолжил прерванный разговор:
— Так вот, не знаю, по вашей ли это части, но мне на днях знакомый патанатом звонил: говорит, нечисто дело. Третий год ему жмуриков с одного и того же места привозят. Замёрзших насмерть.
— А что за место? — со слабым интересом спросил Бьёрн.
— Недострой возле остановки автобусной, “Пятый километр”. Два года назад подросток. В прошлом году — алкаш, а в этом девчонка. Из приличных. В начале недели привезли, как холода ударили.
Лёха помолчал, скорбно покачав головой. Потом добавил:
— Я копии отчётов глянул: и впрямь странное. Мороз на улице, дубак, а что мальчишка, что алкаш, что эта вот девчонка — без курток, без шапок-шарфиков. С алкашом-то всякое могло быть, а у мальчишки и девушки верхняя одежда при себе была, и шапки были, и перчатки. Всё рядом нашли.
— Умерли от чего? — теперь Бьёрн выглядел по-настоящему заинтригованным.
— От переохлаждения и умерли. Никаких признаков криминала. Глянешь на это место? Вот чую я: неспроста. То ли маньяк какой хитрый объявился, то ли что-то по вашему профилю.
— Гляну, — кивнул Бьёрн. — А ты, ученик, со мной?
— Конечно!
— Вот и ладно, — с облегчением вздохнул лейтенант. — Позвони потом, ладно? А мне на работу надо — перерыв-то уже кончился.
— Копии отчётов скинешь? — спросил Бьёрн.
Бабушкин остановился в дверях.
— Не стоило бы... а, ладно, скину! Только ты никому — хорошо? И ты, — он повернулся к Руслану.
— Да не боись, — хмыкнул Бьёрн. — Прочтём — и забудем.
Лёха кивнул и ушёл работать.
— Поехали! — велел Бьёрн.
До нужной остановки ехать пришлось с пересадкой. Сначала на трамвае до вокзала, потом на маршрутке к городским окраинам.
В синих зимних сумерках остановка выглядела печально и чуток жутковато. Кругом высились сосны, а сугробы вдоль дороги кое-где были Руслану по пояс. Он поёжился.
Бьёрн дождался, пока вышедшая с ними старушка бодро утопает по еле заметной тропинке в лес. Если присмотреться, то там, вдалеке, мигали огоньки и светились окна одноэтажных домиков — частный сектор. Здесь же только покосившийся навес над остановкой да одинокий фонарь напоминали о существовании цивилизации. Руслан невольно задумался о том, каково это — выживать зимой в дикой природе. И снова поёжился.
