мне лгать. Никто из вас не знал, что так получится.
Кришан молча кивнул.
Он не был обученным эмпатом, но телепатия — это смежная область, и кое-чего по верхам он в своем мире нахватался.
Лезть в мысли убитого горем отца Кришан не стал, но и поверхностного эмоционального фона хватало, чтобы понять: не надо сейчас ничего говорить. Тодар и так с трудом держит себя в руках, он от любого неосторожного слова может сорваться.
И в то же время этот разговор Тодару нужен. Как ни странно, для него это был один из самых быстрых способов подвести черту под прошлым и хотя бы попробовать начать вновь смотреть в будущее.
— Я никогда не смогу нормально к тебе относиться, — продолжил Тодар. — И никогда не назову сыном, даже для вида. Но и удара в спину от меня можешь не опасаться. Я знаю, что такое благо рода. Моему сыну просто не повезло, на его месте мог оказаться любой. А ты… как бы я ни был предвзят, ты для рода практически джокер, и отрицать это глупо. В конце концов, обидно было бы состоять в полноцветном клане и не иметь доступа к этой магии.
Кришан благодарно склонил голову.
Тодар явно говорил то, что в своих мыслях прокручивал уже не один десяток раз, пытаясь убедить себя. Раньше это наверняка мало помогало. Да и не могло помочь.
А сейчас Кришан видел, что тяжесть в душе Тодара потихоньку отступает. Разумеется, он не забудет и не проснется завтра с легким сердцем. Однако эта боль больше не будет застилать ему взгляд.
— Сделай так, чтобы я мог тобой гордиться, — потребовал Тодар. — Чтобы однажды, десятки лет спустя, я мог с чистой совестью сказать: мой сын умер не зря. Твое перерождение того стоило.
— Сделаю, — твердо глядя ему в глаза, кивнул Кришан.
Тодар кивнул в ответ, встал и молча вышел из гостиной.
* * *
После того, как мы вышли из своих объектов, я связался по переговорникам с Кришаном и Абихатом и сообщил, что жду их в Лакхнау. Не то чтобы я предполагал какие-то опасности на территории страны, но лучше перестраховаться.
Шанкаре сюда добираться было бы неудобно, поэтому с побережья она поедет прямиком в столицу. А путь и Кришана, и Абихата домой все равно лежит мимо Лакхнау, так почему бы мне их не дождаться? Это недолго.
Заодно заеду проведаю слуг своего рода в Лакхнау, давненько я с ними не общался лично. Переписка и телефонные разговоры — это все-таки не то.
По пути от родовых земель до Лакхнау я позвал Астарабади в свой кабинет на колесах и поинтересовался, что он видел в черноте древнего объекта.
— Сложно сказать, — неопределенно покачал головой Астарабади. — Я знал, что ты спросишь, и честно пытался сформулировать…
— Да говори уже хоть что-нибудь, — улыбнулся я.
— Все чужое, — выдохнул Астарабади. — Когда с тобой общаюсь или с другими древними магами, этого не чувствуется. Да, вы чего-то не знаете в силу различия культур, но это нормальное человеческое незнание. Да я даже с вашей разноцветной магией нормально работаю. Она сложная, но ничего такого. А тут… у меня было ощущение, что на меня смотрит что-то огромное и безумно чуждое. Нечеловеческое.
Забавно. Это он Мир так ощутил, что ли?
— И знаешь, я, пожалуй, понял, почему боги забыты, — добавил Астарабади. — Когда ощущаешь такое, все эти мифы кажутся полной ерундой.
Неожиданный вывод. Но, в принципе, логичный.
Законодателями мод, — во всех смыслах этого слова, — по всему миру являются аристократы. А в среде аристократов — самые древние роды. То есть по большей части именно те, у кого издавна были родовые хранилища.
Если они пренебрежительно относились к остаткам религий из прошлой эпохи, то и остальные не могли это отношение не подхватить. В той или иной мере.
— А ты откуда знаешь эти мифы? — поинтересовался я.
— У меня дед был приверженцем забытых богов, — слегка улыбнулся Астарабади. — Таким, знаешь, правильным. Считается же, что к богу человек должен прийти сам. Вот дед и никому ничего не навязывал и даже не упоминал лишний раз. Только когда его спрашивали. Я пару раз спросил, когда мальчишкой был, мне любопытно было. Дед и рассказал.
Я кивнул, принимая ответ.
— И как к тебе отнеслось это чуждое и нечеловеческое? — спросил я.
— Да равнодушно, в общем-то, — пожал плечами Астарабади. — Это я к нему вроде как прикоснулся, а оно вряд ли что-то почувствовало. Ну, во всяком случае, я не заметил ответной реакции.
Это хорошо. Значит, никакого отторжения местные у системы древних объектов не вызывают. Или все-таки у Мира? Как бы выяснить, что конкретно почуял мой ближник?
— А про сам объект что скажешь? — спросил я.
— А это был не объект? — удивился Астарабади.
Да что б я знал!..
— Слушай, ну вряд ли один небольшой объект мог вызвать такие ощущения, — насмешливо произнес я. — Вся система — еще ладно, в ней много чего накручено, как я понимаю. Но один-единственный небольшой обьект?
— Нет, — вдруг решительно мотнул головой Астарабади. — Вот ты сейчас говоришь, и я отчетливо понимаю: не объект и не система. Но тогда…
— Мир, — кивнул я. — Мы, видимо, так его просто не воспринимаем. Или же для нас это не ново, Мир нас сюда призвал, в конце концов. Ну и родовая сила — это сила Мира, то есть мы привычные к ней. А тебя впечатлило на контрасте.
— Да, пожалуй, — задумчиво согласился Астарабади.
— Еще что-нибудь скажешь?
— Мы не нужны Миру, — равнодушно сообщил Астарабади.
— Ты мыслишь человеческими категориями, — хмыкнул я. — И не учитываешь разницу масштабов, скажем так. Какие-нибудь бактерии ты сам тоже не замечаешь, но это не значит, что твоему организму они не нужны.
Астарабади глянул на меня с интересом.
— Думаешь, нужны?
— Нас призвали сюда не стереть с лица земли человечество, а починить магию, — многозначительно улыбнулся я. — Значит, зачем-то нужны.
— Спасибо, успокоил, — улыбнулся Астарабади.
— Да не за что. Ты теперь со мной по всем объектам таскаться будешь, так что это в моих интересах.
— Вот прям по всем? — недоверчиво уточнил Астарабади.
— А что не так?
— Много их,
