- Ну да, - засомневался Джек. - Айниэль-то забыла?
- Да мы еще Альбера встретили перед выходом, - сама себя успокаивая, сказала Энца. - Может, он напомнит.
- Странный он, - нехотя сказал Джек. - Ты не обращала внимания?
- Да они все странные, - отозвалась Энца. - А этот запах гари вечный... Видел, как она напряглась, когда я спросила об Альбере? Наверно, не поделили что-то. Я думаю, что он старше по должности, и ее это бесит.
- Почему? - спросил Джек, нахмурившись. Сам в это время пытался вспомнить, где это пахло гарью. Пыль была, травы высохшие, но гарь? - Почему ты думаешь, что он старше по должности?
К этому времени уже стемнело так, что они едва видели друг друга, развернувшись вполоборота, но еще не решаясь вернуться на старое место. Заговоренные свечи в белых футлярах фонарей мягко мерцали, освещая дно ямы и ноги до колен.
В небе зажигались звезды. Беловолосое существо вернулось и снова склонилось над провалом, внимательно разглядывая людей.
- А я как-то к ней в бумаги заглядывала, которые она вечно набирает и распечатывает, плюс еще она меня посылала на склад с накладными. Там везде в графе "ответственное лицо" стоит Альбер. И визирует он тоже.
- Ты заглядывала в ее бумаги? - хмыкнул Джек. - А саму подпись видела?
- Да, там закорючка стоит и печать. Такая, знаешь, личная, защищенная, на зеленых чернилах.
Зеленые чернила обычно были заговоренными, усиливающими плетения на печати. К примеру, пользоваться ею мог только владелец или же подписывать можно было только определенные документы. Вариантов и способов использования было много.
- Н-да. Защищенная, говоришь... жаль, тогда не сходится... а забавная была идея.
- Какая?
- Да фигня. У нас там фонят постоянно артефакты обнаружения, помнишь? Не просто же так. И ведет он себя... странно. Никогда не заходит в помещение, всегда в коридоре, но откуда появляется и куда девается, непонятно. Короче, я думал, может он из этих... призраков, которые не знают, что померли уже.
- Хо-олодно , - протянул голос за спиной, а Энца вздрогнула, перебирая в памяти все встречи.
- Как же это, - растерянно сказала она.
- Если ты видела его подпись, то я неправ, - утешил ее Джек. - Но идея была интересная. И в нее тогда вписывались и разрастающийся чертополох, и защита на кабинете: все эти метелки из полыни и рябинные кресты.
- И боярышник, - тихо сказала Энца. - Судя по кустам, его в том году только посадили, еще не разросся.
Девушка присела на корточки, обхватив голову руками. Почему-то слова Джека сильно задели ее, как-то легли так, что несмотря на очевидное несоответствие фактов, их невозможно было совсем отбросить.
- Я ни разу не видела его тень. Думала, что глупости. Может, не в Альбере дело, - сказала она. - Но что-то есть неправильное, а я никак уловить суть не могу.
Она вздохнула. Запрокинула лицо к небу и столкнулась взглядом с немигающими глазами беловолосого существа, ойкнув от неожиданности.
- Меня оно раздражает, - рассердился Джек, тоже посмотрев наверх. - Смотрит и смотрит. Ну-ка, дай я в него цепью запущу, может, хватит длины.
Он размотал ее, примерился и неловко закинул. Мало того, что недолет, так еще и промазал все равно. Левой было неудобно.
- Давай я склон подрежу, и она свалится сюда, к нам, - предложила Энца.
- Да уж, твои идеи сегодня просто блещут, - язвительно сказал Джек. - То, что нас тоже засыпет или что ты будешь делать с ней, если она попытается достать у тебя сердце, тебя не волнует?
Энца смутилась. Действительно, если подумать, глупости одни, самоубийственные и недальновидные. Может, это все потому, что ей почти не было страшно, да и энергия просто бурлила в жилах после недавнего обмена...
- Давай присядем, - сказал Джек, - Какая разница, больше вроде никто не лезет. Я покурю, и снова позвоню этому лысому.
- Можно попробовать на городской телефон, в отдел, - предложила Энца. - Вдруг Айниэль допоздна задержалась.
- Номер помнишь?
- У меня с собой, сейчас посмотрю, - заторопилась Энца.
Пустое. К городскому телефону тоже никто не подходил.
- Н-да, - сказал Джек. - Ладно, если не ответит в ближайшем времени, звоним кому-нибудь из наших, так уж и быть, пусть ржут.
- Донно не будет, - робко сказала Энца.
- Ну, только он один и не будет, - отрезал Джек. - И к тому же совсем хреново, если на следующую ночь опять придется сюда ехать и заново этих... товарищей вызывать.
- Мне так холодно , - грустно согласился голос и всхлипнул.
- Надо же, какие звезды, - сказала Энца, закидывая голову.
Джек метнул камнем в беловолосую голову существа, которое взялось скрести костлявыми длинными пальцами склон, вызывая маленькие земляные оползни.
С первого раза не попал, потом взял кристалл из кучки артефактов, примерился получше и - оп! - тусклый продолговатый кварц скользнул по щеке существа, которое взвыло, откидываясь назад.
Поскуливало там, наверху, заглушая соловья, который вновь начал рулады выводить, потом пропало.
- Не замерзла? - спросил Джек. - А то небось заболеешь сразу.
- Не, - покачала головой Энца. - Как эта ушла, теплее стало.
Джек растер окурок о землю, раздраженно чертыхнулся. Дурацкая ситуация, и этому плешивому он еще все выскажет. Может, опять морду ему набить? Сволочь, знал же, что они едут сюда, какого черта к телефону не подходит?
- А эти две звезды, - спросила Энца. - Знаешь, что это?
Джек посмотрел, куда она указывала.
- Это Молочные сестры, - сказал он. - Они только летом видны. А вон та россыпь правее, как треугольник, это Море слез.
- А вот та, которая мигает?
- Эта? Это самолет летит, только далеко. Видишь, двигается. А вот над ним Чаша, и Руна крови.
- Где? Про Руну крови я знаю, только найти никогда не могла. Думала, узнаю по очертаниям.
- А она не такая, как обычно в атласах, чуть боком лежит... Вот, севернее смотри, с такой крупной красноватой звездой...
Они не слышали, как шуршали травы наверху, и совсем даже не от ветра. Артефакты обнаружения молчали: то был человек.
Услышали только чей-то пронзительный вопль, потом вспышка света, снова вспышка, и дальше целая серия. Несколько человек перекликивались наверху, потом, заслоняя звезды, над краем ямы встала крупная фигура, при виде которой Джек присвистнул от изумления, а Энца заморгала, сразу не поняв, кто это.
- Они тут, - сказал знакомый скрипучий голос, обращаясь к кому-то рядом. - Вызовите мне сюда Острослава, их достать надо.
Потом уставился на них, и Энца поежилась: отчего-то взгляд Якова, совсем даже и не видный в этой темноте, казался гораздо более тяжелым, чем беловолосого существа.
- Сидим, значит? - почти ласково спросил Яков. Стекла в очках неожиданно блеснули, отражая очередную вспышку на пустыре.
Он присел на корточки, покачал головой.
- Я так устал, - пожаловался он, - наверное, мне пора на пенсию. Мы уже несколько часов ищем эту парочку, поднимаем разные ресурсы, подключаем другие отделы, прочесываем окрестности... Я! Лично я выхожу в поле, потому что эти зеленые обормоты в один голос твердят, что ваши жизненные сигналы нигде не определяются. Не говоря уж о мобильных телефонах, которые недоступны. И что же? Я нахожу их, а они звезды обсуждают.
- Мы вообще-то сидим себе и работаем, и никого не трогаем, - пробурчал Джек.
Проигнорировав его, Яков хмуро спросил:
- Что делают нормальные люди, которые оказываются в яме?
- Что? - расстроенно спросила Энца, видя, что он ожидает этого вопроса.
- Зовут на помощь, - наставительно произнес Яков. - Кричат. Звонят в службу спасения. Или своим коллегам. Или друзьям.
Энца подумала, что опять выговор будет. А собственно, что произошло? Почему их стали искать? Да и телефон-то не работал только у нее... Неожиданная мысль пришла ей в голову.
- Извините, Яков, - позвала она. - А кто вообще нас хватился?
- Донно, - отозвался тот. - И ведьма эта сумасшедшая, Анна, за сердце хваталась: чую, говорит, беда. Как пиявка прилипла.
- Ну все, - сказал Джек. - Этот твой медведь закопает меня живьем и даже оправдаться не даст. А я вообще не при чем, ты сама в эту яму свалилась, а я руку повредил. И нас едва не съели! - крикнул он Якову.
Тот лишь похмыкал, потом отошел, уступая место магу, который помог им выбраться из ямы.
На прощание тонюсенький голосок, едва ли громче комариного писка, грустно шепнул: "Очень, очень холодно ", и внешний мир встретил их теплом летней ночи, шорохом трав, ровным сиянием установленных по периметру переносных прожекторов и целой волной насмешек и сочувственных возгласов: все вперемешку.
История десятая. Разоблачение Альбера
У Донно никогда не было друзей. В школе он инстинктивно избегал близких отношений с кем-либо, а позже его и вовсе не тянуло. Зачем? Впускать кого-то в свою жизнь? Объяснять, почему у него все так, а не иначе? Рассказывать пришлось бы много, а Донно этого не любил. Проще было держать дистанцию, говорить поменьше, да подробнее показывать, куда стоит пойти особо настойчивым типам.
