— Ты никогда не влюблялся? — Я смеряю его скептическим взглядом. — Вообще?
— Вообще.
— Как такое возможно?
Знаю, что сама ни в кого не влюблялась, пока не объявился он, но его окружало куда большее количество женщин, чем меня мужчин. Просто не верится, что он не влюблялся ни в одну из них.
Он пожимает плечами.
— Я ждал этого. Но так и не дождался. И теперь понимаю, почему.
Во рту пересыхает. Облизывая губы, я спрашиваю:
— Почему?
Его глаза темнеют от насыщенной чувственности. Указательным пальцем он проводит по моей щеке, убирая волосы за ухо.
— Потому что я ждал тебя.
Может ли сердце танцевать в груди? Потому что мое определенно точно так и делает.
— Я тоже ждала тебя. — Ложась на локоть, я вытягиваю руку и касаюсь его лица.
— Ты не была влюблена... в отца Джетта?
— Нет. — Я сильно замотала головой. — Я была молода и наивна. Думала, что то была любовь, но и понятия не имела, что это за чувство на самом деле. — Я смотрю на него очень пристально. — Теперь знаю. То, что я чувствую к тебе... Раньше я не испытывала ничего подобного. Вот почему я решилась на риск, связанный с нашими отношениями.
Пальцами он скользит по моим волосам. Притягивая мой рот к его, он запечатлевает на нем мягкий поцелуй.
— Мне нравится то, что мы друг у друга первые.
Я улыбаюсь ему в губы.
— Мне тоже, — шепчу я. — Но...
— А вот и снова это проклятое "но", — ворчит он.
Отодвигая голову так, чтобы взглянуть ему в глаза, я говорю:
— Прости, но пока мы говорим об отце Джетта, тебе нужно знать о нем кое-что.
На его лицо ложится мрачная тень.
— Я слушаю.
Я сглатываю, чтобы утихомирить нервозность.
— Отец Джетта в тюрьме.
Это завладевает его вниманием.
— Ладно. За что он сидит?
Ощущение такое, словно мне нужно быть максимально сосредоточенной, чтобы сказать это, так что я сажусь рядом с ним. Подминаю ноги под себя и натягиваю одеяло в порыве скромности. Леандро сразу же стягивает его с меня.
— Я чувствую себя обнаженной.
— Так и есть. Обнаженная или нет, нет ничего такого, что тебе нужно было бы скрывать от меня или не рассказывать.
Я чувствую себя раскрытой нараспашку. Словно он может видеть меня насквозь.
Я нервно облизываю губы.
— Отец Джетта, Пол, в тюрьме за половую связь с несовершеннолетними, изнасилования и сексуальные нападения.
Его глаза увеличиваются, а черты его лица искажает гнев. Он садится и спиной прислоняется к изголовью кровати. Закрывает глаза. Челюсть напряжена, он щипает себя за переносицу.
— Он... изнасиловал тебя?
Я рукой касаюсь его лица, пальцем кружа вокруг его пальцев, потирающих переносицу, пока он не опускает руку и не открывает глаза.
— Он не насиловал меня. Я была той частью его приговора, что обозначалась половым актом с несовершеннолетними. — Я делаю вдох, чтобы собраться с силами. — Мне было пятнадцать, когда мы начали спать вместе. Полу было тридцать. — Я опускаю взгляд. — Когда мы с Китом были детьми, нас бросили, оставив на пороге старого завода, где нас и нашел уборщик. Киту было дано имя человека, обнаружившего нас. Мое имя дано мне в честь названия строения — "Индия Хаус". Оно в Манчестере, где мы и родились.
— Иисусе, Индия. Мне так жаль, что с тобой и Китом произошло подобное. — Он обнимает меня и сильно сжимает.
— Все нормально. Я давно смирилась с этим. У меня был Кит. Он лучший брат, о котором может мечтать девушка. Но тогда о нас с Китом было сложно заботиться. Мы были озлобленными детьми, Кит более озлоблен, чем я. Он всегда влипал в неприятности, в большинстве случаев из-за того, что защищал меня. Когда я была моложе, то была скандалисткой.
— По тебе и не скажешь, — улыбается он.
— Сейчас я другая. Став матерью, мне пришлось измениться. Я стала ответственнее. Но тогда мне было плевать на все, кроме Кита. Так что мы никогда нигде не оседали, переходя от одной приемной семьи к другой. Нас было очень сложно куда-то определить, учитывая, что мы шли в связке. Если нас пытались разделить, мы просто сбегали и возвращались друг к другу, из-за чего попытки, наконец, были прекращены. Затем мы начали взрослеть, а люди не хотели проблемных подростков. В конце концов, мы остались в приюте для проблемных детей. Мы как раз были там, когда Пол получил место одного из опекунов.
— Он был твоим опекуном? Вот же срань господня, — выдавливает он, головой ударяясь об изголовье, стискивая меня еще сильнее.
— Я была молодой и впечатлительной. Он проводил со мной довольно много времени, выслушивая меня, заставляя поверить, что на самом деле заботится обо мне. И тогда я не знала, что он обрабатывал меня. Мне было пятнадцать, и я просто хотела быть любимой. Я не осознавала, что искала этого в неправильном месте. — Я сжала руку Леандро, которая все так же нежно сжимала мою. — Я спала с Полом около двух лет, когда узнала, что беременна Джеттом. Когда я пошла рассказать ему... — я втянула воздух, так как воспоминания даже сейчас имели надо мной власть, — то обнаружила в постели с другой. Она была новенькой девочкой в приюте, в котором мы жили. Ей было четырнадцать, на год меньше, чем мне, когда он начал спать со мной.
Леандро издает звук, полный боли.
— Черт, Индия.
— Это паршиво, я знаю. Прости.
Он выпрямился и обхватил мое лицо руками.
— Никогда не извиняйся. Я просто злюсь, что такое произошло с тобой.
— Я тоже, но не могу жалеть, потому что по вине Пола у меня появился Джетт. — К моему удивлению, глаза наполняются слезами. Прошло очень много времени с момента, когда я плакала в последний раз. — Когда я обнаружила Пола с той девочкой, я позвонила Киту и рассказала обо всем. Он слетел с катушек. Он выбил из Пола все дерьмо.
— Мне уже нравится твой брат.
— Когда дело касается меня и Джетта, он готов защищать нас со всей свирепостью.
— Так и должно быть.
— Когда в доме Пола разгорелась драка, кто-то позвонил копам. Кит был арестован. Благо, раньше у него не было арестов, но Пола он избил хорошенечко. Чтобы помочь Киту, я рассказала полиции о причине его срыва на Поле: кем тот был, о нем и обо мне, о моей беременности и о несовершеннолетней девочке, которую обнаружила в его постели. Мне нужно было защитить Кита, как всю мою жизнь защищал меня он. Пол был арестован. Каким-то образом все просочилось в прессу... и тогда все стало хуже. — Я закрываю глаза, противясь нахлынувшим воспоминаниям. — Я была не первой несовершеннолетней девушкой, с которой спал Пол, и, совершенно ясно, не была последней. У него был пунктик по поводу молоденьких. Чем дальше, тем больше. Кто-то рассказал, что подвергался сексуальным домогательствам со стороны Пола. Что он даже насиловал кого-то из них. Дело пошло в суд. Я была одной из основных свидетельниц. Его приговорили на пятнадцать лет тюрьмы за половые отношения с несовершеннолетними, изнасилования и сексуальные домогательства.
— Джетт знает обо всем этом?
— Да. Я не таю от него, кто его отец.
— Джетт когда-нибудь встречался с ним?
— Нет.
— И он все еще в тюрьме?
— Да. Как только он сел, я получила компенсацию от государства за случившееся. Немного, но тогда этого хватило. Мы с Китом уехали из Манчестера и перебрались в Лондон. Полученные деньги я использовала на покупку дома, в котором мы живем, и на свое образование. Здесь я хотела начать все заново и дать Джетту лучшую жизнь, чем была у меня.
— Ты потрясающая, ты знаешь это?
— Не особо.
— Ну вот ты такая. — Он смотрит на меня с проницательностью. — И твое нежелание быть со мной теперь обрело смысл.
— Я не хотела быть как он. Не хотела использовать кого-то под моим присмотром.
— Я никогда не был под твоим присмотром, детка. И ты ни разу не воспользовалась своим положением. Если кто и воспользовался, то это я. — На его губах возникает сексуальная улыбка.
— Итак, я подумала, что, может, лучше наши отношения пока не афишировать.
По тьме в его глазах я поняла, что он не согласен.
— Из-за отца Джетта?
— Из-за того, кто ты. Ты публичная личность. Ради Джетта. Я не хочу, чтобы в газеты попало что-то, что могло бы ранить его. И еще из-за моей карьеры. Я была твоим психотерапевтом. Если Совет Медицинских Профессий узнает, моей карьере конец.
— Как они могут узнать? Те, кто знают, не проговорятся ни за что, ну, с моей стороны точно. А что насчет твоей?
— Кит знает, — морщусь я. — После нашего первого поцелуя я была в раздрае. — Я встречаюсь с ним взглядом. — Он догадался. Но ты можешь доверять Киту. Он никогда ничего не расскажет.
— Все в порядке, Индия. — Он берет мою руку и сжимает ее.
— И Сэйди, моя бывшая секретарша, безусловно, знает, что ты был пациентом, но она связана договором о конфиденциальности, который я обязываю подписывать всех моих секретарш.
— Так что мы прикрыты.
— Наверное. Но как насчет Джетта? Я не хочу, чтобы он попал на всеобщее обозрение только из-за того, что мы вместе.
