Как бы то ни было, теперь они находились в тсерговском магазинчике на Второй авеню. Мерцание одной небольшой люминесцентной лампы на заваленном камнями столе Дравы Вотсконии дополнялось узкими бледными проблескам света уличных фонарей и случайных такси, которые проникали через передние окна. Что-то произошло с Грийком Крагнком. Даже в слабо освещенной комнате можно было заметить его болезненную улыбку, когда Тини положил на стол Дравы под люминесцентные лучи скрипичный футляр. Они отобрали его у одного парня, который по их версии явно не был музыкантом – он был прав – и открыли коробку. Священная косточка нежилась в синем войлоке.
- Это она? – спросил Тини.
- Этот замечательно, - неубедительно обрадовался Грийк.
К счастью, нехватку восторга у Грийка восполнил его заместитель:
- Святая кость,- сказал он с благоговением, вглядываясь в содержимое скрипичного футляра.
Парня звали Хакнал Вракек, наверное. Что-то в этом роде, как-то так. Кто разберет? с таким акцентом как у Грийка. «Эту мой замуститель начальника охраны Хакнал Вракек»,- так представил его Грийк, когда они пришли к нему и мрачно посмотрел на высокого, тощего, похожего на волка парня. Тот ухмылялся, обнажив в улыбке крупные зубы. Пацан кивал и кивал головой, пряча свою гримасу, пока Тини не распахнул футляр, а затем произнес:
- Святая кость, - сказал он это со знанием дела, а не как всезнайка и выскочка Робин Чудо-мальчик.
- Так что теперь все готово, - продолжил Тини.
- Мы быть уверены,- произнес Хакнал Вракек, потирая руки.
В его речи слышался скорее даже не акцент, а нечто напоминающее эхокамеру, как будто его голос записали ранее и он готов в любую минуту выдать время и температур или «если вам необходима помощь, нажмите кнопку «Один».
Все смотрели на Грийка, который лишился эмоций.
Во всех смыслах этого слова. Он не обрадовался так, как должен был, учитывая то, что сбылась его самая заветная мечта, и не торопился раскошеливаться на пятнадцать штук. По сути Тини – который на этот раз даже не входил в долю – напомнил ему:
- Ты должен заплатить ребятам сейчас, Грийк.
- О-о!
Неужели он забыл? Возможно и такое. Грийк уставился на своего зама, который мягко смотрел ему в ответ, затем перевел взгляд на Тини, потом на Келпа и Марча, а после, наконец-то, сообразил:
- Я заплачу вам.
Грийк сделал шаг вперед и протянул руки к скрипичному футляру, как будто хотел что-то сделать с ним или его содержимым, но Тини захлопнул крышку и положил на нее свою лапу.
- Мы будем охранять кость, пока ты не вернешься.
- О-о,- вырвалось у Грийка и он снова взглянул на своего помощника, после кивнул Тини. - Ата хорошо,- и вышел через заднюю дверь.
Заместитель направился следом за ним, оставив троицу в недоумении:
- Что с ним? Без понятия,- послышались голоса.
Ожидание затянулось. Грийк вернулся с двумя белыми стандартного размера конвертами. Один из них он протянул Келпу, а другой – Марчу.
- Народ Тсерговии говорит вам спасибо тусячу руз. Вы спасли нас.
Однако слова его прозвучали заучено, и сложилось впечатление, что он лишь пытается быть вежливым. И снова вмешался помощник, который показал всем настоящее воодушевление:
- Как же это здорово иметь возможность увидеть святыню,- заверил он своим голосом из эхо-камеры.- Прикосновение к ней внушает благоговейный трепет. Вы проделали великолепную работу!
- Спасибо, - ответил ему обрадованный Тини, но он все же хотел бы услышать это от Грийка.
Келп снова улыбнулся Грийку. Он открыл свой конверт и сказал:
- Здесь пять тысяч.
- Эту верно.
Келп показал на конверт Марча:
- И там пять тысяч.
И прежде чем Грийк смог что-либо добавить, вмешался Тини:
- Грийк, ты заставляешь меня снова краснеть? Тащи сюда еще одну пятерку, не балуйся.
Грийк даже и не думал смущаться, лишь еще больше помрачнел. Итак, будет разговор о деньгах.
- Я не был уверен,- сказал он и вынул третий конверт из внутреннего кармана пиджака,- чту я должен делать с…
- Зато мы уверены,- сказал Тини, выдернув конверт из рук своего кузена.- И вот, что я тебе скажу, Грийк, больше никаких услуг.
- Ребята, вы справились замычательно,- поблагодарил печальным голосом Грийк, стараясь улыбаться при этом.- Вы действительно поработали на слыву.
- Спасибо,- ответил Тини.- Теперь нам пора домой.
- Окей, Дини.
Помощник открыл дверь и выпустил их.
- До свидания, Дини,- попрощался Грийк.
- Конечно,- согласился Тини и зашагал по Второй авеню.
Поймать свободное такси в это время суток было непросто; может посчастливиться на Тридцать четвертой улице. Они шли, руки в карманы, с ощущением неудовлетворенности и незаконченности.
- Тини, твой двоюродный брат меня удивил.
- Мне стыдно за него,- сокрушался тот. – Даже не хочу говорить об этом.
Стэн Марч шагал рядом, молча, хмурясь, но и он не выдержал:
- Тини, как так случилось, что ты не был знаком раньше с тем помощником?
- Не знаю,- ответил все более раздражаясь Тини, он на самом деле хотел сменить тему разговора.- Возможно, он нанял его для обеспечения дополнительной безопасности с появлением той кости.
- Откуда?
- Как я могу это знать? Наверное, из Тсерговии.
- Когда он успел? Ведь мы позвонили ему совсем недавно.
Тини остановился как вкопанный. Он хмуро смотрел на Марча.
- Грийк был намного счастливее во время телефонного разговора, ведь так? - сказал Келп.
- Черт побери,- выругался Тини.
Два блока отделяли их от Второй авеню. Обратная дорога заняла меньше времени. Сорок секунд понадобилось Келпу, чтобы взломать центральный вход. Они прошли через большую, пустую гостиную, где по-прежнему люминесцентная лампа горела на столе Дравы, и оказались в темных и пустых офисах.
Наверх. В одной из комнат их ждал неприятный сюрприз: Грийк, Драва и Зара Котор - все связанные и с кляпом во рту лежали на коврах. Кость и футляр исчезли.
27
Они наслаждались шампанским в главной башне, любуясь орудиями пыток, аккуратно выставленными в ряд на банкетном столе, реалистичными цепями и оковами, закрепленными на стенах, когда вошел слуга с сотовым телефоном на серебряном подносе, поклонился с той же угодливостью, которая помогла ему правдоподобно справиться с ролью в спектакле с пленником, и сказал своему работодателю, миллионеру и управляющему отеля Гарри Хочмену:
- Извините, сэр. Звонок посла Краловца.
- Спасибо,- ответил Градец, взял бокал в другую руку и некоторое время говорил в трубку что-то на магарско-хорватском.
Он прибегнул к этой уловке, чтобы другие присутствующие не понимали сути разговора. Этими другими были: сам Гарри Хочмен, его любимая жена Адель, бывшая когда-то звездой советского кино Татьяна Кузмекистова – высокая, стройная знойная брюнетка, которая сейчас словно ненормальная изучала английский язык, намереваясь стать очередной Гретой Гарбо и не понимая, что не будет еще одной Греты Гарбо. (Ее познания западной культуры, к сожалению, были скудны и недостаточны.) Тем не менее, на прерванный спектакль в вермонтский замок Гарри Хочмена Татьяну пригласил Градец.
Закончив разговор и вернув трубку на серебряный поднос (слуга поклонился, но так печально, словно уносил обеденный стол из камеры заключенного), Градец улыбнулся присутствующим и произнес:
- Реликвия благополучно вернулась на борт посольства.
- Примите мои поздравления, Градец,- поздравил его Гарри и поднял бокал с шампанским.
- Я так рада за тебя, - произнесла любимая жена Гарри Адель.
- Превосходно,- добавила Татьяна, произношение которой было близко к идеальному.
Они произнесли тост за удачливого Градеца, но затем Гарри покачал своей большой рыжей головой и погрустнел:
- Чертовски стыдно, что мы так и не воспользовались этим местом,- сказал он и махнул в сторону сцены наполовину полным бокалом. (Стаканы у Гарри всегда были наполовину полными, никогда не полупустыми.)
Действительно жаль, что вышло по-другому. Это помещение представляло собой обычный первый этаж картинной галереи замка. Здесь имелся отдельный широкий обшитый деревом проход, который вел в подвал, расположенный в задней части здания, на нижней стороне по склону. Благодаря работе художника по декорациям из летнего театра и работников сцены он превратился в совершенно правдоподобный пыточный рай. И он непременно вызвал бы страх в сердце необщительного Диддамса, если бы тот его увидел.
И вот что они сделали из этой комнаты без окон и с климат-контролем. Бронзу Жоржа Брака и греческие торсы, датируемые третьим веком, убрали с глаз долой, затолкав за однообразно окрашенные ширмы, напротив Матисса и средневековых триптихов. Поверх гладкого, бесшовного модного пола серого цвета положили старый сайдинг из конюшни. Его слегка опрыснули кровью, и выглядел он теперь старым и грубым. Покрасить звукопроницаемый потолок не хватило времени, поэтому его просто замазали черным цветом, а после главного мероприятия собирались вернуть ему первоначальный вид.
