— Для вас будет лучше, если вы доверитесь нам в выборе людей для вашей охраны. Вы ведь нас повторно наняли для этой цели, не так ли? — произносит моя мать.
— Я нанял вас делать то, что вам велят! — выплевывает он. — Не заставляйте меня еще раз пожалеть о моем решении.
— Как прикажите, сэр, — отвечает мама. — Мы вас не разочаруем.
Я пытаюсь не принимать это на свой счет, но я знаю, что адресовано это мне. Я осознаю, что сделал. Я помню, что случилось много лет назад, и он до сих пор использует это против меня. Я не могу винить его. Я бы с удовольствием держался подальше от его дома. Увы, но мои родители решили, что я нужен им здесь. Возможно, этот клиент заплатит им вдвое больше, чем предыдущий. В придачу, на протяжении многих лет мы работали на него, и продолжаем работать... На кону очень большая сумма. До тех пор, пока мы не облажаемся.
Что я и сделал в тот раз.
Я вздыхаю, когда мы разворачиваемся и покидаем кабинет. Когда мы оказываемся в холле, отец отводит меня в сторону.
— Ты его слышал? Он не хочет видеть тебя рядом с ним, или его дочерью!
— Да, отец, — я закатываю глаза.
Он хлопает меня по затылку. Мне плевать. Я больше не чувствую боли.
— В прошлый раз ты сунул все дело коту под хвост. Не смей больше думать о подобном. Ты подчиняешься приказам, которые тебе дают, ясно?
Я киваю, и на этот раз молчу.
Внезапно он хватает меня за ворот, и впечатывает в стену.
— Не смей даже говорить с ними. Ты ничего не делаешь. Ты только стреляешь, когда требуется. Конец истории.
— А если они заговорят со мной?
— Прекращаешь разговор и уходишь! — рычит он. — Твое единственное задание — ликвидировать угрозу, когда ты это чувствуешь. Твоя кровь ничего не значит. Ты умрешь за них, если потребуется. Но ты не смеешь позволить, чтобы с ними что-нибудь случилось. Это понятно?
— Да.
Рукой он сжимает мое горло, впечатывая мне голову в стену. Я пытаюсь дышать. Я сильнее его, но если попробую противоречить ему, они убьют меня.
— Недостаточно.
— Да. Я подчиняюсь вашим приказам, — произношу я.
— Хорошо, — он отпускает меня, позволяя вдохнуть.
— Эта работа слишком важна для нас. Мы обязаны твоей тетке за то, что она замолвила пару слов перед этим человеком за нашу семью. Поэтому он снова нанял нас, — он хватает меня за подбородок, впиваясь пальцами в кожу. — Мы потеряли доверие из-за твоей гребаной выходки. Допустишь это еще раз, и я порежу тебя на куски.
— Я не сомневаюсь, — шиплю я. Взглядом я предупреждаю его о том, что так далеко ему заходить не придется.
— Не говорить с ними. Не думать о них. Оставаться невидимым.
Отец смотрит мне в глаза. Его взгляд — немая угроза того, что случится, если я ослушаюсь его. Он брезгливо отпускает меня и уходит прочь.
***
Вторник, 20 августа, 2013. День, 13.00.
Теперь я радом с ней, и неважно, что говорил мне мой отец. По-моему, я все равно ослушался его.
Мы с Джей возвращаемся закончить свой обед в мире и спокойствии. Я до сих пор голоден, как волк, и ни хера не собираюсь делать, пока не поем. Иногда я просто хочу пообедать вне отеля. Плюс, я хочу, чтобы Джей привыкла находиться со мной где-либо. Мне нужно, чтобы она привыкла к тому факту, что я все равно буду везде наблюдать за ней. Она так просто от меня не скроется, и она должна понять это. От меня невозможно скрыться.
Когда кто-то заходит в кафе, звенит дверной колокольчик. Я слышу небольшую суматоху, но мне даже не нужно оборачиваться, чтобы понять, что происходит.
Нас осыпает градом пуль, пока я толкаю Джей под стол, и прячусь вслед за ней. Сначала она проклинает меня и что-то кричит, но когда она видит нескольких ребят в костюмах, ее губы начинают дрожать. В широких глазах зарождается ужас. Он визжит.
Я затыкаю рукой ее рот, пока вытаскиваю пистолет.
Кроме свиста пуль, в кафе ничего не слышно. Сначала они ликвидируют камеры, потом людей. Посетители разбегаются с криком и мольбами о спасении своих жизней. На стену возле нас брызгает чья-то кровь. Я должен удержать Джей, потому что она пытается вырваться из этого ада. Она не сможет выбрать между побегом или сражением. Здесь побег означает смерть, а сражение — жизнь. Как по мне, так выбор очень прост.
— Мы знаем, что ты здесь. Хватит играть в прятки, — кричит один из них. — Ты смакуешь осознание того, что все эти люди умрут из-за тебя?
Я не ожидал от организации такой скорости. Скорее всего, когда мы были здесь первый раз, кто-то пронюхал о нас. Да они нахрен везде, когда не нужны.
Пули свистят повсюду наугад, будто перед ними кусок швейцарского сыра, а эти ублюдки пытаются проделать в нем дыры. Передо мной на пол падает мой сэндвич, и я четко вижу в нем дырку от пули.
— О, твою ж мать. Отвали нахрен от моего обеда!
Но они добрались и до него.
Поднимая голову, я оцениваю их позиции, и опускаю локти на диван, чтобы лучше прицелиться. Первый выстрел проходит насквозь через коленную чашечку одного из них. Он стонет, и падает на пол, словно мешок с песком. Следующий выстрел в голову, и он мне больше не помешает.
Второй за ним намного больше, и когда он замечает, откуда был выстрел, он взбешенно надвигается на меня.
— Ни с места, — обращаюсь я к Джей.
Мужчина подходит к нам, я отталкиваюсь и двигаюсь по полу между столиков, всаживая пулю в его лодыжку, но верзила продолжает свое путешествие, не обращая внимание на зияющую рану. Я выстреливаю еще несколько раз, пока пробираюсь под другим столиком. Он падает на пол только после шестого выстрела в грудь. Под ним уже лужа крови. В глазах Джей сплошная паника. Я рукой привлекаю ее внимание, и движением губ и кивком головы указываю оставаться на месте.
— Ты лицемерная сука! — орет один из них. В кафе осталось еще двое. Хрен знает, сколько их снаружи. Я оглядываюсь назад, где менеджер забился под свой прилавок. За ним есть дверь. Идеальный путь отхода. Но сначала нужно избавиться от этих двоих ублюдков.
— Дрожишь под столом! Жалкий сукин сын! Мне всегда казалось, что это не твой уровень!
— Испугался? — отвечаю я. — Трое вас против меня одного. Бл*дь, ты, наверное, чертовски горд собой, пока смотришь, как от моего пистолета твои люди мрут, как мухи.
По моему столу рикошетит выстрел.
— Захлопни свой мерзкий рот! — я слышу его смех. — И это я слышу от тебя? Мать твою, да ты предал нас, гребаный ты мешок с дерьмом! Я столько лет знаю тебя, и теперь ты сажаешь наши задницы на кол?
Звук его шагов будоражит мои нервы. Он приближается, но я не вижу, откуда. Я проверяю оба прохода, но как только приподнимаю голову, возле уха просвистывает пуля.
Теперь он бежит. Боясь за свою жизнь, Джей забилась под окно, но от этого нет ни капли толку. Он добрался до нее менее, чем за секунду. Я стреляю. Но ничего не выходит. Я пуст. От курка слышится лишь глухое щелканье. Дерьмо. Не подходящее время для перезарядки.
Когда я слышу ее крик, понимаю, что опоздал. Он выволакивает ее за волосы, и вжимает пистолет ей в ребра.
— Отвали от меня! — Джей борется против него.
— Страстная штучка! — произносит один из них.
Я вставляю новую обойму, и направляю на него дуло. Ублюдок. Он использует Джей, как щит.
— Двинешься, и ей конец! — произносит он, когда мой палец двигается к курку.
— Убери нахрен свои руки!
Он опускает руку к ее лицу, и сжимает ей губы. Пистолетом проводит по ее бедру, от чего во мне закипает кровь. Он улыбается и вскидывает голову.
— О, тебе нравится эта крошка?
Его рука опускается к ее горлу, и он сжимает его так сильно, что Джей начинает задыхаться. Когда он зарывается носом в ее волосы, я готов перегрызть ему глотку живьем.
— Сладкая, — произносит он.
— Убери от меня свои гребаные лапы! — голос Джей тонкий и хриплый.
Это вызывает у него смех, и его хватка крепнет. Она не может дышать. Хренов выродок! Я единственный могу это с ней делать! Он не смеет к ней даже прикасаться.
— Давай посмотрим, кто быстрее? — произносит он.
Боковым зрением я замечаю, что Джей тянется к карману. Ее движение медленное и продуманное, но он не замечает этого. Я решаю отвлечь его.
— Ты не попадешь в меня, даже если бы у тебя было три выстрела.
Его лицо меняется странным образом.
— Кончай со своими сраными шутками, и доводи дело до конца!
— И какое же дело организация задумала на мой счет?
— Ты прекрасно знаешь, что ты сделал! Это больше не игра!
— Нет? Я думал, что ты хочешь поиграть в тир, — я вытягиваю губы, но он этого не видит из моей засады. — Ты меня разочаровал.
