и в кумачовом же цилиндре. Всё тело его было увешано колокольчиками. Он, с прыжками и ужимками, сделал вокруг меня круг, затем рассмеялся и спросил: «Сударь, вы, по всей видимости, хотели попасть к Низельприму, не так ли?» Я кивнул. Тогда он – видимо, от удовольствия – захлопал в ладоши и воскликнул: «Ну и здорово же вы попались на мою шутку. На неё попадаются все, кто читает внизу дорожный указатель. Ибо никакого Низельприма в природе не существует. Уж я бы, по крайней мере, знал, если бы кто-нибудь обитал здесь кроме меня. Я живу в этой хижине один-одинёшенек, а историю с Низельпримом просто выдумал – так, для забавы. Или вы его где-то видели? Нет, не видели…»
– Так-так, – покачал головой капитан. – Очень интересно. – И продолжил писать свой роман.
А Ступс потёр подбородок и ненадолго задумался.
– Но ведь этот Назелькюс говорил что-то ещё… Только вот что именно?.. Ну конечно же теперь я вспомнил. Он сказал: «Когда я потешаюсь над простаками, то могу не волноваться, что попаду на человека, который не понимает шуток. Вероятно, вы, глядя на меня, думаете, что не такой уж я силач, чтобы позволять себе подобные выходки. Но видите ли, сударь, в том-то и дело, что мне не нужно быть сильным, потому что меня никто не замечает, пока я рядом. Вы, сударь, тоже сейчас не замечаете меня. Вы лишь позднее обо мне вспомните. Я мог бы, к примеру, стащить у вас все деньги, а вы ничего бы и не заподозрили. Потому что, когда вы меня вспомните, я буду уже далеко от вас. Разве это не восхитительно?»
– Что за бредни? – рассеянно пробормотал капитан.
– Вот именно! – сказал Ступс, порылся в карманах, но ничего в них не обнаружил. А ведь, отправляясь на берег, он прихватил с собой кошелёк.
– Так вы привели этого шутника с собой на корабль? – спросил капитан.
Ступс задумчиво уставился в пространство перед собой, потом сказал:
– Я тоже очень хотел бы это знать.
– Что ж, а сейчас позвольте мне поработать, – проворчал капитан. – Я почти закончил главу.
Ступс вышел на палубу. У штурвала дежурил Матьяс Гали, большой, как великан.
– Поднять якорь! – крикнул ему Ступс. – Путешествие продолжается.
– На какой курс ложимся? – спросил рулевой.
– Два румба на юго-северо-востоко-запад, – приказал Ступс.
– Слушаюсь, командир! – с готовностью ответил Большой Галиматьяс.
Стёпка-Растрёпка, или Про то, как сказать и язык не сломать
Жила-была старенькая тряпка – издавна лежала она возле тропки, ведущей к топкому пруду. Про неё так и говорили: ТРЯПКА С ТРОПКИ НА ТОПКИЙ ПРУД.
А неподалёку жил Стёпка-Растрёпка. У него было доброе сердце, поэтому каждое утро он насыпал в коробку немного крупы и относил на завтрак старенькой тряпке. Выйдя на тропку, Стёпка-Растрёпка звал:
– Цып-цып! – и приговаривал: – Вот КОРОБКА КРУПКИ ДЛЯ ТРЯПКИ С ТРОПКИ НА ТОПКИЙ ПРУД.
А тряпка отвечала:
– Привет, СТЁПКА-РАСТРЁПКА С КОРОБКОЙ КРУПКИ ДЛЯ ТРЯПКИ С ТРОПКИ НА ТОПКИЙ ПРУД!
Однажды в благодарность за Стёпкину доброту старенькая тряпка подарила ему красивую кепку, которую все прозвали КЕПКОЙ СТЁПКИ-РАСТРЁПКИ С КОРОБКОЙ КРУПКИ ДЛЯ ТРЯПКИ С ТРОПКИ НА ТОПКИЙ ПРУД.
Стёпка полюбил свою кепку, но его растрёпанные вихры её невзлюбили. Тогда он пошёл к парикмахеру, и тот очень удивился, увидев целую копну Стёпкиных волос. Можно сказать, КОПНУ ИЗ-ПОД КЕПКИ СТЁПКИ-РАСТРЁПКИ С КОРОБКОЙ КРУПКИ ДЛЯ ТРЯПКИ С ТРОПКИ НА ТОПКИЙ ПРУД.
Парикмахер остриг эту копну, но состриженные вихры не выбросил, а сложил в толстую-претолстую папку. Так появилась ПАПКА С КОПНОЙ ИЗ-ПОД КЕПКИ СТЁПКИ-РАСТРЁПКИ С КОРОБКОЙ КРУПКИ ДЛЯ ТРЯПКИ С ТРОПКИ НА ТОПКИЙ ПРУД.
А чтобы нашлось, где хранить такую толстую папку, парикмахер расчистил свою подсобку. И теперь это стала ПОДСОБКА ДЛЯ ПАПКИ С КОПНОЙ ИЗ-ПОД КЕПКИ СТЁПКИ-РАСТРЁПКИ С КОРОБКОЙ КРУПКИ ДЛЯ ТРЯПКИ С ТРОПКИ НА ТОПКИЙ ПРУД.
До сих пор история была простой, но теперь начинается главное.
Жил в тех краях шкипер. Он недавно вернулся из плавания и не вынимал изо рта пеньковую трубку. У него и прозвище было – ШКИПЕР С ТРУБКОЙ. А ещё его звали НЕБРИТЫЙ ШКИПЕР С ТРУБКОЙ, потому что у него никогда не хватало времени побриться. И вот наконец он собрался к парикмахеру. Но по дороге простудился, и у него начался грипп – ГРИПП НЕБРИТОГО ШКИПЕРА С ТРУБКОЙ. Шкипер был выносливым человеком, однако силы его покинули, и, едва дойдя до парикмахерской, он упал прямо на пороге известной нам подсобки. Болезнь оказалась серьёзной. Это был ГРИПП НЕБРИТОГО ШКИПЕРА С ТРУБКОЙ В ПОДСОБКЕ ДЛЯ ПАПКИ С КОПНОЙ ИЗ-ПОД КЕПКИ СТЁПКИ-РАСТРЁПКИ С КОРОБКОЙ КРУПКИ ДЛЯ ТРЯПКИ С ТРОПКИ НА ТОПКИЙ ПРУД.
Обо всём об этом узнал парикмахер и очень расстроился. Он никак не мог выговорить название болезни своего нежданного гостя, и у него самого от этого начался настоящий приступ страха. Это был ПРИСТУП СТРАХА ОТ ГРИППА НЕБРИТОГО ШКИПЕРА С ТРУБКОЙ В ПОДСОБКЕ ДЛЯ ПАПКИ С КОПНОЙ ИЗ-ПОД КЕПКИ СТЁПКИ-РАСТРЁПКИ С КОРОБКОЙ КРУПКИ ДЛЯ ТРЯПКИ С ТРОПКИ НА ТОПКИЙ ПРУД.
Собрав волю в кулак, парикмахер позвал на помощь – и вот к нему явились соседи, бравые братья-близнецы, которые тут же организовали ГРУППУ ЗАХВАТА ПРИСТУПА СТРАХА ОТ ГРИППА НЕБРИТОГО ШКИПЕРА С ТРУБКОЙ В ПОДСОБКЕ ДЛЯ ПАПКИ С КОПНОЙ ИЗ-ПОД КЕПКИ СТЁПКИ-РАСТРЁПКИ С КОРОБКОЙ КРУПКИ ДЛЯ ТРЯПКИ С ТРОПКИ НА ТОПКИЙ ПРУД.
Соседи парикмахера были заядлыми драчунами – они ворвались в подсобку и хотели заставить шкипера убраться восвояси. Но не тут-то было! Шкипер уже пришёл в себя и устроил братьям крепкую трёпку. Вот это было зрелище – КРЕПКАЯ ТРЁПКА
