Серега взял на мушку третью жертву, когда рядом послышались выстрелы. Это его спутники наконец-то вступили в бой, поддержали его огнем. Только, как он и ожидал, эффективности от их стрельбы было мало. Пули все больше уходили в пустоту. Несколько свинцовых гостинцев все же нашли своих адресатов, но скорее разозлили тварей, чем причинили им вред. Одна пуля порвала ухо зверю, чем привела его в бешенство. Теперь самец еще больше мечтал добраться до наглой дичи, посмевшей оказать им сопротивление. Другой зверь словил пулю грудью, но это не замедлили его бег. Еще одна тварь получила подарок в живот и покатилась по траве.
Серега взял Порванное ухо в перекрестие прицела и выстрелил. Дырка в голове успокоила бешенного зверя и остановила его бег.
Новая цель, новый выстрел. Еще один котейрос покатился по траве, попал под ноги собрату, который споткнулся, упал и тут же накинулся на раненного обидчика. Скрутившись в клубок, они покатились по траве, словно камень в кегельбане, сшибая сородичей.
Друзья Одинцова наконец-то пристрелялись и все реже мазали по целям, но все больше ранили тварей. Трупов на их счету было совсем немного. Только попадание в голову убивало зверя, остальное приводило их в ярость. Еще несколько клубков из сцепившихся друг в друга тварей покатились по траве, оглашая окружающее пространство рычанием и истошным воем.
Больше всех отличился Лех Шустрик. Ему все чаще удавалось попадать в котейросов. На его счету было уже три убитых твари и четыре раненных. Две из них продолжили дикий бег. За Шустриком тянулся Джеро, который с каждым новым выстрелом совершенствовал свое стрелковое мастерство. Но им было далеко до Одинцова, который убивал и убивал тварей.
Совместными усилиями им удалось уполовинить стаю, прежде чем она достигла подножия холма.
Серега передвинул рычажок на режим стрельбы очередями и открыл огонь. Еще один котейрос нашел свою смерть. Его голова взорвалась фонтаном кровавых брызг, мертвое тело рухнуло, сбивая с ног двух летящих бок о бок зверей. Еще одна короткая очередь разорвала грудь нового животного, останавливая его бег.
Спутники Одинцова тут же переключились на стрельбу очередями. Стая находилась в опасной близости от них. Всего несколько прыжков, и звери ворвутся в их лагерь, и тогда смерть начнет свой лихой танец. До этого времени нужно обездвижить, как можно больше тварей. Не обязательно убить, можно просто покалечить, главное чтобы им не хватило сил ползти к намеченной жертве.
Одинцов поливал огнем приближающихся хищников, понимая, что даже десятка особей хватит на то, чтобы уничтожить их отряд. А если и не уничтожить, то сильно потрепать.
Короткая очередь в сильного зверя преодолевшего уже половину холма. Голова лопнула, точно перезревший плод, упавший с дерева. Серега тут же перенацелился и выдал еще очередь. Сбитый свинцовым ураганом с ног зверь покатился со склона, сбивая сородичей. Одинцов чуть повернул дуло автомата и выдал еще очередь, которая срезала двух котейросов, уже почти допрыгнувших до вершины холма.
Серега выбрал новую жертву, нажал на спусковую скобу и услышал сухие щелчки. Он был пуст. Патронов нет, а на перезарядку не осталось времени. Отбросив бесполезный автомат в сторону, Серега схватил мечь и поднялся на ноги.
Ощутив приятную прохладу деревянной рукояти меча, он окончательно успокоился. Тревога, обуревавшая его перед сражением, куда-то исчезла. Теперь он почувствовал, что они победят, обязательно победят. Когда они так близко к цели, они не могут проиграть.
Выстрелы стихли и соратники Одинцова поднялись с земли, сжимая в руках мечи.
Котейросы были совсем близко. Какие-то секунды остались до того, как они ворвутся в лагерь. Последние мгновения перед мясорубкой.
Серега почувствовал, как дикая, первобытная ярость наполняет его разум. Он крепче сжал меч в руках и, протяжно по-волчьи завыв, бросился вниз по склону навстречу хищникам.
От большой стаи осталось всего ничего — двенадцать особей. Против восьми бойцов. Механика он в расчет не брал, хлипок духом оказался. Неравный расклад, но другого не дано. Этот бой — серьезное испытание для них.
На него падала черная тень хищника. В полете зверь выпустил когти, которые словно десять кинжалов летели в грудь Одинцову. Он взмахнул мечом, нанося рубящий удар, одновременно с этим отпрыгивая в сторону. Почувствовал, как меч рассек правую лапу зверя. Тварь взвыла яростно, а затем заскулила. Он не дал ей времени опомниться, и метнулся к ней, точно ангел смерти. Короткий взмах меча, и клинок опускается на толстую мускулистую шею котейроса.
Краем глаза он увидел, как другая тварь, оказавшаяся от них поблизости, взмахнула лапой, полной острых когтей-кинжалов, и ударила, целя ему в голову. Он вырвал меч из твари, поднырнул под лапу и с размаху рубанул по торсу хищника. Клинок вскрыл грудину, словно банку с консервами. Кровь хлынула на траву. Зверь заревел от боли и ненависти, резко обернулся и ударил лапой. Серега принял смертоносную лапу на меч, отрубая ее. Если бы твари удалось до него дотянуться, это были бы последние мгновения его жизни. Раненный измученный котейрос, успевший вступить на тропу смерти, не спешил сдаваться. Он знал, что умрет. В полыхающих пламенем ада глазах Серега видел осознание этого факта. Но тварь хотела прихватить его с собой за компанию.
Одинцов чуть было не пропустил ее подлый выпад. Он уловил краем глаза летящий круглый тяжелый предмет и успел отскочить в сторону. Зверь пытался ударить его хвостом-булавой, но промахнулся. Серега отрубил несчастному созданию хвост. Это утихомирило тварь. Она все еще билась на земле, пытаясь добраться до обидчика, но это была уже агония.
Серега резко обернулся вокруг себя, обозревая поле битвы. Соратники отчаянно сражались с котейросами. Он увидел, как Лех Шустрик чуть было не оказался насажен на лапу твари, но в последний момент увернулся от смертельного выпада и разрубил морду хищника. Джеро отступал под натиском двух огромных тварей, которые не давали ему роздыху, непрестанно атакуя его с разных сторон. Сколько он еще продержится, прежде чем силы иссякнут, или он не пропустит один из ударов. Крушила кружился по склону холма, уворачиваясь от ударов и сам нанося их. На глазах Одинцова он зарубил одну из кошек, но и сам получил сильный удар хвостом-булавой в грудину, отлетел на несколько метров и затих. Неужели погиб? Мелькнула мысль. Берт Рукер яростно бился с котейросом, который метался вокруг него, пробуя дотянуться до человека с разных сторон. Старик веселился, битва наполняла его сердце восторгом. Бобер на пару с Жаром, прижавшись спина к спине, вели неравный бой с тремя хищниками. Хуже всех досталось Лодию. Против него оказалось сразу три зверя. Он метался между ними, уходя от смертельных выпадов кинжальных лап и тяжелых хвостов. Долго он так не продержится.
Серега метнулся было ему на выручку, но тут увидел, как из-за спины броневепря показался Хакус с автоматом в руках. Рано Одинцов поставил на нем крест. Механик бежал вниз с холма на выручку Лодию. За несколько шагов до места схватки, он остановился, опустился на одно колено, упер приклад автомата в плечо и стал бить короткими очередями.
Покатилась по траве с разожженной свинцом головой первая тварь. Лодий воспрял духом. Осталось всего два зверя, но и тут Хакус помог ему — прикончил еще одного котейроса и открыл огонь по последней твари, донимавшей Лодия. Свинцовые осы жалили шкуру зверя, и он обезумел. Потеряв интерес к прежнему противнику, он резко развернулся и прыжками бросился к человеку с автоматом.
Руки Хакуса задрожали, когда он увидел приближающуюся смерть в шкуре разъяренного хищника. Когда он спускался вниз по холму, ему казалось, что это единственно правильный поступок. Он не может поступить по-другому. Он тоже должен внести свою лепту в бой. И пусть он никогда не держал в руках меч, и от него с клинком в руках на поле битвы будет мало толку, но вот стрелять из автомата он умеет. Он был рожден с автоматом в руках. И в этом он может помочь чужакам. Еще некоторое время назад он считал их своими врагами, и все бы отдал, за случай расправиться с ними, а теперь он сам вызывался оборонять их.
Но вот смерть большими прыжками приближалась к нему. Хакус на мгновение представил, как оказывается в лапах котейроса, и дрогнул душой и сердцем. У него еще была возможность убить тварь. Он все еще сжимал автомат в руках, и в обойме было полно патронов, но руки объяла дрожь, которая не позволяла прицелиться. Но он все равно открыл огонь, пусть пули и уходили в пустоту, в молоко, как говорили на стрельбах, но оставалась надежда, что хотя бы одна случайно попадет в животное и остановит его бег.
На глазах Одинцова разворачивалась трагедия. Как бы цинично это не звучало, можно было потерять любого человека из Волчьего отряда, хотя эта потеря потом и окажется невосполнимой, и станет болезненной для всех них. Но потерять Механика, это провалить всю миссию. Без него они не смогут найти дорогу к Заводу и проникнуть в него, без него они не попадут в Цитадель. Значит, гибель друзей окажется бессмысленной. А он уже многих потерял. Вихрь, Верман Сердитый, Карусель — их жизни были положены на алтарь их похода. Во имя избавления Срединного мира от ига магиков. И если сейчас котейрос растерзает Хакуса, получается они погибли зря.
