в разделении на фракции не было никакого смысла.
Посреди всех этих жалоб я приложила руку к щеке и покачала головой, придав лицу самое удивленное и недовольное выражение, какое только смогла изобразить.
— Могу я поинтересоваться, почему вы все так любите делится на фракции и постоянно сражаться из-за этого? Знаете ли вы, что страна в целом считает Эренфест захолустным герцогством, не достойным внимания? Действительно ли разумно нам сражаться друг с другом в такой ужасной ситуации?
— Э-это..
— Розмайн, ты забыла, как на тебя напали?! — возразил Вильфрид.
Я не смогла удержать глубокий вздох после слов Вильфрида. Мне было интересно, почему Вильфрид так внезапно увлекся политикой фракций, и теперь я поняла — он пытался защитить меня. Как бы мне не была приятна его забота, он мешал продвижению моего плана.
— Я не забыла, что произошло, и отнюдь не рада этому, — сказала я, оглядывая столовую, — Но даже если все так и было, стоит понимать, что здесь, в Академии, у нас нет родителей, на которых можно было бы положиться, а это, в свою очередь, означает, что у нас нет родителей, чтобы шпионить за нами и заставлять нас совершать дурные поступки. Ссоры между фракциями могут подождать, пока мы не вернемся в Эренфест, не так ли? Наши враги в Академии — это студенты отличники из других герцогств, вот что вы все должны понять. Разве это не обычное дело для нас, дворян, — составлять планы наперед, скрывать свои эмоции и вступать в союз с врагом, которого ты можешь терпеть, чтобы победить своего наизлейшего врага? Это — то, чему меня учили в самом начале моей бытности аристократкой. Боги, как же вы все слабы духом.
Вильфрид и все остальные дети резко замолчали после этих моих слов.
— Тем не менее, я понимаю, что приказ учиться усерднее не самая вдохновляющая вещь в мире, — продолжила я. — . По этой причине я приготовила награды, чтобы приободрить вас. Первая команда, в которой все её члены сдадут экзамены, и команда с самыми талантливыми студентами получат мой рецепт фунтового кекса, а это значит, что вы можете попросить своих поваров дома готовить его для вас, когда мы вернемся в Эренфест.
Фрида сказала, что я могу опубликовать рецепт фунтового кекса, но он все еще был неизвестен широкой общественности. Я, конечно, научила этому рецепту нескольких близких мне людей, но они так много заплатили за рецепт, что продолжали хранить его секрет. В результате те из Дворянского квартала, кто хотел отведать фунтового кекса, должны были либо купить его в магазине главы гильдии купцов, либо получить приглашение на одно из чаепитий Эльвиры или Флоренции. Введение рецепта в качестве награды позволило бы студентам есть фунтовый кекс дома, подавать его гостям и делать с ним почти все, что они захотят.
Все, кроме Вильфрида и Корнелиуса, которые все еще смотрелись очень несчастными, вдруг стали гораздо более восприимчивыми к моей идее учебы.
— Вы двое, вы наверное предпочли бы получить в награду новый рецепт сладостей Эллы? — спросила я.
Очевидно, этого было достаточно, чтобы решить проблему, поскольку они оба закивали с радостными улыбками.
— Учитывая знакомство с учебным материалом и его простоту, я предполагаю, что наши перво- и второ-курсники сдадут свои экзамены раньше классов из других герцогств, но маловероятно, что они будут выбраны как самые талантливые студенты по причине легкости учебного материала, — размышлял вслух Хартмут. Затем он вскинул руку, глядя на Корнелиуса. — Но доступ к учебным материалам наших предшественников определенно поможет ученикам старших курсов. Леди Розмайн, среди студентов много тех, кто учится на рыцарей и уже знает ваш метод сжатия маны, а также имеет доступ к превосходным учебным пособиям лорда Экхарта. Я думаю, что это дает им здесь несправедливое преимущество в гонке за звание самых талантливых студентов.
Остальные тут же начали выражать свое согласие. Раздоры между фракциями похоже были забыты.
— Другие команды, конечно, могут приобрести учебные пособия у своих братьев и сестер, но я согласна, что метод сжатия маны действительно дает несправедливое преимущество. Для этого потребуется внести некоторые коррективы. В таком случае… Я запрещаю Ангелике использовать Стенлюка в классах.
— Что?! Теперь нам ни за что не победить! — закричали несколько старших рыцарей. Ангелика тоже была ошеломлена — её лицо побледнело, когда она попыталась произнести мое имя трясущимися губами, но я посмотрела ей прямо в глаза и не поддалась на ее мольбу.
— Ты так привыкла полагаться на Стенлюка в последние два года, Ангелика, что стала использовать голову еще меньше, чем раньше. Это совершенно не годится. Пожалуйста, начинай напрягать голову и учись самостоятельно. Ты ведь смогла выдержать два предыдущих года, а значит, несомненно, сможешь справится и в этот раз.
— Вы так сильно ненавидите меня, Леди Розмайн…? — со слезами спросила Ангелика. Она сейчас излучала почти ощутимое отчаяние, но я была непоколебима. Какой бы эфемерной и меланхоличной красавицей она сейчас не смотрелась, ей не обмануть меня своей внешностью: она делала такое же лицо, как и всегда, когда не хотела напрягать мозги.
— Конечно, нет. Я бы не назначила того, кого ненавижу, своим рыцарем-стражем. Это все для того, чтобы помочь твоему становлению и развитию, как личности, и я надеюсь, что ты тоже это понимаешь, Стенлюк. Я не потерплю никаких нарушений моего запрета, — заявила я, заметив, как Ангелика дотронулась до фей камня своего манаклинка в отчаянной просьбе о помощи.
Естественно, копия личности Фердинанда с его же манерой речи никогда в жизни не пошел бы на ложь. Он ответил ясно и коротко:
— Понял.
— …
— Рыцари должны соблюдать правила, — твердым голосом продолжил Стенлюк. — И больше всего я желаю развития и становления личности моего хозяина.
— Я рада видеть, что мы понимаем друг друга.
— Нет, Стенлюк! — воскликнула Ангелика. — Почему, Леди Розмайн?! Почему?!
Я подарила Ангелике подбадривающую улыбку, затем повернулась и обвела взглядом весь обеденный зал.
— А теперь разбейтесь по группам. Придумывайте планы, работайте вместе
