— Спасибо.
Я повесил трубку. Внезапно помещение окунулось во тьму, исключениями были только флуоресцентная лампа у меня над головой и настольная лампа. Из коридора донесся крик Скотта:
— Один оставляю для тебя, Мэтт! Найди.
Он знал, чем я занимался. Может, Грейс найдет послание, а может и не найти. В любом случае я должен был написать — только лишь для того, чтобы утихомирить свой разум.
Моей первой жене, Зеленоглазой Голубке:
Мы встретились пятнадцать лет назад, аккурат в тот день, когда я переезжал в Нью-Йоркское общежитие для старшекурсников, в комнату по соседству с твоей.
Ты называла нас близкими друзьями. Мне нравится думать, что мы были чем-то большим.
Мы жили, наслаждаясь поисками себя через музыку и фотографию, во время зависаний в Вашингтон-Сквер-парк и пока занимались прочими странными вещами, лишь бы заработать денег. За тот год я понял о себе гораздо больше, чем за любой другой.
Мы утратили связь летом, когда я отправился в Южную Америку. Когда я вернулся, ты уже пропала. В твоей пустой комнате не было ничего, кроме старой гитары и легкого намека на парфюм. Что это было? Сирень?
Наставница в общежитии, та, что была похожа на Дэвида Боуи и пахла рыбными палочками, сказала, что ты отправилась путешествовать. Надеюсь, ты посмотрела мир. Надеюсь, жизнь была к тебе милостива.
Я не видел тебя до прошлого месяца. Это была среда. Ты качалась на каблуках, балансируя на желтой линии, что тянется вдоль платформы в метро, и ждала поезд F. Я не понимал, что это ты, пока не стало слишком поздно. Ты умчалась. Снова. Ты произнесла мое имя. Я прочитал его по губам. Я пытался вынудить поезд остановиться, просто чтобы сказать: "Привет".
Я увидел тебя, и ко мне вернулись чувства и воспоминания из той живой молодой поры, и большую часть месяца из головы не выходит вопрос: какой стала твоя жизнь? Может, я выжил из ума, но ты не против опрокинуть со мной по стаканчику, поболтать, обсудить последние пятнадцать лет?
М
(212)-555-3004
Акт второй:
ПЯТНАДЦАТЬ ЛЕТ НАЗАД
4
. Когда я встретил тебя
МЭТТ
Была среда, когда мы встретились в общежитии для старшекурсников. Она читала журнал в холле, пока я мучился и тащил по коридору свой девятнадцатилетний деревянный стол. Он представлял собой кусочек дома, что мама переслала из Калифорнии в дополнение к коробке, фотооборудованию и спортивной сумке с одеждой.
Когда она глянула в моем направлении, я неловко застыл в надежде, что она смотрит куда-то мимо меня, пока я не слишком искусно управлялся со столом.
Откуда бы у меня было столько удачи?
Вместо этого она смотрела прямо мне в глаза, наклонив голову и прищурившись. Она глядела на меня так, словно пыталась вспомнить мое имя. Мы никогда не виделись, я был в этом уверен. Никто не был бы в силах забыть лицо, подобное ее.
Я оставался неподвижным, ошеломленным и оценивал ее. У нее были большие сверкающие зеленые глаза, искрящиеся энергией, требовавшей внимания. Ее губы шевелились, и я не сводил с них глаз, но не мог услышать ни слова из того, что она говорила; голову заполнили мысли о том, насколько же она невообразимо прекрасна. Брови над ее миндалевидными глазами были темнее ее почти белоснежных волос, а ее кожа казалась сладкой на вкус, если лизнуть ее языком.
Боже мой, я думаю о том, какова на вкус кожа девушки?
— Бьюллер?1
— Что? — моргая, переспросил я.
— Я спросила, нужна ли рука помощи? — она жалобно улыбнулась и указала на стол, который я придерживал на колене.
— Да, конечно. Спасибо.
Без колебаний она отбросила журнал, схватилась за другой край стола и начала пятиться, пока я пытался удерживать его со своей стороны.
— Я Грейс2, кстати.
— Приятно познакомиться, — ответил я на выдохе. Это имя ей подходило.
— А у тебя имя есть?
— Еще одна, — сказал я, кивая.
— Тебя зовут «Еще одна»? Не очень-то повезло, но теперь мне интересно, как твои родители пришли к этому решению, — ухмыльнулась она.
Я нервно усмехнулся. Она была потрясающе красивой, но немного глуповатой.
— Я имел в виду, что нам пройти еще одну комнату.
— Знаю, глупенький. Я все еще жду имя.
— Мэтт.
— Итак, Мэтти «Еще Одна», — продолжила она, когда остановилась перед моей комнатой, — какая у тебя специальность?
— Фотография.
— А, значит, я могла тебя видеть в школе искусств Тиш?
— Неа. Это мой первый год.
Кажется, ее пазл сложился. Я ей напомнил кого-то. Я надеялся, что кого-то, кто ей нравился. Как только мы опустили стол на пол, я прошел мимо нее, чтобы отпереть дверь. С опущенной головой я обращался скорее к своим «Вэнсам».
— В общем, я перевелся из университета Южной Калифорнии.
— Правда? Никогда не была в Калифорнии. Поверить не могу, что ты бросил УЮК, чтобы променять его на эти трущобы — на старушечью общагу.
— Мне там было не место. — Прежде чем открыть дверь, я оперся на нее. На очень долгую секунду мы с Грейс встретились взглядами, после чего оба быстро отвернулись. — Мне нужно было убраться из Калифорнии на некоторое время. — Я отвечал, жутко нервничая, но не хотел, чтобы она уходила. — Хочешь зайти, пока я распакуюсь?
— Конечно.
Она подперла открытую дверь стопкой книг, после чего помогла мне занести стол внутрь и поставить его в угол. Затем она вскочила на него и уселась, скрестив ноги так, словно собралась медитировать или левитировать. Я осмотрел свою комнату второй раз за день. Она была заставлена обыкновенной для общаги мебелью: одной металлической и довольно длинной односпальной кроватью, столом, который я мог использовать как подставку для камеры и оборудования, старой стереосистемой, оставленной предыдущим жильцом, и одной пустой полкой для книг. В крупной коробке, что я притащил с собой, находились любимые пластинки, книги, диски и фотографии. Мои лучшие работы со времен УЮК были собраны в кожаном портфолио. Грейс сразу же схватила его и принялась листать страницы. В комнате были два длинных узких окна, благодаря которым пространство купалось в солнечном свете, идеально освещая лицо Грейс. Как если бы свет исходил от нее.
— Ого, вот это потрясающее фото. Это твоя девушка? — Она держала фото великолепной девушки с бесовским взглядом, запечатленной обнаженной и изгибающейся всем телом.
— Нет, она не моя девушка. Просто подруга.
Это была правда, а еще правдой было то, что прямо перед тем, как я сделал этот снимок, она одними губами спросила меня, хочу ли я трахнуть ее, пока мой друг — ее парень — безмолвно наблюдал за нами. Как я и сказал, в УЮК мне не место.
— Ой, — ответила она тихо. — Ну, это отличное фото.
— Спасибо. Здесь фантастический свет. Может, я смогу снять пару раз и тебя?
Я увидел движение ее шеи, и как она сглотнула. Ее глаза расширились, и я понял, что она решила, будто я хочу пофотографировать ее голой.
— Эм, в одежде, конечно же.
Выражение ее лица смягчилось.
— Конечно, я была бы рада. — Она продолжила рассматривать фотографию. — Но, думаю, что могла бы попозировать, как эта девушка, если это делается так. — Она обратила зеленые глаза на меня. — Может, однажды, после того, ну, знаешь, как мы узнаем друг друга получше. Во имя искусства, понимаешь? — подмигнула она.
Я пытался не представлять ее голой.
— Ага, во имя искусства. — А она была истинным произведением искусства.
Она носила белую мужскую рубашку с закатанными до локтя рукавами, две верхние пуговицы которой были расстегнуты. Мой взгляд привлекли розовые ногти на ее ногах, после чего я обратил внимание на ее кожу, открывавшуюся благодаря дыркам на джинсах в области колен. Я неотрывно наблюдал за тем, как она заплетала свои длинные светлые волосы над плечом. Мне было не под силу оторвать от нее взгляд, и она заметила это, но вместо того, чтобы нагрубить, просто улыбнулась.
— Так почему ты назвала это место старушечьей общагой? — спросил я, отвернувшись, чтобы распаковать огромную коробку. Мне нужно было отвлечься, чтобы перестать пялиться на нее.
— Потому что здесь правда охрененно скучно. Серьезно, я тут неделю и уже чувствую, как моя душа умирает.
Я засмеялся над ее драматичностью.
— Так плохо, да?
— Я не играла на виолончели с тех пор, как въехала. Боюсь, что люди будут жаловаться. О, кстати, тебе стоит сказать, если моя игра будет слишком громкой. Просто постучи по стене, ну или что-то типа того.
— Ты о чем?
— Моя комната по соседству. Репетиционный зал слишком далеко, так что я, наверное, буду репетировать в комнате довольно часто. Моя специальность — музыка.
— Это действительно круто. Я был бы рад иногда слушать твою игру. — Мне не верилось, что ее комната прямо рядом с моей.
— Когда захочешь. Итак, немногие выбирают общежитие в их выпускной год. Твое оправдание?
