— Не дождетесь, — проворчала себе под нос девушка. Няня не услышала и продолжила всхлипывать.
Аля внимательно разглядывала ее.
Невысокая, на вид лет шестидесяти. С усталым, но приятным лицом. На голове — что-то вроде… чепчика? Аля вообще-то их ни разу не видела, кроме как в фильмах, но подозревала, что это — оно и есть. Такая гнусная нашлепка на половину волос.
Платье — из серо-коричневой ткани, явно домотканое. Без рюшек и оборок. Передник грязный. Платье — тоже. На ногах… ноги не видно. Вообще. Платье волочится по полу, подметая его. Доисторический пылесос в действии?
Аля вздохнула и заговорила по возможности ласково:
— Нянюшка, мне нужна твоя помощь. Я жива. И хочу быть здоровой. А для этого мне нужно многое.
Пожилая женщина отняла передник от лица. Серые глаза ее сверкнули таким огнем, что Аля поняла — здесь есть один человек, которому она дорога так же, как отцу и матери в своем, родном мире. И эта женщина все для нее сделает.
Вообще все. Что бы она ни попросила.
А такого человека надо беречь и любить.
Пригодится.
Все эти мысли почти не отразились на лице девушки. Она невозмутимо улыбнулась и сказала:
— Я хочу попробовать встать. И мне надо вымыться.
— Да куда ж тебе вставать, ласточка?! Докторус сказал, что тебе еще десятинку1 лежать надо!
— Ничего, — пропыхтела Аля, решительно ерзая на кровати и не обращая внимания на боль внизу живота. — справлюсь. И мне нужно помыться!
— А мытье вообще вредно! Так и пасте р2 Воплер говорит!
— Вот пусть он и не моется, пока не завшивеет, — не выдержала Аля. И видя огорчение старой женщины, тут же изменила тон с решительного — на ноюще-просительный. — Нянюшка, ну помоги мне, пожалуйста…
Няня (как же ее зовут, блин!) вздохнула и покачала головой:
— Лилюшка, вредно ведь…
— Няаааанююууууушка!
— Хорошо. Полежи пока, пойду, прикажу воды согреть. А приду — помогу тебе встать. Хорошо?
Аля закивала головой.
Няня выплыла за дверь. Девушка проводила ее задумчивым взглядом и принялась разглядывать комнату. Розовая жуть никуда не делась. Увы. Но теперь Аля разглядела ее попристальнее. И готова была поклясться, что тряпки на стенах были шелком. На окнах висели шторы, да такие, какие в наше время стоили бы бешеных денег — Аля в этом разбиралась. Одна ее подруга подрабатывала шитьем — и читала Але целые лекции о проймах, вытачках, клиньях, прошивках, вышивке крестом и машинной вышивке, разных видах швов… перечислять можно много и долго. Но отличить ручную работу от машинной строчки Аля бралась даже на вид.
Девушка перевела взгляд на шкафы.
Розовая громадная жуть. И скажите, кто сейчас делает столики из мрамора? Его ж не сдвинуть, да и упадет — развалится. А кресла? Их что — из целиковой сосны вырубали?
Вообще было такое ощущение, что это не кресло, а сундук, к которому приколотили весьма неудобную спинку и обтянули все это дело тканью. Розовой. В страшноватых золотых розах размером с капусту.
Жуть!
Над головой мерно покачивался балдахин, из которого давно надо было выбить пыль. А то скоро и золотых роз видно не будет.
Аля таки собралась с духом — и перевела взгляд на кровать.
Что тут скажешь?
Покрывало. Дорогое. Парчовое. Грязное донельзя. Тоже розовое. Явно ручной работы. То ли здесь по-другому не умеют, то ли, что ли…
Простыни. Розовые. Шелковые. Грязные и вонючие.
Аля зашипела сквозь зубы — и откинула их в сторону. Сколько можно бояться себя!?
Тушка кита. Розовая. Грязная. Вонючая. Жирная до беспредела.
Навскидку девушка дала бы себе килограмм сто — сто двадцать и размер 56–60. Аля едва не разрыдалась. Это ж надо было так неудачно реинкарнироваться.
Под одеялом туша лежала в розовой ночной рубашке из шелка. И это утешало. Если она так одета, она здесь не последний человек.
Но на диету садиться надо. И заниматься гимнастикой.
Кроме рубашки на туше присутствовали — золотой браслет с изумрудами шириной сантиметра три. И золотое же кольцо с зеленым камнем. На камне была вырезана маленькая корона, залитая золотом. Она что — принцесса?
Да нет, это уж вовсе чушь! Скорее это графская корона. Надо будет потом разобраться…
Скрипнули половицы за дверью. Аля поспешно накинула одеяла. В дверь вошли трое мужчин. Они тащили… больше всего это было похоже на здоровущее металлическое корыто. Памятник архитектуры грохнули на пол с таким гулом, что Аля даже испугалась — проломят еще полы на фиг! А потом они вышли, чтобы через десять минут вернуться с ведрами кипятка. Которые и начали выливать в лохань.
Три ведра кипятка, три ведра холодной воды. Еще два ведра принесли и поставили рядом с корытом.
Аля наблюдала за этими приготовлениями в тихом ужасе. А заодно разглядывала слуг.
Трое мужчин. Младшему лет восемнадцать. Старшему явно уже за полтинник. Среднему лет тридцать пять — сорок. Не больше. Все одеты в странную одежду типа лосин когда-то белого (ныне — грязно-белого) цвета и туники. Розовые. Кто б сомневался. Двое бородаты. Третий старательно лелеет несколько пробившихся волосков. Головы у всех непокрыты, но посыпаны чем-то вроде пудры. Волосы стянуты сзади весьма грязными розовыми лентами. На ногах у всех троих этакие войлочные боты «прощай, молодость, прости, красота».
Кошмар, одним словом. Интересно, все мужики здесь так ходят?
Ни одной пуговицы Аля на их одежде не заметила. Только завязочки. Как и на одежде своей служанки. Тоже вопрос. Их еще не изобрели? Тогда надо будет постараться. И патент заодно взять. На имя себя, любимой. Если тут это есть. А если нет — открыть мастерскую. Договориться с кем-нибудь… так, ладно. Куда-то она улетела мозгами в далекие края. А жить надо здесь и сейчас. То есть — хотя бы искупаться.
Мужчины вышли, и няня решительно подошла к кровати.
— Ну что, Лилюшка, вставай…
Аля попыталась встать. И едва не застонала от боли. Болели, казалось, все мышцы и каждая клеточка тела. Но она только стиснула зубы. Кто не стоял в боевых стойках по три-четыре часа, тот не знает, КАК могут болеть мышцы.
А пока…
Служанка подала ей руку, намереваясь запихать женщину в корыто прямо в рубашке. И Аля удивленно поглядела на нее.
— Няня, я больше эту рубашку не одену. Помоги мне ее снять и отдай выстирать. Это — первое. Второе. Есть у меня чистая рубашка?
— Да. Но Лил…
— Няня прошу тебя! Мне и так плохо! Ты хочешь, чтобы я запуталась в этой рубашке — и упала?
Этого няня явно не хотела. И кое-как помогла девушке стащить противный балахон.
При виде собственных жировых складок Аля едва не разрыдалась. Но кое-как сдержалась.
— Эх, зеркало бы…
— Так ведь ты выписала. Давай я помогу, солнышко мое золотое…
Аля поспешно закивала. И служанка под руку подвела ее к одному из шкафов. Распахнула дверцу. И Аля ахнула.
Это оказался вовсе не шкаф. А скорее, короб для зеркала. А зеркало…
Аля чуть не согнулась от смеха. Полированная металлическая пластина! Не угодно ли!? Но для того, чтобы оглядеть себя, оно вполне годилось. И, как ни странно, видно было неплохо. Хотя зеркало и находилось точно напротив окна.
Аля наконец-то увидела, какой она стала.
Ну что тут скажешь? Были плюсы, были и минусы. Минусом были жутко жирные ноги, бедра, попа и исчезнувшая под четырьмя складками жира талия.
Плюсом — сравнительно небольшая (даже при такой заднице не больше четвертого размера) высокая грудь. И длинная шея, частично скрытая за тремя подбородками. Кисти рук вроде как тоже изящные. Ноги вполне пропорциональные. Минус килограмм пятьдесят жира — будет очень неплохо.
В плюс Аля записала также тяжеленную толстую косу аж до колен. Это не родной крысиный хвостик, здесь на натурпродуктах и шикарнее можно отрастить. Это плюс. И перешла собственно к лицу.
Лицо ее порадовало. Да, формы пока из-за щек не видно. Но глаза вроде бы большие и зеленые. Нос не крючком и не пятачком, этакий средний прямой нос. Уши тоже вполне приличные. И самое главное — кожа вроде как без пятен, прыщей и бородавок. И даже без оспин. Что вообще шикарно. Только небольшая родинка в углу рта.
Зубы целы. И даже зубы мудрости еще не прорезались. Предел мечтаний!
Одним словом — основа есть. Осталось стырить и принесть. А если всерьез — жиры сгонять надо. Чем она и займется.
А заодно ассимилируется здесь. Нет, на прогрессора, который будет двигать вперед все и сразу, она не тянет. И изобрести велосипед тоже не сумеет. Да и не надо, наверное. А вот наладить свой быт, сделать его лучше и спокойнее…
Начинать надо сначала.
То есть — узнать, что вокруг творится.
Аля развернулась к няне и с умильной улыбкой проворковала:
— Нянюшка, давай ты мне поможешь вымыться. И заодно расскажи, что произошло новенького, пока я лежала в горячке.
