Райола не кто иной, как пиццайоло, — возразил Михайловим.
Мино никогда не готовил пиццу. Он занимался другими вещами в ресторане своих родителей и он парировал:
Самое лучшее в этом заявлении — оно доказывает то, что все и так знали — он глуп. Он даже не отрицает, что провоцировал Златана. Он расист, что и показал нам ранее.
Был беспорядок. Обвинения летели туда и обратно, и Лучано Моджи, который никогда ничего не боялся, намекнул на еговор. Камеры, которые зафиксировали мой удар, принадлежали Mediaset, медиа-корпорации, которая принадлежала Берлускони, а Берлускони был владельцем «Милана». Разве изображения не появились в дисциплинарном комитете удивительно быстро? Даже министр внутренних дел Джузеппе Пизану прокомментировал этот эпизод, споры возникали в газетах ежедневно.
Но ничего не помогло. Запрет был подтвержден, и я должен был пропустить решающий матч против «Милана». Этот сезон был моим, и я не хотел ничего больше, чем быть частью команды и выиграть лигу. Но теперь я должен был смотреть матч с трибуны, и это было тяжело. Давление было ужасным, и со всех сторон летела всякая фигня, связанная и с этой дисквалификацией, и со всем остальным. Это был цирк.
Такова была Италия. «Ювентус» дает silenzio stampa (обет молчания) — никому не разрешалось говорить со средствами массовой информации. Ничто не должно было отвлекать от последних приготовлений. Все должны были молчать и сконцентрироваться на матче, который считался одним из самых важных в том году в Европе. И мы, и «Милан» имели по 76 очков. Это был триллер. Матч стал горячей темой для обсуждений в Италии, и большийство людей сошлись во мнении, в том числе и букмекерские конторы: «Милан» — фаворит. «Милан» играл на своем поле, было продано восемьдесят тысяч билетов, а у меня, ключевого игрока, была дисквалификация. Адриан Муту также не мог выйти на поле. Зебина и Таккинарди были травмированы. У нас был не сильнейший состав, в то время как «Милан» имел блестящую команду с Кафу, Нестой, Стамом и Мальдини в защите, Кака в центре поля, Филиппо Индзаги и Шевченко на острие.
У меня было плохое предчувствие, и было не смешно, когда газеты писали, мол, мой поступок может стоить нам чемпионского титула. «Он должен научиться контролировать себя. Он должен
успокоиться». Постоянно звучала подобная хрень, даже от Капелло, и это было ужасно, что я не мог ответить.
Команда была невероятно мотивирована. На 27-й минуте первого тайма Дель Пьеро на левом фланге владел мячом и был остановлен Гаттузо, миланским парнем, который пашет на поле усерднее, чем кто-либо другой. Мяч полетел по высокой дуге, и Дель Пьеро бросился за ним. Он ударил через себя в штрафную, где мяч нашел Давида Трезеге, который и отправил его головой в ворота. Однако до конца оставалось еще много времени.
«Милан» стал оказывать невероятное давление, и на 11-й минуте второй половины Индзаги вырвался один на один. Он выстрелил, но Буффон отбил, мяч отскочил к тому же Индзаги, и тот бил уже, казалось, наверняка, но на линии ворот был Дзамбротта, который, выбивая мяч, врезался в стойку ворот.
После этого шансы забить имели обе команды. Дель Пьеро выстрелил в перекладину, а Кафу требовал пенальти. Много чего происходило в это время. Но результат не менялся. Мы выиграли со счетом 1:0, и вышли в лидеры. Вскоре я смог играть снова. Бремя упало с моих плеч, и 15 мая мы играли дома на «Делле Альпи». Пресса уделяла мне большое внимание. Не только потому, что я вернулся после дисквалификации. Десять ведущих спортивных изданий голосовали за меня, как за третьего нападающего в Европе после Шевченко и Роналдо, и были даже разговоры о том, что я мог бы выиграть Золотую бутсу.
В любом случае я был готов к пристальному вниманию ко мне, тем более что Капелло усадил на скамейку Трезеге, героя матча с «Миланом», и я почувствовал, что должен показать себя. Я должен быть накален до определенной точки. Не должно быть больше никаких вспышек и карточек, я был абсолютно уверен в этом. Каждая камера на поле будет следовать за мной. Когда я вышел на поле, я мог слышать скандирование болельщиков «Ибрагимович, Ибрагимович, Ибрагимович».
Вокруг меня все гремело, я жаждал играть, и мы забили. Затем на 23-й минуте после розыгрыша штрафного мяч, посланный Каморанези, полетел высоко над штрафной. Ранее я подвергался критике за недостаточно хорошую игру головой на втором этаже, несмотря на мой рост. Теперь я сделал все, чтобы был гол, и это была фантастика. Я вернулся, и за несколько минут до финального свистка на электронном табло стадиона вспыхнуло сообщение: «Лечче» сыграло 2:2 с «Миланом», и казалось, что скудетто будет нашим.
Если мы обыграем в следующем туре «Ливорно», то обеспечим себе победу! Но даже этого не потребовалось. 20 мая «Милан» сыграл вничью с «Пармой», хотя вел в счете 3:1, и мы стали чемпионами. На улицах Турина люди плакали от счастья, а мы ехали по городу в автобусе с открытым верхом. Мы едва могли проехать. Люди были повсюду, они пели, приветствовали и кричали. Я чувствовал себя маленьким ребенком, мы отправились отмечать всей командой. Пью я редко — слишком много неприятных воспоминаний, связанных с этим. Но тут я решил послать все к черту.
Мы тоже выиграли чемпионский титул. Это сумасшествие! Ни один швед не делал этого со времен Kyppe Хамрина, когда он в 1968 году выиграл чемпионат с «Миланом». Я был признан лучшим иностранным игроком лиги и лучшим игроком «Ювентуса». Это было моим личным скудетто, и я пил и пил, и Давид Трезеге подталкивал меня к этому. Больше водки, рюмка за рюмкой, он был французом, но он хотел быть аргентинцем — он родился в Аргентине — и теперь он действительно расслабился. Водка текла рекой. Сопротивляться было бесполезно, и я напился, как свинья, а когда вернулся домой на Piazza Castello, вокруг меня все плыло, и я думал, что мне поможет душ. Но все продолжало плыть и вравдаться.
Как только я двигал головой, весь мир вращался вместе с ней и, наконец, я заснул в ванной. Я был разбужен Хеленой, которая просто смеялась надо мной. Но я попросил ее никогда больше не говорить об этом.
ГЛАВА 14
Каким бы ни был Моджи, люди его уважали и поболтать с ним было одно удовольствие. Он очень быстро все схватывал и как-то подталкивал события. В нем чувствовалась сила, да и понимал он все правильно. Это я понял, когда мы обсуждали мой первый контракт. Я надеялся на условия получше и вовсе не хотел дразнить его, поэтому обращался с ним как с важной шишкой. Каковой он на самом деле и являлся.
Вот как это было. Со мной пришел Мино, и повел себя, как последняя скотина. Он ввалился в офис Моджи, развалился в его кресле и закинул ноги на стол.
Что б тебя, — говорю ему, — он вот-вот придет. Ты мне контракт провалишь. Сядь по-человечески.
Засунь свои советы себе в ж... и заткнись, — это он мне. Я, честно говоря, другого от него и не ожидал.
Мино, он такой, зато этот парень умеет торговаться. Собаку на этом съел. Но я все-таки нервничал, что он мне все карты спутает. А совсем мне поплохело, когда вошел Моджи с сигарой да как зарычит:
Какого хрена ты сидишь на моем месте?!
Сядь, тогда мы сможем поговорить! — Мино, конечно, понимал, что он делает; они ведь были знакомы — он и Моджи.
И вот в таком хамоватом духе они и перетерли все, и условия я получил гораздо лучше, чем надеялся. Если буду хорошо играть и нравиться публике, обещал Моджи, стану самым высокооплачиваемым игроком. Это мне подходило. Но потом началась какая-то фигня, и тогда-то я понял, что не все так уж здорово.
На второй год я часто жил в гостиницах и на сборах с Адрианом Муту. Это было весело. Адриан — румын, в 2000-м приехал в Италию играть за «Интер», знал язык и все такое, и это стало мне большим подспорьем. Парень был отвязный. Ох, и истории с ним приключались! Я валялся от смеха в нашем номере, когда он начинал рассказывать. До колик в животе. Когда его купила «Челси», он отрывался по полной. Но это его в конечном счете и подвело.
В крови у парня обнаружили кокаин; «Челси» его выгнал и, сверх того, навесил большую неустойку. Когда мы жили вместе, он уже от всего этого избавился, был чист и спокоен и мы вспоминали всю ту историю со смехом. Но вы уже поняли, кто из нас был заводилой. Одна только история, когда он в ванне заснул, чего стоит.
А теперь в клуб пришел Патрик Виейра. Я так скажу, он упрямый малый, и взаимопонимания мы с ним поначалу не нашли. Я в слабаках ходить не стану. C такими людьми я противопоставляю силе силу, а в «Ювентусе» я стал еще злее, чем был раньше. Я — воин, и вот я бегу по полю, а мяч у Виейра.
Дай мне этот хренов мяч! — ору я, хотя точно знаю, с кем имею дело.
Когда-то Патрик Виейра был капитаном «Арсенала». C этой командой он выиграл премьер-лигу, стал чемпионом мира и чемпионом Европы во Франции, он вовсе не был пустым местом, ни в коем случае. Но я на него наорал. Я был в хорошей позиции, а я так понимаю: высший уровень футбола — это командное взаимодействие.
