правда! И про магию пространства, и про убитых гоблинов, и наверное даже про мертвого Владыку — все правда! Они… — тут он запнулся, помотал головой, — ой, вам же про это, наверное, нельзя никому рассказывать. Это мы так, сплетничаем между собой. Простите ради всех богов.
— Что бы вы там не надумали, мы будем все отрицать, — с улыбкой ответил я через Ариэль. — Но это сейчас не важно. Мы же к вам по делу пришли. У вас найдется немного свободного времени?
Я показал им ордер задания Гильдии, рассказал о том, какие странности происходят в последнее время по всей Альтее, и что я тут же вспомнил про необычное поведение Зальды во время нашей первой встречи.
— И вы решили, что исчезновения детей как-то связаны с тем случаем? — нахмурился гном.
— Мы в этом уверены, — ответил я. — И почерк, и время, и место — все указывает на то, что здесь действует одно и то же существо.
— Значит, все-таки эта тварь выжила. И теперь у нее гораздо больше заложников… — Зальда поежилась. — Даже не знаю, что хуже — сам факт одержимости детей, или то, как эту проблему решают наши храмовники.
Она принялась рассказывать историю знакомства с семьей авантюристов и двумя их дочками — Одри и Онли. Все начиналось очень мирно: отличные люди, с которыми приятно провести время, милые детишки, разумные не по годам — сплошная идиллия. До тех пор, пока в их доме не пропал человек.
Насколько я понимаю, кто-то из храмовников случайно застал детей за “богомерзкими деяниями”: то ли они там паразитов распространяли, то ли с исходным кодом экспериментировали — воспоминания об этом были слишком размытыми. Дети попытались заразить храмовника своим клоном, но ничего не вышло — сработало какое-то божественное покровительство или оберег. В общем, пришлось им от бедняги избавиться физически — то есть, убить.
С этого момента все пошло по наклонной — храмовника стали разыскивать, нашлись свидетели, видевшие, как он заходил в дом, где играли дети. Поселок наводнили могущественные маги и представители церкви. Клонам не удалось скрыть все следы своих преступлений, поэтому им пришлось свалить всю вину на кого-то одного и сбежать. Фобос решил освободить всех остальных детей, перебравшись в других носителей, и пожертвовать только своим настоящим телом. Это был единственный сосуд, который он не мог покинуть полностью — лишь разделить себя на неравные части, оставив внутри крошечный осколок, которого было не жалко.
Храмовники устроили показательный суд, обвинили Одри во всех смертных грехах, объявили одержимой “демоном” и сожгли на костре. Прочих детей признали чистыми и невинными, ведь клоны уже покинули их тела.
Несоответствие Фобосы заметили только потом — когда оказалось, что одного аватара не хватает, а младшая сестренка погибшей девочки — Онли — куда-то пропала. Тогда аватары еще не задумывались о том, что носитель может подавить волю осколка и действовать независимо, а потому решили, что кто-то из храмовников выследил ее и убил. Но позже выяснилось, что это не так.
— А до этого момента вы не замечали ничего необычного в поведении детей? — поинтересовался я.
Зальда нахмурилась, напрягая память.
— Если подумать, то было еще одно странное происшествие, — кивнула она. — За несколько лет до этих событий, когда младшая девочка только родилась, дикая обезьяна забралась во двор и попыталась украсть старшего ребенка. Родители тут же бросились в погоню, но обнаружили за оградой лишь труп обезьяны с пробитой головой и плачущую малышку. Никого из взрослых поблизости не было.
А вот это действительно странно. Нет, не сама история, а то, что осколок Фобоса в моем теле вообще ничего об этом происшествии не помнит.
— С тех пор старшая дочь, Одри, сильно заболела, — продолжила рассказ Зальда, — девочка замкнулась в себе, перестала разговаривать, отказывалась от еды, с каждым днем худела и бледнела. Даже седые волосы появились, представляете? Родители списали все на перенесенную травму и принялись водить ее по разным целителям и знахарям, пока однажды симптомы не исчезли.
— А что убило обезьяну, они выяснили? Это мог сделать какой-нибудь сосед или путник?
— Возможно… — пожала плечами девушка. — Орудием убийства был обычный камень — его нашли застрявшим в деревянной ограде. Но никто из соседей так и не признался в своем благодеянии. Да и не было среди них никого достаточно сильного, чтобы суметь пробить обезьяне голову простым булыжником. Сама девочка в то время тоже звезд с неба не хватала, а ведь ее способности проверили в первую очередь.
Похоже на “Кинетический портал”, созданный напрямую с помощью исходного кода, вот только… По моей спине пробежали мурашки. Осколки Фобоса ровным счетом ничего не знали о кинетическом портале! А ведь это довольно очевидная идея. В смысле, не нужно быть семи пядей во лбу или осколком древнего божества, чтобы задуматься о возможности слегка переделать заклинание портала, превратив его в пушку.
— Селеста, как ты думаешь, а можно при расщеплении души сделать так, чтобы твой осколок забыл что-то конкретное: например, магическую формулу или какой-нибудь рецепт?
— Это сложно, — отозвалась богиня, — но учитывая способности Фобоса, я бы совсем не удивилась. Это объясняет и то, почему они сами об этой возможности ничего не помнят.
— Получается, он создал всех своих клонов с “дефектом”, чтобы с ними легче было справиться? А девочка дивергент…
— Да, ты прав, скорее всего, она и есть — истинный Фобос. Все остальные — просто марионетки, которые должны выполнять грязную работу. Даже если архонты выловят их всех — девочка останется на свободе.
Ну и дела!
Я попрощался с Зальдой и Тириусом, искренне поблагодарив их за помощь. И принялся изучать воспоминания осколков. Теперь, когда я знал, что искать, пробелы в их воспоминаниях стали очевидны. К примеру, Фобос неплохо помнил первые дни своей жизни, но затем осознал себя только в возрасте трех-четырех лет, в теле старшей девочки, Одри. Поначалу, я не придавал этому значения, потому что моя собственная история выглядела точно так же. Но что, если настоящим “попаданцем” была младшая Онли, а второй клон не помнил своего детства просто потому, что его никогда и небыло!
А когда Одри решила поселить собственного клона в тело “невинной младшей сестры”, истинный Фобос просто поглотил еще один кусок себя любимого. Вот тебе и “дивергент”! Теперь понятно, как маленькая девочка сумела противостоять воле бога. Да она с самого начала была еще более опасным хищником! Хуже всего то, что для осуществления этого плана, ему нужно было с самого начала выжечь душу
