На кухонном столе начинает вибрировать лежащий там телефон, на нем высвечивается неизвестный номер. Вздыхая, я игнорирую вызов и встаю из-за стола, наливая себе еще одну чашку кофе. Я сажусь обратно, а вибрации начинаются по-новой. Я сбрасываю звонок и продолжаю читать некоторые записи о пациентах, которые получилось спасти из общего офисного беспорядка.
Телефон снова вибрирует. Тот же номер.
Снова сбрасываю.
Номер немедленно перезванивает.
Сброс.
Еще звонок.
Это становится почти игрой.
Я разозлилась на безумного абонента, раздражение взяло надо мной верх, и я ответила на звонок.
— Прекратите звонить мне. Я не дам вам ни одной гребанной цитаты, так что просто отвалите, понятно?
На линии слышится глубокий смешок. За смешком следует голос… голос, который я узнаю без промедления.
— Все еще огонь, как я посмотрю.
Позвоночник прошивает дрожь.
— П-Пол.
— Сколько лет, сколько зим, Индия. Я соскучился.
Я чувствую, как становлюсь девочкой, которой была прежде.
— З-зачем ты звонишь мне? У меня есть запретительное постановление. Тебе нельзя приближаться ко мне.
— А я и не рядом с тобой, Индия. Я в нескольких сотнях миль. Нигде не было сказано, что мне нельзя тебе звонить.
— Нельзя. Тебе нельзя связываться со мной любыми путями. Никаких звонков. Писем. Ничего.
Она снова посмеивается.
— Должно быть, я просмотрел эту часть.
— Я сейчас прерву разговор. И не смей связываться со мной.
— В твой офис вломились пару дней назад, правильно? Кошмар. Сегодня никому нельзя верить.
Моя кровь стынет в жилах.
— О-откуда ты знаешь?
— Потому что одним из тех, кто вломился, был я — то есть, не я, конечно. Я не могу покинуть Манчестер, спасибо за это подлому электронному браслету. У меня есть друзья, что помогли мне.
— Я звоню в полицию.
— Звони, и что ты скажешь? Что у тебя отношения с бывшим пациентом.
Я почти задыхаюсь.
— Понятия не имею, о чем ты говоришь.
— Прекрасно ты все знаешь, я о Леандро Сильве. Он был твоим пациентом, теперь же ты трахаешь его. Поверь мне, кому как не мне знать, что это неправильно, Индия. А Сильва? Ты и правда выросла, — посвистывает он.
— Ты не знаешь, о чем говоришь.
— Конечно же, знаю. У меня твой ноутбук. Здесь есть все, все кровавые детали трогательного ПТСР Сильвы и того, как ты его лечила. Забавная шутка, я, должно быть, пропустил ту часть, где говорится, что отменный трах с ним часть лечения.
Мое тело замирает.
— Ты безжалостный.
Он смеется.
— Я видел вашу фотографию в газете. Боже, Индия, ты выглядишь еще более красивой, чем тринадцать лет назад. Но мне стало интересно, где бы ты могла встретить кого-то вроде Леандро Сильвы. То есть, не похоже, чтобы вы крутились в одних и тех же кругах. Мне захотелось узнать о тебе больше. Так что я вломился к тебе в офис. Как же мне повезло, что в нем оказались файлы о Леандро Сильве. Вся эта жалостливая история написана черным по белому прямо для того, чтобы я ее прочитал. Потому что, если бы я не смог найти что-нибудь в твоем кабинете, то пришлось бы переворачивать вверх дном весь твой дом, пока не обнаружилось бы хоть что-нибудь, но мне не хотелось расстраивать своего сына подобным вторжением.
— Он не твой сын! — кричу я в телефон.
— Он мой, Индия, и не смей, твою мать, забывать это. В его венах течет моя кровь.
— У него, может, и твоя кровь, но он не твой, и никогда им не будет.
Он разражается безумным смехом.
— Ты неплохо справилась в одиночку. Я хочу знать о тебе и Джетте все.
— Откуда ты знаешь его имя? — шепчу я. Я не говорила ему. Держала Джетта от него подальше.
— Да ладно, Индия. Узнать было не сложно. Он увлекается футболом и Формулой-1, верно? Думаю, этому посодействовало то, что ты трахаешься с пилотом Формулы-1.
— Пошел ты, — огрызаюсь я.
Он снова хохочет.
— Ты сохранила книгу, что я дал тебе. Это правда тронуло меня, Индия.
Я застываю, дыхание спирает.
— Помнишь, когда я ее тебе дал? Это было сразу после нашего первого занятия любовью у меня дома. Мы лежали перед камином, завернувшись в одеяло, что ты любила. Я хотел отдать тебе что-то свое, что-то ценное, потому что ты подарила мне нечто особенное.
— Ты имеешь в виду мою девственность? Которую ты забрал, когда мне было пятнадцать! Мне не нужно путешествие по гребаным памятным углам, Пол. Как ты узнал о книге?
— Мой друг нашел ее в маленькой памятной коробке, когда ошивался рядом с твоим домом. Я попросил его оставить книгу на кровати. Крошечное напоминание обо мне. Мне не нравится быть в коробке, Индия. Я провел в коробке гребаных тринадцать лет! — кричит он, лишившись спокойствия.
Его гнев вынуждает меня отпрянуть от телефона. Я слышу, как он дышит в трубку.
— Это время в тюрьме… твоя вина, Индия. Ты должна мне.
— Ничего я тебе не должна. Ты сидел, потому что развлекался манипулированием и склонением ранимых юных девочек к сексу с тобой.
— Ты никогда не была ранимой, и я, черт подери, уверен, что не принуждал тебя. Ты сама хотела. Не могла насытиться мной, если я все правильно помню. Всегда умоляла меня заняться с тобой сексом.
— Ты сделал меня больной.
Он издает мерзкий смешок.
— Боже, я соскучился, Индия.
— А я по тебе — нет! Честно говоря, я и не думала о тебе со дня, когда ты был приговорен в суде, и когда я с облегчением наблюдала, как полицейские уводят тебя прочь. А теперь скажи мне, что тебе нужно, потому что ясно как день, что ты чего-то хочешь.
Перед тем, как он отвечает, звучит короткая пауза.
— Денег.
Теперь моя очередь смеяться.
— У меня их нет, а даже если бы и были, то я бы тебе их не дала.
— У тебя парень при деньгах. Чистого капитала около ста пятидесяти миллионов, если верить «Гуглу». Уверен, он может расщедриться. Для него это сущие копейки.
Капитал Леандро сто пядьсят миллионов? Безусловно, я знала, что он богат, но не осознавала, что настолько. Мы никогда не говорили о деньгах, потому что это не имеет значения. Мне не нужны его деньги. Мне нужен только он.
— Я не буду просить у него денег.
— А придется, потому что, хоть я и думаю, что ты неплохо зарабатываешь своим терапевтическим делом, уверен, у тебя нет тех денег, что я хочу получить, тогда как у твоего парня есть. Если я не получу денег, то отошлю твои файлы прямо Совету Медицинских Профессий вместе с вашей с Сильвой фотографией и милым письмом, в котором будет написано о том, как ты испортила пациента. Ты предстанешь перед Советом раньше, чем успеешь привести доводы о своей невиновности, и лицензия на практику будет вырвана из твоих маленьких милых ручек. Ты знаешь, насколько Совет нелоялен к такому роду инцидентам. Ты больше никогда не сможешь заниматься своим делом. Ты будешь занесена в черный список. Психотерапевт без лицензии. И все эти годы подготовки и тяжелой работы, все время, проведенное вдали от нашего сына, пойдут псу под хвост. Тогда я подумал, просто между делом, что мог бы дать утечь документам в руки журналистам. Ты же знаешь, как они любят сочные скандалы.
— Зачем ты это делаешь? — Мой голос ломается, предавая меня.
— Зачем? — Он звучит разъяренно. — Потому что ты украла мою гребаную жизнь, и теперь я хочу расплаты!
Глаза застилают слезы.
— Откуда мне знать, что эти документы вообще у тебя? Ты можешь врать.
— Я не вру, и ты знаешь это. Но если не веришь мне, то всегда можешь приехать и посмотреть сама. Я бы приехал к тебе, но, совершенно ясно, не могу нарушить условия досрочного освобождения.
— Я не приеду, — выпаливаю я без колебаний. — Тебе придется отослать их мне. Электронной почтой. Уверена, у тебя есть мой адрес.
Он сухо посмеивается.
— Хорошо. Я отправлю их тебе через пару минут. Но, Индия, когда ты увидишь их, то поймешь, что я говорю правду, ни минуты не рассчитывай на то, что я блефую. Я уничтожу твою жизнь, как ты уничтожила мою, если ты не дашь мне пять сотен.
— Пятьсот тысяч фунтов. — Я почти давлюсь.
— Маленькая сумма для твоего парня. Уверен, он и не заметит. И еще одно условие: когда ты получишь доказательства того, что я не вру, и достанешь деньги, ты привезешь их мне. Я хочу увидеть тебя. И моего сына… Хочу познакомиться с ним.
— Нет. — Я ударяю рукой по столу. — Этому не бывать никогда.
— Я просто хочу встретиться с ним, Индия. Только раз. Хочу знать, какой он. И тогда я оставлю вас обоих в покое. Никогда больше не свяжусь с тобой.
— Я никогда не подпущу его к тебе.
— Я не монстр, Индия.
— Говорит мужчина, шантажирующий меня. Я этого не сделаю. Требуй от меня что угодно, но к Джетту я тебя не подпущу.
— Тогда ты потеряешь все. Карьеру. Репутацию. Сама знаешь, как люди обожают сочные истории о плохих личностях. Скандал — это последний писк моды. Доктор, пользующийся ее ранимым пациентом. Пациентом, который страдает от ПТСР после практически летального исхода из-за аварии… — говорит он. — Это паршиво, Индия. Я сделаю так, что ты будешь выглядеть безжалостной и не вызывающей доверия, каким ты сделала меня всего лишь из-за любви не к тому человеку. Кажется, мы не такие уж и разные.
