что он и бабушка должны постоянно присматривать за мной, даже после того, как я съехала из их дома.
Лифт открывается, и я останавливаюсь, когда мой дядя выходит, неся сумку с едой на вынос.
Натаниэль Уивер - еще один пример того, как хорошо мы прячемся за красивым фасадом. Его модные костюмы и ухоженный внешний вид однажды принесли ему титул «самого востребованного юриста» в одном журнале.
Они сказали, и я цитирую, потому что бабушка гордилась и отправляла это более тысячи раз:
“Сын сенатора Брайана Уивера, Натаниэль Уивер, - сердцеед Бруклина, мечта каждой светской львицы и самый труднодоступный плод. У него внешность греческого бога, но он такой же холодный.”
И это правда.
Нейт, возможно, и пытался заполнить пробел, оставленный отсутствием моих родителей, но он вообще не ведет себя хорошо с посторонними — или со своими собственными родителями. Он бесстрастен и отчужден, спокоен и расчетлив.
И у него есть эта чужеродная способность читать мысли. Вот почему встреча с ним прямо сейчас - наихудший сценарий. Может ли он видеть гнусную похоть, сияющую в моих глазах? Или, может быть, он может расшифровать мою потребность причинять боль снова и снова? Его темный взгляд меряет меня с ног до головы. Он часто так делает, запугивая своих противников молчаливым наблюдением, пока они не расколются сами по себе.
- Куда ты идешь, Негодяй?
Я выворачиваю шею и завожу руку за спину.
- Пробежка.
- Сейчас?
- Да. Я бегаю после того, как люди уже разошлись по домам
- Ты также можешь лучше скрыть преступление, когда никто не видит.
Я ухмыляюсь.
- Это тоже.
- Что ты задумал? Мне нужно быть твоим адвокатом?
- Нет.
- Но ты что-то задумал.
- Это законно, но это может быть... немного аморально.
Много. Но повышение родительского параметра Нейта - это не то, с чем я бы стал играть.
- Только потому, что это законно, это не значит, что это правильно.
- Разве не ты сказал мне, что законное и незаконное не имеют значения, потому что правосудие зависит от обстоятельств?
- И все же, вот ты здесь, искажаешь косвенные убеждения в свою пользу
- Разве ты не поэтому это сказал?
- Я сказал это, чтобы у тебя не было неправильных представлений о мире, в котором ты живешь.
- Ты также упомянул, что концепция истины - это устаревшая праведная вера, которая больше не применима к современному обществу. Истина - это форма, в которую мы загоняем себя, чтобы убежать от суровой реальности мира. Так что, в некотором смысле, у всех нас есть заблуждения, от которых мы пытаемся избавиться по-своему.
- Это предел досягаемости.
- Тогда ты намекаешь, что сказал эти слова не для того, чтобы я извлек из них урок? Или ты, возможно, думал, что я приму их, слепо доверяя твоему суждению старшего?
Он улыбается, морщинки разглаживаются вокруг его обычно суровых глаз.
- Оспорил.
Я улыбаюсь в ответ.
- Я учился у лучших.
- Ты должен бросить политику и присоединиться ко мне. Нам было бы так весело.
- Ты имеешь в виду, быть уничтоженным мистером и миссис Уивер?
- Они не могут уничтожить нас, когда мы в одной команде.
- Я бы предпочел играть умно. Что по-другому означает «безопасно»
- Я не считал тебя тем, кто отказывается бросать вызов, Негодяй.
- Я люблю трудности, но не тогда, когда они разрушают меня. - Я похлопываю его по плечу. - Поговорим позже, Нейт.
Он хватает меня за плечо в ответ, его юмор исчезает.
- Не делай глупостей.
- Это было вычеркнуто из моего словаря миссис Уивер. - Это так, как мы называем бабушку за ее спиной, вроде как устанавливая дистанцию между нами.
- По-видимому, она оставила останки. Я распознаю импульсивную глупость, когда вижу ее, и прямо сейчас твои глаза сияют так же .
- Не волнуйся. Все под контролем.
- Это то, что сказал твой отец, и мы оба знаем, чем он закончил.
Моя челюсть сжимается.
- Я не он.
- Хорошо. Потому что мистер и миссис Уивер не из тех, кто прощает. Они не были с твоим отцом и не будут с тобой.
Я подмигиваю.
- Все в игре, пока меня не поймают.
Он качает головой один раз.
- Что? Разве не этому ты учишь своих клиентов?
- Нет. Если ты не видишь, что не так в твоём заявлении, я не буду объяснять тебе это по буквам.
И с этими словами мы оба покидаем мой многоквартирный дом. Я жду, пока Нейт сядет в свою машину, прежде чем направиться к своей.
Я планировала убежать в лес, но его неожиданный визит заставил меня потерять время, которого у меня нет.
Пятнадцать минут спустя я паркуюсь у дороги и остальную часть пути иду пешком. Солнце завершило свой спуск за горизонт, оставив вдалеке небольшую фиолетовую полоску.
Черный цвет постепенно предъявляет свои права на высокие деревья и грунтовую дорожку. Мои мышцы напрягаются от напряжения, когда я пробегаю дистанцию вверх, стараясь ступать как можно тише.
Это совсем не сложно. Во всяком случае, для того, чтобы быть тенью, не требуется особых усилий.
Это было во мне с того момента, как мне пришлось исчезнуть, чтобы не встретиться с судьбой своих родителей.
В тот момент, когда я стал тенью и наблюдал, как их пустые глаза смотрят в никуда, а кровь омрачает их. По логике вещей, именно тогда у меня возникла потребность в насилии. Я узнал это, когда был мальчиком, и мне пришлось что-то с этим делать после того, как я избил одного из своих одноклассников в начальной школе. Мои бабушка и дедушка отправили меня на терапию совладания, и после этого у меня была куча дерьма. Но единственный способ, которым я мог постепенно избавиться от необходимости причинять боль, - это когда я занялся спортом. Нейт играл со мной в догонялки, а потом повалил меня на землю, заставляя брыкаться и кричать.
Поэтому я выбрал футбол.
Достаточно жестокая игра, чтобы отучить меня от постоянной потребности в насилии. В детстве я хотел заняться боксом, но бабушка вцепилась в свой жемчуг, что было косвенным отказом.
Мне удавалось выживать все это время.
До нее.
Наоми.
Я больше не могу контролировать свои неистовые порывы, когда дело касается ее. Они расцвели в первый раз, когда я гнался за ней по этому
