говнюка тоже никто не видел. Ни в казармах, ни в Цветущем саду… Как сквозь землю провалился, чертяга. Зато несколько длинных и ярких перьев были обнаружены Володей за пределами города. Затем еще несколько перьев чуть помельче — на главной дороге, и так к нам пришло понимание, что спрятать похищенное мой питомец решил основательно. Желательно там, где на яйцо никто случайно не наткнется.
— С тем же успехом он мог его просто разбить, да и дело с концом, — заявил тогда Семён, когда мы напали на след.
Нет, разбивать он его не стал бы. Во-первых, из соображений собственной безопасности. Мало ли, что могло выбраться из чешуйчатой скорлупы. Ну а во-вторых, даже если оно и вылупится, в тот же момент между мной и новым питомцем могла бы возникнуть некая связь, как между мной и Петрушей.
— Если такая связь есть, призови этого петуха и всё.
— Не могу, — мотнул я головой. — Если призову, то вряд ли вместе с яйцом. Тогда он при всём желании не сможет припомнить, где именно его оставил. Слишком рискованно.
— И что ты предлагаешь? — вскинула брови Тамара.
— Искать, — ответил за меня Володя. — Разделиться, отыскать петуха и оторвать ему обе тощие лапы за воровство.
Это были его последние слова до того, как генерал, расправив плечи и выдвинув квадратную челюсть вперед, попер в лес напролом в надежде напасть на новый след из перьев. И, кивнув остальным, я двинулся за ним.
Теперь же, судя по крикам Володи впереди вперемешку с нецензурными высказываниями в адрес Петруши, я понимал, что вор найден. А потому несся вперед, пока мой генерал не сделал чего-нибудь непоправимого. Да, дело было не только в яйце, но и в самом воришке, с которым обещали разделаться сразу после поимки, к тому же не самым гуманным образом.
Я, честно говоря, вообще недоумевал, с каких таких фигов петух взъелся на разнесчастное яйцо. Сам ведь первое время был категорически против сопровождения меня в инстансы с боссами. Ныл на усталость и подпаленные перья, сетовал на несправедливое существование в роли какой-то шестерки лорда. А теперь, вопреки всему этому, стремился лишить меня потенциально мощного питомца, а себя — спокойной и ничем не обремененной жизни. Такое поведение ставило меня в тупик, но сперва следовало вернуть яйцо, а уже потом задать воришке в законе интересующие меня вопросы.
Спор Володи и Петруши на повышенных тонах раздался впереди, и я поднажал, пока не проворонил кульминацию. Выскочил перед ними, борясь с отдышкой и глядя попеременно то на взбешенного генерала, то на питомца в его руках, перевернутого вниз головой.
— Глянь, — кивком указал мужчина на потрескавшееся яйцо и заостренный камень, валяющийся рядом с ним. — И если думаешь спустить ему такой номер с рук, я разочаруюсь в тебе еще сильнее, Юрий. Помяни мое слово.
— Зачем⁈ — недоуменно спросил у схваченного с поличным пернатого, и тот презрительно фыркнул.
— Затем, что когда меня в предыдущий раз списали в утиль, вся моя жизнь покатилась по наклонной! — заявил тот, скрестив крылья на груди. — Ты интересовался моим прошлым, Юрка, верно же? Так вот тебе суровая правда. Когда-то я был блотняром.
— Блотняром?
— Скупщиком всякой краденной херни. Сотрудничал с несколькими бандами, знал, куда загнать всю эту дичь и всё у меня было в ажуре. До тех пор, пока на районе не объявился блотняр, скупая дороже. Но рынок-то не резиновый, паря. Меня быстро со счетов списали, а чтобы малину им не попортил, совсем не по понятиям договорились с леваками и сдали ментам. Сдали, паря!
— Трагичная история, конечно, — поморщился я, — но каким боком она относится сейчас к нам?
— Тем, что ты тоже собрался заменить меня более выгодным вариантом!
— Э-э-э…
Я так полагаю, что Петруша просто словил подобие вьетнамского флешбека, и ничего общего между его прошлым и настоящим не прослеживалось. Зато хотя бы частично узнал о его злоключениях, и на том спасибо. Но проблема всё еще стояла остро.
— Давай так, — вытянул обе руки перед собой, невербально намекая на то, что решить ее собираюсь миром. — Заменять тебя я не собираюсь. Ты просто уходишь на заслуженный… отдых.
— О да, мне балакали то же самое, когда отправляли на нары! — визгливо крикнул тот, и Володя, сурово сдвинув брови, хорошенько тряхнул его в воздухе. — Агх… твою мать!..
— Какое бы место он ни занимал раньше в преступной иерархии, он навсегда там останется. Бывших нарушителей закона не бывает, Юрий, — обратился ко мне Володя, и я уже понимал, что последует дальше. — Первое время мы готовы были мириться с его характером в отсутствии альтернатив. Теперь надобность в этом отпала. Так что тебе решать, «милорд», проявлять ли сейчас свое мягкосердечие или же избавиться от занозы в заднице, пока она не впилась тебе во вторую ягодицу.
— Мы просто неправильно друг друга поняли и… — попытался оправдать питомца.
— Нет, Юра, — тяжело вздохнул генерал и, не отрывая от меня взгляд, разжал хватку, заставляя Петрушу встретиться с землей. — Ты просто слабак, и это как раз то, что понимаем мы оба.
— Слабак? — тупо повторил я с нервной усмешкой. Еще бунта мне тут не хватало для полного счастья…
— Самый что ни на есть, — на полном серьезе произнес Володя, отряхивая руки. — Долго я наблюдал за тобой. Анализировал твои поступки, решения, выводы. Во многих из них, впрочем, не находил логики. Но куда больше меня удивляло твое пренебрежительное отношение к сектору. Знаю, на твои плечи изначально была возложена большая ответственность, и груз этот тяжёл. Тем не менее, даже спустя столько времени вместо того, чтобы трудиться наравне с остальными в поте лица, ты только и делаешь что перенимаешь открытия знакомых лордов, и то спустя рукава. Что же мы имеем по итогу? Неразвитую инфраструктуру по истечению двух недель, а о количестве подданных я вообще молчу. Их могло быть гораздо, гораздо больше, если бы ты не тратил драгоценные часы на посиделки и пустую болтовню, бесполезную беготню туда-сюда. На твоем месте, Юрий, — ткнул он в меня пальцем, — я отказался бы даже от пищи и сна, лишь бы не дать возможность вражеским лордам обскакать меня в первые дни. Теперь тебе остается догонять их, но если ты не изменишь свое
