— Твои родители? — выдавливаю я.
Он кивает и хмурится. Пальцы хрустят от силы, с которой он сжимает кулаки.
— Полное дерьмо…
— Можешь повторить, — презрительно усмехается он.
— Но… зачем? Из-за чего все это?
Он поджимает губы и шагает ко мне. Паникуя, я отступаю назад, но натыкаюсь на дерево. Он просто становится передо мной, закипая от злости. Его ноздри бешено раздуваются. Взглядом он пронзает меня насквозь.
— Из-за тебя.
Я едва могу сделать вдох.
— Что ты имеешь в виду?
Он сжимает губы, и упирается взглядом в землю, закрывая глаза.
— Ты ни хера не помнишь…
Когда он снова смотрит на меня, меня трясет с ног до головы. То, как он смотрит на меня, будто я — его слабость, вселяет в меня тревогу. Не потому что я напугана, а потому что не видела этого взгляда прежде.
Или… видела?...
Не думая, я поднимаю руку к его лицу. Он неуверенно отстраняется от меня, но все равно не достаточно, чтобы не дать мне коснуться его. Он морщится, когда я кладу руку на его щеку. Ярость в его груди моментально затихает. Я ладонью чувствую его шрамы, рубцы и борозды на месте его глаза. Пальцы двигаются по каждой трещине, каждому болезненному воспоминанию, всей боли и агонии, которую заклеймили на его коже. Вот, что они с ним сделали... Онисделали его монстром, который он есть сейчас.
Он поднимает руки и обхватывает мою голову, прислоняясь лбом к моему лбу.
— Вспомни, — произносит он. Его голос полон терзающих эмоций. — Вспомни, птенчик. Вспомни...
Его голос. Его прикосновение. Картинка в голове, разорванная на тысячи мелких кусков, выложена передо мной, словно на большой гранитной доске. И я собираю их, один за одним. Воспоминания из прошлого и настоящего смешиваются, пока мои мысли не превращаются в сплошное непонятное месиво. Картины прошлого крутятся в моей голове. Он был моим прошлым.
Я знаю его. Я всегда его знала.
Глава 22
Сердце никогда не забудет то,
что любило по-настоящему»
- Томас Мор
Джей
3 ноября, 2006
Я сижу в углу офиса, притворяясь, что меня здесь нет, чтобы никто не заметил. Отец велел мне оставаться в его комнате, потому что хочет представить мне новых людей, которые будут следить за нашей безопасностью. Это не потому, что он думает, что моя жизнь в опасности. Скорее, он хочет постоянно следить за мной. Если бы не мое содержание за его счет, меня бы здесь не было. Я бы предпочла вечеринку с друзьями и алкоголь до тех пор, пока не напилась бы в хлам. Безопаснее сказать, что мне не нравится носить платья, и не притворяться хорошей девочкой. Особенно, когда отца нет поблизости. Мне шестнадцать, и я сама могу решить, с кем я хочу быть, и кто мне будет нравиться.
— Джей.
То, как он называет меня по имени, скоро спровоцирует у меня инсульт. Я знаю, что он ненавидит его. Не только мое имя, но и меня саму. Меня не просто так назвали Джей — отец хотел мальчика. Мальчиков намного легче вывалять в дерьме политики. Женщины нужны лишь, чтобы разбавлять мужскую компанию. Я не преувеличиваю. В двух словах, в этом весь мой отец.
— Убери прядь за ухо. И расправь платье. Выглядишь, как с помойки, — глухо произносит он.
— Хорошо, папа, — вздыхаю я.
— Тебе придется подумать над своим поведением. Это неприемлемо.
— Они всего лишь охрана.
— Они не просто охрана, — он откашливается. — Они работали на меня ранее, и я требую от них наивысшего уровня уважения. Я хочу, чтобы ты вела себя лучше и уважала меня. Ты будешь вести себя, как леди.
— Ты хочешь сказать, как робот.
Он бросает на меня краткий взгляд, а потом начинает измерять комнату шагами.
— Ты должна все внимательно выслушать и представиться надлежащим образом, — он подходит к своему столу и усаживается в черное кожаное кресло. — И если вы выкинешь какую-нибудь шутку, клянусь Богом, я заберу у тебя все на целый месяц. И под «все», я имею в виду, все.
Я сглатываю, позволяя угрозе впитаться в меня. Я не хочу терять свой интернет, доступ к внешнему миру, друзьям, всем своим связям и развлечениям. Под его «все» он имеет в виду, запереть меня в холодной башне… Ну, не буквально, но также чертовски скучно. Я уже знаю это по опыту. Я никогда не была в хороших отношениях с отцом. Я всегда старалась противиться тому, что он говорит. Может быть потому, что он не дал мне важной причины слушать его. В нем нет ничего для меня. Даже капельки любви.
В дверь стучат, и появляется наш дворецкий.
— Сэр, их машина только что прибыла. Мне сопроводить их сюда?
— Да, приведите их немедленно в мой офис.
— Хорошо, сэр.
Дворецкий тихо уходит, пока мой отец осматривает свой костюм и приводит в порядок прическу. Он выглядит уставшим. Его скулы, кажется, впали еще больше с тех пор, когда меня поймали целующейся с парнем на вечеринке. Как будто каждый раз, когда он ловит меня на чем-то, чего я не должна делать, он стареет на несколько лет.
Мои забавы, желания, безрассудное веселье позорят его. Его позор вызывает во мне желание убегать, приставать к людям, веселиться во всю прыть. Это замкнутый круг разочарования друг в друге. Отец всегда пытается сделать из меня модель по его собственному образцу, а я никогда не хотела быть тем, кем он хотел, чтобы я была. Я не лидер, я не спокойная и уверенная в себе. Я не милая и пушистая. Я — то, чего он никогда не хотел, и поэтому я бунтую против этого.
Я вздыхаю от роя мыслей, которые переполняют мою голову, и когда в комнату входят гости отца, я напрягаюсь. Я вижу пару мужчин и одну женщину. Они все одеты в костюмы, кроме нее. На своих высоченных каблуках и в длинном красном платье, она выглядит, как телезвезда на красной дорожке. Ее волосы собраны в хвост, а над губой красивая родинка. Она на мгновение окидывает меня взглядом, но в нем столько власти. И смелости, и мягкости, и ужаса одновременно.
Мужчины вселяют в меня одинаковый ужас. В своих начищенных до блеска черных туфлях и смокингах, они выглядят, как джентльмены, но для меня — это воплощение зла. Власти. Страха. Это их работа. Один взгляд — и я знаю, что они занимаются черными делами.
Отец отходит от своего стола, и протягивает руку для приветствия.
— Мы снова встретились… — произносит он.
— Мы очень рады, что Вы — наш клиент. Снова нанять нас было рассудительным решением с Вашей стороны.
— Не заставляйте пожалеть меня о нем, — произносит мой отец, глядя на меня. От этого его взгляда мне хочется исчезнуть с лица земли.
— Мы позаботимся об этом.
— Позаботитесь, чтобы парень держался подальше от дел и от нас.
— Непременно. Мы обещаем Вам.
— Хорошо, — отвечает отец.
Они еще немного разговаривают, но из-за страха я не обращаю на них внимания. От этих людей по спине расползается мороз, и начинают шевелиться волосы на затылке. Особенно от того, как они двигаются по комнате. Так осторожно, так тщательно изучая все вокруг них. Они, как ястребы, которые кружат над землей в поисках добычи, а когда видят ее, стремительно и яростно падают вниз, хватая ее острыми, жадными когтями.
Это люди, которых отец нанял для нашей защиты? Да он, наверное, сошел с ума. Как они вообще могут кого-либо защитить? Да они же сначала его убьют.
Когда я замечаю, как кто-то еще стоит в холле, спрятавшись в тени, я перестаю дышать, и мне кажется, что мое сердце тоже на секунду останавливается. Парень с черными, как ночь, волосами, ждет снаружи.
Кто-то, кого я помню.
***
Суббота. 14 сентября, 2013. Утро, 10.40
Этим кем-то был он.
Воспоминания накрывают меня, словно бесконечный калейдоскоп.
Парень с вечеринки, с черными, как ночь, волосами, собирается работать на моего отца. Убийство — это то, чем занимается его семья. Парень, которого я не могу выбросить из головы.
Все это время он знал меня.
***
Суббота, 6 декабря. 2008. Ночь, 22.13
Я не могу оторвать от него губ. Он настолько чертовски сладкий. У меня были многие другие, но таких, как он, я еще не встречала. В нем я чувствую мужчину. Такого, который знает, как обращаться с девушкой. Он грубо целует меня, а его укусы вырывают из меня стоны. Я люблю ощущения, когда его зубы сжимают мою плоть, поглощая больше и больше меня, будто он тоже не может насытиться мной.
Свет холла едва падает на него. Его влажная кожа поблескивает, капельки пота скатываются по его прекрасному телу. Он полностью покрыт тату, и мне нравится ощущения, когда я глажу руками по его груди. Он стонет в мой рот, пока я расстегиваю его рубашку и скольжу руками по его голому точеному торсу.
