в той организации. Их свёл случай, один из тех, что зовутся глупыми, но самыми важными, которые полностью меняют жизнь. Казалось, это мгновение вечно, что они никогда не расстанутся, но… «Теперь другие имена, другие личности, — старик приоткрыл глаза, — теперь всё изменилось…» Он перевёл взгляд на ванну. С того сна прошло больше месяца, но белая лиса больше не появлялась. Мастер даже начинал подумывать, что это он медленно сходит с ума, мучая себя воспоминаниями, однако маленькая толика надежды ещё раз услышать её голос, всё равно теплилась в нём.
— …может, ты начнешь меня слушать? — различил он сердитый возглас Лункса, который уже пять минут что-то ему объяснял. Из-за своих мыслей, он совершенно перестал обращать на него внимание, чем тот был явно недоволен.
— Что ещё? — не менее раздраженно спросил он насупившегося анимагена.
— Я говорю: зачем ты вообще её купил? Что такого в этой лисе, из-за чего ты потратил половину всей выручки?
Мастер не ответил. Давно привыкший к таким долгим паузам, Лункс терпеливо ждал ответа, но на этот раз человек промолчал, тем самым вызвав злость у рыся.
— Будешь так всю жизнь отмалчиваться? — прошипел он, сузив глаза. — Или ты думаешь, я слишком глуп, чтобы понять? Сколько можно этих недомолвок?!
Но и на этот раз Мастер ничего не сказал, лишь пристально глядя на него. «Он испытывает меня или что?» — не выдержал этого молчания Лункс:
— Может, нам вообще не разговаривать? А что, я могу…
— Можешь-можешь, я в этом не сомневаюсь, — жестом остановил его тот и тяжело вздохнул, — дело тут не в том, поймёшь ли ты, а в том, прав ли я. Я собираюсь проверить одну… теорию, так скажем, которая связана с моим прошлым. Все ответы на мои вопросы хранятся в Арги. Она знает всё.
— Интересно, и как именно ты собрался вытащить из этой лисы информацию о прошлом? — Лункс подошёл к ванне. — Насколько я знаю, все наши друзья ничего не помнили после своего возрождения.
— Я знаю, — кивнул Мастер, — но мне кажется, что возрождённые анимагены сохранили характеры прошлых личностей.
— Хочешь сказать, ты знал кого-то из них?
Прежде чем ответить, робототехник откинул голову и сощурившись, посмотрел на него.
— Да. И лучше бы я ошибался. Если веришь в Пантеон, Лункс, помолись, чтобы я ошибался, потому что я атеист и поминаю только Спирусов. Они плохие парни, ломающие всё, что дорого людям и мне они нравятся, — он ухмыльнулся.
— Я анимаген, — покачал головой рысь, — я не верю в судьбу, пантеоны и прочую сказочную ересь. Я сам творец своей жизни.
— Я это ты, ты это я, — рассмеялся Мастер, — ты полностью перенял мой характер… — и внезапно он помрачнел. — Перенял характер… мда, Лункс, ты умеешь расставить точки над «ио».
— А что я такого сказал?
— Впрочем, есть вероятность, что это лишь совпадение, — пробормотал робототехник, не слушая его, — всё равно шанс остается…
Поняв, что тот вновь пустился в рассуждения сам с собой, Лункс махнул на него рукой и пошёл прочь из мастерской. «Души, личности, характеры, — он хмуро поджал уши, — всё смешалось в непонятный клубок, распутывать который уже даже не хочется».
***
Лесной воздух сегодня пах сыростью и дождем. Мокрые от недавней мороси кусты давно измочили его джинсы, но Лункс не обращал на это внимания, медленно бродя между вековых дубов. Относительно Чудского и Талтийского лесов, этот был ничтожно маленький и совсем молодой, не имеющий даже своего имени, но именно здесь он узнал, что значит дружба и жизнь. Никогда бы он не подумал, что будет так тосковать по другим созданиям, кроме Мастера, но теперь всё изменилось. Он изменился. «Ты, как и я, один, вдали от своих сородичей, — говорил про себя рысь, обращаясь к лесу, — стоишь на берегу реки, пытаешься тянуться дальше на север, но ничего не выходит. Уж я-то видел по карте, как далеко от тебя Талтийский лес, километров семьсот, не меньше. Тянулся бы ты лучше к Чудскому, он-то через дорогу растёт! Ты тоже один, как затворник поневоле. Как и я». В голову закралась мысль убежать хотя бы на день из особняка, хоть глазком посмотреть, как живёт Рахнак. Лункс запомнил прошлую поездку: люди из города оказались совсем не такими, какими описывал их Мастер. Это были вполне себе мирные граждане, занимающиеся своими делами. У каждого из них текла будничная жизнь с повседневными заботами и проблемами, и они совсем не стремились как-то испортить жизнь ему, как описывал его создатель. Но не только люди заинтересовали его. Яркие вывески и высоченный шпиль администрации также произвели на него впечатление, невольно заставив восхититься силой технологического прогресса человека. «Они подчинили себе металл и камень, — почему-то именно в лесу на него накатывали философские мысли, — превратили их в дома, машины, роботов, даже тела, — вспомнил он недавнюю рекламу имплантатов, — но сами остались на прежнем уровне, не развиваясь вместе со своим прогрессом. Что раньше, что теперь, человек остался человеком, изменился лишь его способ жизни».
Мимо проскочила рыжая белка, держа в зубах крупный орех. Взвившись рыжим огоньком по стволу дерева, она скрылась где-то в верхних кронах, оросив голову рыся дождевыми каплями с листьев. С момента их разговора с Мастером прошёл день, и за всё это время они больше не перекинулись ни словечком, мрачными тенями игнорируя друг друга. Ещё никогда Лункс так не злился на своего создателя. После участия в возрождении четырёх анимагенов, он думал, что достоин того, чтобы узнать тайну Мастера о душах. Но старик и не собирался посвящать его, предпочитая игнорировать, как и раньше. «Я уже давно не ребёнок. Я совсем не ребёнок, Мастер», — с досадой думал Лункс, подходя к знакомому бревну. Именно здесь он с друзьями сидел и смеялся, глядя на убегающих от них людей, размышляли о жизни, и просто наслаждаясь свободой и обществом друг друга. Серые тучи частично закрыли небо, предвещая дождь, но он не собирался возвращаться в особняк. С него было достаточно и того, что он провёл там всю свою жизнь, полную недомолвок и тайн, которые хранил его создатель. «Арги, — вспомнил он имя лисы, — что же ты скрываешь такого, что он так озадачился?»
Вдруг он заметил внизу на лугу две фигуры, идущие в направлении леса.
