Хотя, конечно, звук очень хороший был, со всех сторон музыка звучала, я будто бы сам в том зале находился, где мальчишка пел. Не, действительно, меня что, привели сюда просто песню послушать? Что за идиотизм? Я понимаю ещё, концерт был бы какой, выступления, это ещё туда-сюда. Хотя особенно сильной любовью к концертам я никогда не страдал, но посмотрел бы уж, ладно. Но мы всего одну песню послушали и всё, Анна проигрыватель выключила. Опять же, почему только для меня одного? Уж показали бы тогда выступление мальчишки и для других ребят.
Что за песня? Да фигня какая-то, если честно. Ещё и на иностранном языке непонятном. Я и язык-то опознать не смог. Кажется, датский или шведский, но не уверен. Точно не немецкий и не финский, немецкий я чуть-чуть знаю, а финны у нас в Ленинграде вовсе не редкость, видел не раз.
А мальчишка этот, который пел, просто осёл. Нашёл о чём петь, тоже мне.
…Кто привык за победу бороться,
С нами вместе пускай запоёт.
Кто весел — тот смеётся,
Кто хочет — тот добьётся,
Кто ищет — тот всегда найдёт!…
Вот как надо петь! Вот это песня, вот это я понимаю! Сразу и ветер и волны и приключения! А этот тормоз ныл стоял: “Два папы, у меня два папы”. Нашёл чем хвастаться, придурок. Ну и что, что у него два папы? Да мне наплевать на это, вообще-то. Вон, у Толика Мелкого из соседнего подъезда тоже два папы, так Мелкий же песни об этом не распевает на улице, кому это интересно-то?
Правда, Толик папой лишь настоящего своего папу называет, дядю Гришу, а нынешнего маминого мужа зовёт дядей Севой, как и другие ребята, но по факту у него действительно два папы. А с дядей Гришей Мелкий воскресенья часто проводит, тот его с собой и на рыбалку, и на охоту берёт. Ну, если он трезвый, конечно, что далеко не в каждое воскресенье случается.
Ай, чешется как! Чем бы почесать-то? Спицу какую-нибудь вязальную хорошо бы сюда сейчас. Рукой фиг почешешь под гипсом-то. Хорошо хоть, болеть почти перестало, а первые два дня очень больно было, особенно пока гипс не наложили.
Я этому милиционеру, тьфу ты, полицейскому, говорю: “Рука сломана у меня, в медпункт отведите”. Куда там, какая рука ещё?! Мне даже умыться не разрешили, так с окровавленной рожей и сидел, на вопросы отвечал. Правда, я не столько отвечал, сколько молчал, сказал только, что зовут меня Сашкой и всё. А ни фамилии, ни адреса домашнего, ни даты рождения не назвал. Зачем ему моя дата рождения? Всё равно не поверил бы ведь.
А потом этого конопатого привели, мерзавца мелкого. Знал бы я, что он тварь такая гнилая, так ещё раз пять бы подумал, лезть мне или нет. Но там, около школы, я ведь ещё не знал, что он такой, что он за гнида.
Спой нам, ветер, про дикие горы,
Про глубокие тайны морей,
Про птичьи разговоры, про синие просторы,
Про смелых и больших людей!
Полицейский из недр своего стола три маленьких прозрачных пакетика с белым порошком извлёк, и этого конопатого спрашивает: “Киселёв, вот такие пакетики он тебе предлагал купить?”. А тот отвечает: “Ага, такие”. И тычет, гад, в меня пальцем. Вот этот, говорит, около школы остановил меня и предлагал купить. Представляете, вот прямо рядом со мной стоит, пальцем на меня показывает, и утверждает, что я ему что-то там продавал.
Я говорю, что ж ты врёшь-то, гад такой, да как не стыдно тебе?! Я ж тебе, сволочи, помочь хотел, а ты теперь наговариваешь на меня! Да как твой рот-то поганый такие слова выговаривает?! Может, правильно они тебя наказать хотели, может, ты всё время врёшь?!
Ну, это я сгоряча, конечно, сказанул, такого никто не заслуживает, что с этим обманщиком Киселёвым сделать хотели, но очень я тогда в отделении полиции разозлился на него, даже пожалел, что вообще на помощь ему пришёл.
Кто такой Гейдар и его стадо Ленка мне рассказала, конечно. И ещё она очень просила меня не лезть к ним и не вмешиваться ни во что, но… То, что хотели сделать эти ублюдки вообще уже ни в какие ворота не лезло. Собственно, я случайно там оказался, около их гнездовья. На самом деле, я на проспект ходил, в магазин, газированной воды себе купил, Coca-cola называется. А потом к школе Ленкиной возвращался и решил путь себе срезать чуть, напрямик пройти. Ну и заблудился там немножко во дворах. Минут двадцать блуждал, потом плюнул и у старушки какой-то дорогу спросил, она мне и объяснила, как к школе пройти лучше. Только вот вышел я к школе как раз со стороны той самой трансформаторной будки, к которой Ленка просила меня не приближаться.
Честное слово, я просто мимо пройти хотел, только пройти мимо. Но когда я действительно шёл мимо, то увидел, что этот конопатый Киселёв стоит на земле на четвереньках, а рядом шестеро лбов, каждый из которых явно старше и сильнее его и они заставляют мальчишку…
Ладно, допустим, провинился он в чём-то, допустим даже, что он мерзавец (как оказалось, это так и есть), ну так побейте его, тем более, что вас шестеро на одного. Но так-то зачем? Это уж совсем не по-человечески получается. Они там на земле кучу собачьих какашек нашли и этого Киселёва заставляли ту кучу всю съесть. Гейдар же (я его по Ленкиному описанию сразу узнал) уже даже мобильник достал свой, приготовился снимать издевательство на видеокамеру. В общем, не прошёл я мимо, не смог пройти.
Спой нам, ветер, про чащи лесные,
Про звериный запутанный след,
Про шорохи ночные, про мускулы стальные,
Про радость боевых побед!
Наиболее удачным у меня самый последний удар получился, я Гейдара достал. Так он близко ко мне не подходил, но когда меня скрутили уже, решил подойти. Думал, раз меня сразу трое держат, так уже и всё? Ха, ноги-то у меня свободны, я на этих, которые держали меня, повис (ну и что, что рука сломана? больно, пришлось потерпеть), да ногой ему по чавке. Ай, хорошо!
Это я очень здорово попал, если бы не тот мой удар ногой, меня бы там гораздо сильнее измордовали наверняка. А так я синяками отделался, вырванным клоком волос, сломанной правой рукой и выбитым левым верхним клыком. Зуб жалко. Рука-то заживёт, фиг с ней, а вот зуб жалко, он больше не вырастет. Надеюсь, Гейдару я тоже что-то выбил, удар получился хорош, даром что сапог на мне женский был. Во всяком случае, этот гад сразу же в школу убежал, в медпункт, руку себе ко рту прижимая. А по руке-то кровь текла, я заметил.
Ну, а потом началось! Охранники школьные пришли, полицию вызвали. Я думал поначалу, сейчас всех хулиганов в отделение заберут, мне руку починят. Только вот в отделение отчего-то забрали меня, а не их, и руку чинить мою вовсе не собирались. Полицейский враньё Киселёва записал и дал тому расписаться. И тот расписался на полицейской бумаге. Я ему говорю: “Ну и гад же ты, Киселёв!”, а тот стоит, молчит, уши красные все, ботинки свои изучает внимательно. Потом полицейский и мне бумагу суёт. “С моих слов записано верно.” Расписывайся, говорит. Ага, а чем? Левой рукой я только крестик смогу нарисовать, не более. Так эта морда полицейская написала вместо меня: “Подписывать протокол отказался”.
Спой нам, ветер, про славу и смелость,
Про учёных, героев, бойцов,
Чтоб сердце загорелось, чтоб каждому хотелось
Догнать и перегнать отцов!
Я всё Ленку ждал, думал, вот-вот придёт, поможет. Но Ленка не пришла, Ленки не было.
Киселёва отпустили, а меня в камеру посадить хотели, как арестанта. Про руку же мою сказали, что доктор только завтра утром придёт, пока так потерпеть придётся. Блин, а больно ведь, да и рука опухла. Правда, бинт мне всё-таки дали, сам, говорят, перевяжешься как-нибудь.
Но прежде чем в камеру вести, мне умыться разрешили, а потом обыскали всего, всё что в карманах было выгребли, ремень из брюк вытащили, часы Ленкины тоже отобрали. А ещё тот полицейский, что обыскивал меня, велел и ботинки снять, их тоже осмотреть хотел. Снял что ж делать-то. Хорошо, сапоги у Ленки не на завязках, а на молнии, одной рукой снимать-надевать можно.
Ну да, я в Ленкиных сапогах гулял по Москве, а чего? Они новые совсем были, она и не носила их ни разу, ей эти сапоги на Новый Год подарили, но с размером промахнулись немного, они ей велики были. Я же брюки поверх сапог опустил и незаметно стало, что они женские, ботинки как ботинки. Но когда я в отделении из этих сапог вылез, то сразу видно стало, что обувь-то это женская, на мужской обуви цветочки розовые обычно не вышивают. А полицейский, который за столом сидел, прищурился так на меня, да и спрашивает, а чего, мол, пацан, ты в женской обуви ходишь, да часики на руке девчоночьи носишь? Блин, вот до всего ему дело есть, докопался. У меня же рука сильно болела, да и вообще устал я и зуб жалко, так что ответил я ему что-то вроде: “Чего хочу, то и ношу”. Надоел.
А вот в камере я сидел недолго, ночевать мне там не пришлось. Часа полтора сидел, наверное, точно не скажу, часов-то не было у меня. Но руку я перевязать себе кое-как смог, только сильно лучше не стало от этого, всё равно больно. Неудобно ведь одной рукой-то перевязываться, нормально не затянешь повязку, а помочь некому, я один сидел.
