просто великолепно. Особенно украшения; те, что на полях, такие жуткие. Я удивлён, что она сделала декорации в виде наших самых известных призраков. Один из них подглядывал за мной из-за дуба в роще, когда я шёл от главных ворот, и я могу поклясться, что он будто хотел поговорить со мной!
Катрина не понимала, о чём говорил Бром. Они только развесили на ветвях деревьев паутину так, чтобы та походила на силуэты призраков.
– Странно, мама не говорила, что планирует что-то настолько сложное. Интересно, как она смогла провернуть такое? – ответила Катрина, глядя в окно и пытаясь хоть мельком увидеть то, о чём сказал Бром.
– Всем известно, что в канун Дня Всех Святых по земле ходят мёртвые, по крайней мере, в этом нас пытаются убедить легенды, – сказал Икабод, наконец найдя способ вмешаться в разговор. – Я бы предположил, что такие явления – обычное дело в Сонной Лощине, раз уж в этом городке обитают призраки. Знаете ли вы, что традиция наряжаться в костюмы в эту ночь возникла для того, чтобы живые могли спрятаться среди мёртвых?
Его слова, казалось, действительно встревожили Брома, который с трепетом посмотрел в окно.
– Да, Икабод, мы знаем. – Катрина осознала, что говорила с ним чересчур резко, потому что её терзали противоречивые чувства, а Икабод вёл себя слишком навязчиво. Девушка решила, что ей стоит ненадолго выйти, чтобы проветрить голову. – Я схожу посмотреть, нужна ли маме какая-нибудь помощь. Принести вам, джентльмены, тыквенных пирогов и горячего шоколада с бренди, когда я вернусь?
– Это было бы чудесно, моя милая Катрина, – сказал Крейн, демонстративно нежно коснувшись её руки, но Бром этого не заметил. Он всё ещё смотрел в окно. Катрина не могла сказать, действительно ли Бром что-то видел за деревьями или просто был погружён в свои мысли. Ей не хотелось думать, что юношу до сих пор мучают воспоминания о той ужасной встрече с Всадником без головы, но Катрина чувствовала, что те события всё ещё его беспокоят.
– Я думаю, Брому не помешает добавить побольше бренди в шоколад, моя дорогая. Кажется, он немного напуган призраком, которого видел в дубовой роще, – сказал Икабод с самодовольным выражением лица. Катрине не нравилось такое поведение Крейна, но она понимала, в чём его причина. В конце концов, Бром безжалостно дразнил его в прошлом.
– Знаешь, Икабод, я уверена, что если бы тебя преследовал Всадник без головы на дороге Сонной Лощины, ты бы тоже испугался, увидев призрака. Перестань его дразнить, – сказала Катрина, сурово посмотрев на Крейна. Затем, осознав свою ошибку, быстро добавила: – Может, мы встретимся в гостиной после моего возвращения? – Она чувствовала себя виноватой, хотя была уверена, что Бром их не услышал, вглядываясь во что-то снаружи или погрузившись в воспоминания. – Я не должна была этого говорить, Икабод. Пожалуйста, не рассказывай Брому, – добавила она немного тише. – Я надеюсь, что ты будешь вести себя как джентльмен.
Катрина жалела о своём промахе и решении оставить их вдвоём, обходя вечеринку в поисках матери. Все по-прежнему прекрасно проводили время – танцевали, играли в салонные игры и пели вместе с музыкантами.
Как это обычно бывало, большинство пожилых гостей, за исключением Ирвингов, вернулись домой, чтобы лечь спать пораньше. Катрина рассмеялась, увидев мистера Ирвинга в костюме волка с повязкой на глазах. Он вертелся вокруг себя, а затем на ощупь пытался поймать других участников игры под их заливистый смех. Несмотря на то что Ван Тасселы предоставляли экипажи, чтобы гарантировать, что все гости благополучно доберутся домой в поздний час, старшие в общине в канун Дня Всех Святых чувствовали себя спокойнее, укрывшись в безопасности своих домов, прежде чем башенные часы пробьют полночь, ведьмин час.
Катрина, которая искала мать, радуясь, что все наслаждаются вечером, не могла знать подробности разговора, который состоялся между Бромом и Икабодом после того, как она оставила их вдвоём. У каждого в Сонной Лощине была своя версия того, что случилось. Конечно, у Катрины тоже были догадки, которые позже подтвердились после разговора с Бромом. После того как Катрина оставила их в вестибюле, Икабод и Бром в неловком молчании перебрались в гостиную, где в любимом кресле у камина сидел Балтус.
– Ах, Балтус! Я смотрю, ты занял своё любимое место для призрачных историй. Уже пора? – спросил Бром, который, похоже, был счастлив видеть дружеское лицо. Балтус поднял глаза и, казалось, был разочарован, увидев, что Крейн тоже стоит в гостиной.
– Где Катрина? Ушла помогать матери? – спросил он.
– Так и есть, сэр, – сказал Крейн. – Хотя, полагаю, после сегодняшнего вечера я буду называть тебя папой. – Он даже не пытался скрыть ликования, намекая Брому, что собирается сделать предложение Катрине этим вечером. В камине потрескивал огонь, который развели сильнее и жарче обычного, чтобы прогреть комнату, в этот вечер открытую для всех ветров. Из распахнутых французских дверей открывался захватывающий вид на дубовую рощу и маленьких призраков и упырей, до сих пор играющих в салочки на кладбище. Бром видел, как некоторые родители уводили протестующих детей, потому что им тоже не терпелось попасть домой до полуночи, хотя до неё оставалась ещё пара часов. В подобных случаях у Брома, как у практически члена семьи, всегда была привилегия оставаться допоздна, хотя он не был уверен, как вписывается в жизнь Ван Тасселов теперь, когда он лишился статуса жениха Катрины.
– Перестань, Крейн, нет необходимости тыкать этим Брому в лицо, – сказал Балтус.
– Всё в порядке, Балтус, – сказал Бром. – Победил тот, кто был лучше. Похоже, Крейн сможет дать Катрине ту жизнь, которой она действительно хочет. – Бром подошёл к открытым французским дверям, выходящим на дубовую рощу. Казалось, он до сих пор размышлял, что за призрачные существа скрывались среди тёмных теней.
В этот момент Реджина просунула голову в гостиную.
– Балтус, дорогой, миссис Ирвинг сажает мистера Ирвинга в карету. Она считает, что с него хватит веселья на этот вечер, но мистер Ирвинг отказывается уходить не попрощавшись. Я обещаю, всего через мгновение ты сможешь вернуться в своё уютное кресло, – сказала Реджина, смеясь. – И да, джентльмены, скоро вернётся Катрина с закусками. Простите, что я так надолго её заняла, – добавила она, прежде чем оставить Крейна и Брома наедине. Как только она ушла, Крейн обратился к Брому.
– Ты правда думаешь, что сможешь кого-то одурачить
