Один правда после возражать стал - а если бы, а я бы... Так Брюс взял толстую палку, о колено враз не сломаешь, и две хворостины. Прутики отдал держать спорщику и еще одному, на них концами палку положил, как мост. И вдруг, совершенно не готовясь, рубанул ребром ладони - хворост цел, палка пополам. Вопросы есть - что было бы с твоими боками, а также руками, ногами и черепушкой, если бы я бил по-настоящему?
Видел я когда-то давно, самого Харлампиева. Но это - еще уровнем выше! И движения совсем другие, и стойка, самбо больше на борьбу похоже, а это на французский бокс, руками и ногами, с захватами и бросками лишь на ближней дистанции. И система явно армейская - постановка движений такая .что легко после перейти к работе штыком, прикладом, ножом. Много же дома изменилось в нашей армии - откуда вы взялись, такие? Спорить могу на что угодно, что Брюс в СССР не жил, по крайней мере, до войны - несколько раз оказывалось, что он элементарных вещей не знает, мелочи, но житейские, без которых никак! И слова, вроде русские, но со значением, совершенно в сторону! То есть из эмигрантов, причем из богатой страны, где еще холодильный шкаф в квартире мог быть вещью совершенно привычной? И в речи его явные англицизмы мелькают - значит, Америка? Вполне реально - туда еще перед революцией много народу уезжало, за лучшей долей - ну а в пятилетки к нам бывало и сами американцы ехали насовсем, как герой романа Бруно Ясенского. И конечно же, Разведуправление мимо такого кадра пройти никак не могло!
Однако же, подготовка у него все ж не агента-нелегала, а чистого боевика. Хотя навыки агента тоже налицо. Он говорит - вам в помощь, были бы такие как мы в тридцать восьмом, вам бы сидеть не пришлось, вытащили бы! Узкая специализация - пройти, убить, взорвать, исчезнуть - таких даже при Троцком не было, когда курс на мировую революцию считался линией Партии. Теперь же товарищ Сталин говорит, каждый народ сам решает, каким путем идти, социализма или капитализма, и даже Коминтерн распущен - но в то же время такие как Брюс готовятся, целыми отрядами, чтобы работать, как сам он сказал, "и в военное и в мирное время"! Ясно, зачем их на передовой держат - идет слаживание, тренировка, обкатка этого нового инструмента советской политики! На немцах отработка - для посторонних выглядит, как обычные действия фронтовой разведки и партизан. Интересная же жизнь наступит после войны, для Разведупра, а еще больше для заграницы, не желающей делать правильный выбор.
Ну вот, такси. "Хвоста" не вижу. Что вспоминаю-размышляю, не беспокойтесь, этому я раньше еще научился, информацию анализировать, занимаясь попутно совсем иным делом - жизнь заставила! Первым делом заселиться, не таскаться же по городу с вещами, и неудобно, и внимание привлекает. Раньше и вопроса не было бы - в самый лучший отель, факт проживания там, в глазах полиции, уже говорит о благонадежности! Но нельзя, хотя столько лет прошло, но могут там меня вспомнить и узнать! В то же время совсем уж третьеразрядные тоже не подходят - и полиция туда часто наведывается, и с уединением там не очень, да и могут банально обокрасть. Конечно, ничего особо ценного в чемоданах нет, но сразу подозрение, отчего в полицию не заявили? Значит, выбираем место, где обычно останавливаются паломники среднего достатка. И чтобы было не слишком далеко от церкви Святого Антония, куда нам надо - но и не близко, если отец Серджио подведет. Что будет прискорбно - есть у меня и другие знакомые среди служителей Церкви, но этот вариант самый предпочтительный.
Нет, отец Серджио не коммунист, и даже не сочувствующий. Но тогда, в тридцать пятом, он обмолвился, что хорошо знаком с кардиналом Пичелли, еще отцы их были то ли друзьями, то ли однокашниками. И любопытно, отчего сам Серджио, человек весьма умный, хорошо образованный, с талантом политика, коренной римлянин, сидя на довольно скромном месте тридцать лет, как говорили сам, "в год Мессины я уже был тут", не казался ни обиженным, ни в опале. А если и правду шепнули мне однажды, что отец Серджио имеет не последний чин в Жандармерии Ватикана (которая там аналог не патрульно-постовой службы, а скорее уголовного сыска и тайной полиции) - тогда пост настоятеля небольшого храма на тихой улочке в самом центре Рима, это просто идеальное прикрытие.
Ну и такая мелочь - что кардинал Эудженио Пичелли в тридцать девятом был избран нынешним Папой под именем Пия Двенадцатого.
Внешне ничего не изменилось, будто и не было семи прошедших лет. Оставив "испанцев" в кафе напротив, откуда хорошо просматривалась улица, вхожу в храм. Спрашиваю у мальчика-служки, здесь ли отец Серджио - если ничего не поменялось, в это время дня он всегда был тут. Да, сеньор, он сейчас выйдет!
-Доброго здравия вам, сын мой. Желаете исповедоваться?
Да, это он, святой отец. Взгляд цепкий, оценивающий - пытается вспомнить, когда он меня видел. Узнал!
-Господин Кертнер? Однако же вы...
-Я, святой отец. Не откажете мне в исповеди?
Проходим в исповедальную кабинку.
-Желаете покаяться в грехах своих, сын мой?
-Нет, святой отец, грешником себя не считаю. Однако же располагаю информацией, чрезвычайно важной для Святого Престола. Имеющей самое прямое отношение даже не к безопасности, а к самому существованию Ватикана и сохранению жизни Его Святейшества.
-Можете вы передать эти сведении мне, сын мой?
-Нет, святой отец, имею приказ сообщить их лишь Его Святейшеству.
-Он очень занятой человек.
-Я не отниму у него много времени.
-Хорошо. Но я не могу ничего обещать. Где вы остановились?
-Я приду сюда за ответом завтра, в это же время. Послезавтра уже может быть поздно.
-Хотя бы намек, о чем информация?
-Немцы.
-Сын мой, подобные слухи ходят по Риму, и всей Италии, не первый день. И даже не первую неделю.
-Я хочу сообщить вам не слухи, а информацию.
-Хорошо. Да будет так, как вы желаете, сын мой.
После полумрака в храме, уличное солнце режет глаза. Что там на улице происходит - вот ведь дьявол! Так захотелось выругаться, прямо в церковных дверях!
Возле входа в кафе напротив стоят итальянские полицейские. И четверо немцев. Разговор идет явно на повышенных тонах, немцы орут и жестикулируют еще больше римлян, даже через улицу отчетливо слышу брань. И вид у фрицев, как после пьяной драки - один хромает, второй хватается за бок, третий рукой трясет, и морды разбиты в кровь у всех. Насколько могу понять, немцы требуют от местных полицаев из кожи вон вывернуться, но найти и схватить злоумышленников, самым наглым образом оскорбивших честь и достоинство германской армии. Значит, Брюсу со товарищи удалось скрыться. Рехнулись они, что ли - устроить драку, здесь и сейчас?
Мне до этого происшествия нет дела. Не спеша иду мимо, по своим делам, сворачиваю за угол - и через пару минут, я уже в толпе на Виа Анхелито. Пройдя квартал, оборачиваюсь. В паре шагов позади идет Брюс. Других двух не вижу, но не сомневаюсь, что они где-то рядом.
Ну, помощнички! Это вам что, фронт?
-Так мы ж никого до смерти не убили, пока.
Капитан Юрий Смоленцев, "Брюс". Рим, 18 февраля 1944.
Вечный город Рим... На нашу Одессу похож!
Такой же шумный, многоцветный, суетный. И совсем не видно здесь, что война! Не то что следов бомбежек и обстрелов - и затемнения нет, и окна не оклеены. Бомбоубежища ни одного, чтобы на виду, и стрелками проход туда обозначен. Зениток на площадях, баррикад и противотанковых "ежей" на перекрестках нет. Зато штатской публики на улицах много больше, чем обмундированной. И вполне нормальное уличное движение - троллейбусы ходят, автобусы, автомобилей полно, причем не военных.
А вот семи холмов не заметил. Нет тут такого, как в Севастополе, вдруг крутой спуск по улице, так что у дома с разных торцов на один этаж больше, или вообще, лестница вместо тротуара. Но бывает, что как в той же Одессе, например, когда по Дерибасовской от музея к морю идешь, и вдруг овраг глубоко внизу. Или же, узкая улица, едва машинам разъехаться, вдруг в стороны расступается, и дворец впереди. А в старых кварталах такие лабиринты, заблудиться можно, если дорогу не знаешь. Еще, говорят, тут катакомбы есть, едва ли не с самых древнеримских времен, там и камень для стройки добывали, и христиане укрывались, а в нашей истории и партизаны в эту войну. В общем, город красивый, уютный. И погода хорошая - тут зима, как наша поздняя осень, снега нет, зато слякоть и тучи, но сегодня солнце, и даже, кажется, греет.
Впечатление портили лишь немецкие морды. Орднунг - даже на прогулке будто строем, смотрят все в одну сторону, куда старший взглянет, так же дружно карты и блокноты достают, пометки делают, и дальше маршируют, вытянувшись, словно аршин проглотили, толпу будто не замечают, распихивают плечом - впрочем, местные стараются сами дорогу уступать. Компаний таких, числом от трех до семи рыл, было довольно много, и пеших, и моторизованных, ездили открытые автомобили, и сидящие в них немцы так же крутили головами, будто по команде "равняйсь", оценивая красоты итальянской столицы. Или же рекогносцировку будущего поля боя проводя - читал, что так они делали в Дании в сороковом, за несколько дней до вторжения приезжали как туристы, не шпионы Абвера, а офицеры строевых частей, осматривали местность, куда будут высаживаться. И хрен с вами, живите пока, мы сегодня добрые, белые и пушистые, совсем не имеем цель вас убивать, успеем еще.
