Оборотни обладали почти такой же живучестью, как бессмертные из книг моего родного мира. По крайней мере, из тех, которые я еще помнила.
Самые страшные, казалось бы, травмы на них почти всегда заживали бесследно. Наша задача по большей части заключалась в том, чтобы этому ничто не помешало. Плохая свертываемость крови, криво вправленные кости, инфекции, все те же паталогические рубцы. В остальном, организмы верберов делали все сами.
Я не понимала – кто победил, пока Маллес не появился на площадке, среди окровавленных тел.
Рядом с ним размашистой, вальяжной походкой вышагивал черноволосый вербер. Его длинная курчавая грива все еще стояла дыбом и огромной шапкой обрамляла квадратное лицо.
Победитель выглядел далеко не самымкрупным из претендентов, но очень гармонично сложенным.Только переразвитые мышцы спины, из-за которых оборотень немного сутулился, портили впечатление.
На носу будущего вожака уже зарубцевались несколько ран от когтей, под глазом почти прирос назад отодранный клок мяса. Но в остальном, если не считать нескольких ссадин на руках, обнаженный вербер выглядел целым и невредимым.
На долю секунды над площадкой воцарилась уважительная тишина.
Беснующаяся толпа смолкла, замерла–прониклась торжественностью момента.Врачи-оборотни прервались, вскочили, выпрямились по струнке, приветствуя нового альфу, и вернулись к пациентам.
Только птицы нарушали звенящую тишину мелодичными утренними трелями, да легкий ветерок шуршал листвой.
Даже раненые перестали стонать.
– Это ваш новый вожак – Раттибор! – рык Маллеса разнесся по площади.
Верберы загудели, зарычали, потрясая в воздухе огромными кулаками.
Сейчас они напоминали мне племя древних людей, после удачной охоты на мамонта.
– Вот теперь пошли, – Рик ловко проскользнул между канатами и потянул меня следом. Я перелезла тоже. Василиск снял с плеча одну из аптечных сумок. Он нес их обе, как обычно. Протянул сумку мне и вдруг метнулся на другой конец арены. Один из верберов не утерпел, не дождался помощи, привстал, собираясь дойти до ближайшего врача-сородича. Вдруг резко побледнел, упал как подкошенный, и из живота его фонтаном хлынула кровь. Должно быть, порвалась крупная артерия… Рик склонился над пациентом, первым делом вливая ему энергию жизни…
Я собиралась рвануть к другому, с проломленным черепом и безумно вытаращенными глазами. Но в этот момент Маллес странно выпрямился, пошатнулся и завалился на спину. Глаза его закатились, закрылись, и главный вербер перекрестья отключился. Ни с того, ни с сего. Просто так.
–Рик! – вырвалось у меня.
Василиск обернулся, спал с лица.
Крикнул одного из врачей оборотней, передал ему пациента и подскочил к Маллесу.
За вожака вожаков переживали все. Только что толпа возле арены вопила от восторга, азартно обсуждала схватку. И вот отовсюду загремели встревоженные возгласы, оборотни плотнее сгрудились вокруг площадки. Некоторые даже собирались залезть на арену, но их остановили быстрые медбратья-сородичи.
Даже мой парень, с проломленным черепом привстал и пополз в сторону «вожака вожаков», оставляя за собой кровавые дорожки.
Раттибор присел рядом с Маллесом на одно колено и придерживал его голову. Изо рта оборотня шла пена.
– Ну чего телишься?! На бок его! – рявкнул Рик.
Раттибор быстро перевернул Маллеса. Василиск опустился на корточки, пощупал пульс вожака вожаков, вытащил стетоскоп.Задрал футболку Маллеса, и некоторое время сосредоточенно слушал.
Неудовлетворенно покачал головой, отложил стетоскоп и скомандовал нам с Раттибором.
– Отойдите шагов на пять!
Мы послушно подчинились. Не знаю, понимал ли новый вожак, что Рик собирается исследовать больного рентгеновским зрением. Но я догадалась сразу же. Значит, делоеще хуже, чем предполагала. Либо легкие совсем не прослушиваются, либо сердце остановилось, а может и все вместе. Иначе Рик не стал бы так рисковать, облучая пациента. Рентгеновское зрение – штука замечательная, можно видеть всех насквозь, никаких приборов не требуется. Вот только дозу точно не рассчитаешь никак. И можно причинить больше ущерба, чем кажется.
Из глаз Рика выстрелила вспышка – как всегда, перед рентгеновским излучением. Я зажмурилась. В этот раз ярче прежнего. Наверное, перенервничал. Рик жестом подозвал меня поближе.
– Очень странное поражение внутренних органов. Не похоже ни на инфекцию, ни на травму. Но его словно что-то пожирает изнутри. Нюхом чую – это что-то не заразно. Но как-то оно туда попало.
– Будешь исцелять? – предположила я.
– Нет. Не выйдет, – покачал головой Рик, все сильнее хмурясь. – Дам энергию ему, дам и тому, что его убивает. Прокачаю селективно – только сердце и легкие, чтобы заработали по полной, и повезем на исследование. Иди, почини парню голову, – он кивнул на все того же вербера, с раскроенным черепом.Я вздохнула и направилась к нему.Но… была задержана горячей стальной пятерней Раттибора. От одного ее касания жар прошелся по руке.
– Вы спасете его? – пробасил верзила, совсем по-детски сложив брови домиком.
– Постараемся, – честно ответила я.
Раттибор еще какое-то время изучал мое лицо пронзительными черными глазами, словно пытался прочесть мысли, но затем кивнул и отпустил.
3
Как обычно дежурство выжало меня, как лимон.И как обычно поняла я это лишь, когда все закончилось. Были наложены последние швы, проведен последний анализ, вправлен последний вывих.
На смене, на вызовах у меня словно вырастали крылья, открывалось второе дыхание. И усталость наваливалась на плечи непосильным грузом только когда напряженная работа подходила к концу, а больные оказывались вне опасности. Или, что по счастью случалось крайне редко, я уже ничем не могла им помочь.
Солнце встало, высветило березки на опушке леса, позолотило далекие макушки сосен, заиграло на капельках росы в траве, превратив их в бриллианты.
В воздухе запахло прокаленной хвоей, листвой и медовым нектаром.
Завели утренние трели птицы – их многоголосье походило на нестройный, но все равно удивительно приятный слуху хор.
Из-за полного безветрия облака застыли в небе кусками ваты.
Рик помог мне сесть в машину – ноги заплетались, руки повисли плетьми, все тело ныло.Малейшее движение – и мышцы отзывались сильной болью.
В кабине пахло сливовой отдушкой – такой упоительно-вкусной после вони на боях.
Мало того, что мы работали в полевых условиях, временами приходилось ворочать верберов, помогать им передвинуться. А весят эти оборотни как три человека. Не меньше.
Слава богу, хоть встревоженный Раттибор, который кружил возле меня стервятником не меньше часа, потом все же отправился по племенным делам. Обнаженный вербер – оборотни вечно забывали одеться, если переключались на нечто важное – который все время что-то спрашивает, теребит – то еще испытание для нервов.
Медсестры и медбратья «перекрестной больницы»энергией жизни не управляли. Все, кому она подвластна, срочно натаскивались, обучались и становились врачами. На бойни, вроде сегодняшней, к «тяжелым» выезжали только они, то есть мы. Выглядело расточительно, хлопотно для врачей, но оправдано.
Не дай бог неудачно пошевелишь пациента, а у него обнаружится перелом, или того хуже – серьезные внутренние повреждения. Обломки кости попадут в кровоток, откроется внутреннее кровотечение, оторвется орган. Исправить такое за секунды способна только наша особенная энергетика.
По счастью, сегодня, из тяжелых с нами летел только Маллес. Рик уложил его на задние сиденья, и вербер, благодаря «подпитке» от василиска ощутивший сильное облегчение, негромко похрапывал.
Уснула и я. Просто отключилась. А когда очнулась, то лежала на плече у Рика, а он застыл, словно окаменел.
– Пора заказывать сюда кровать, – усмехнулся василиск, заметив, что я зашевелилась. – Может, заодно кроме сна еще чему хорошему научишься. Все-таки женщина… Красивая, и фигурка что надо, – василиск нарочито прошелся по мне взглядом оборотня в брачный период. Интересно, у этих змеюк случаются такие периоды на самом деле?
Я выбралась из-под плаща Рика, и сладко потянулась.
Машина снизилась, и села возле моего двухэтажного общежития, выстроенного из громадных светлых булыжников. Оно угловатой анакондой тянулось вдоль всей улицы, и сворачивало за угол, огибая парк.
Высотки на перекрестье не строили. Спустя несколько лет они начинали шататься и разрушались до третьего этажа. Что за силы воздействовали на здания, местные ученые так и не определили. Но строители решили подстраховаться и ограничиваться двумя этажами.
– Иди, передохни. И лучше не ходи на занятия. Я дам справку, – очень мягко, почти ласково произнес Рик. И помог мне выбраться наружу.
– Я отвезу Маллеса в больницу. Будем думать, что с ним делать, – сообщил в спину василиск. – И подумай над моим предложением. Мои предложения никто и никогда не отвергал.
