И она очень боялась, что он растает, оставив после себя одни лишь воспоминания.
- Я люблю тебя, Дженни, - донесся до неё еле слышный голос, который показался ей прекрасным выдуманным концом.
Глава 12
Дилан перевернулся на живот, и в его сознание начали закрадываться какие-то посторонние звуки. Вот ветка слегка ударила по стеклу - наверное, на улице сейчас дует прохладный ветер, - а теперь где-то вдалеке залаяла Лесси – собака его соседа-зануды, который утверждал, что его «девочка» является потомком той самой колли, которая играла Лесси в серии фильмов о верной собаке. Собаку он любил, а вот Тайлера Харриса не очень. Кто-то хлопнул дверцей машины, а затем заиграла громкая музыка. Снова приехали Питерсоны. Дилан застонал и резко вытащил подушку из-под своего лица, накрывая ею свою голову, чтобы хотя бы немного приглушить мучительные звуки. Он терпеть не мог, когда ему мешали спать и, когда это происходило, обычно злился, как Черт! Неужели он забыл закрыть окно? Музыка заиграла ещё громче, и это заставило Дилана зарычать и моментально вскочить с постели. Да чтобы они провалились со своим роком! Он подошел к окну и резко закрыл его, а затем сделал глубокий вдох и на несколько секунд прикрыл глаза, наслаждаясь драгоценной тишиной.
Когда Дилан вновь открыл глаза, то заметил, что на улице солнце только-только начинало клониться к закату. Но разве сейчас была не ночь? Он посмотрел на свои наручные часы и, удостоверившись в том, что время было ещё совсем детское, повернулся в сторону кровати. Его взгляд упал на смятые простыни, и в голове, словно анимационный фильм, начали мелькать недавние воспоминания. Переплетенные обнаженные тела, её рука крепко сжимает его плечи, а ногти больно впиваются в кожу. Она сладко стонет под ним, выкрикивает его имя, просит не останавливаться, соблазнительно прикусывает нижнюю губу… он помнил все ощущения, которые испытал с ней всего несколько часов назад. Помнил так отчетливо, словно не существовало и малейшего шанса, что картинка в его голове станет мутной хотя бы на толику. Это было просто невозможно. Не с этой женщиной.
Он помнил каждую их встречу, каждый разговор. Знал, что она обожала ванильное мороженое в вафельном стаканчике, и что фильм, над которым она всегда плакала, он на дух не переносил, но смотрел, потому что для неё это было важно. Она любила книги Дэна Брауна и находила в них нечто особенное. Пусть многие и ругали его как автора, говоря, что он пишет «убого», но Дженни входила в ту половину его читателей, которые могли понять глубину его мысли – если его слова переходили на бумагу, то становились для неё целой жизнью.
Она всегда слишком много думала и, в большинстве случаев, это приводило к тому, что он называл «вторым концом света». Дилан усмехнулся и засунул руки в карманы своих тренировочных штанов. Он терпеть не мог женщин, которые кричали и истерили, но Дженнифер делала это так прекрасно, что любые слова с его стороны становились излишни. Он просто не хотел останавливать её, потому что обожал, когда она злилась. Это заводило его. И он уже не представлял своей жизни без этих ощущений. Без неё.
Он сказал, что любит её. Почему? Что на него нашло? Выделилось слишком много эндорфина? Или… нет, всему виной был этот чертов гормон. Было слишком рано для таких признаний, да и Дилан не был уверен в том, что слова, которые невольно слетели с его языка, не были сказаны под воздействием адреналина, то есть, в состоянии аффекта. Что, если своей неосторожностью, он спугнул её? Что, если она вызвала такси и уехала? Пока он позволил себе провалиться в пусть даже и совсем короткий, но все же сон, она могла использовать, представившуюся ей возможность, и снова «запустить шестеренки своего мыслительного процесса». Дилан знал Дженнифер достаточно хорошо для того, чтобы предположить один из самых очевидных вариантов развития событий: она поняла, что все это было ошибкой, которую они уже во второй раз совершили по обоюдной глупости. Только вот на этот раз они не были пьяны. Поэтому свалить все на неадекватность уже не получится.
Им хотелось этого. Да, черт возьми, они желали того, что сделали! И он больше не собирался делать вид, что согласен притворяться. Её прихоти он больше потакать не станет.
Спускаясь по лестнице, Дилан пытался уловить хоть какой-нибудь, даже самый малейший звук, но с каждой секундой все отчетливее осознавал, что кроме тишины, которая теперь давила на него слишком сильно, не услышит больше ничего. Всего несколько минут назад он готов был отдать все, что угодно за это безмолвие, но сейчас, все, чего он желал - просто услышать её голос. Чтобы знать, что она рядом.
Натянув на себя белую футболку, валявшуюся на полу в кухне, Дилан распахнул дверь на улицу, понимая, что ему необходимо проветрить свою голову. Куда-то выплеснуть все, что таким грузом лежало на его сердце. Разделить свои мысли с другом, который никогда не осудит и всегда поймет. С другом, который никогда и никому не раскроет ни одной его тайны. А просто примет все, что услышит. И для этого было лишь одно единственное место – мамино место.
Дилан сунул руки в карманы и, смотря на то, как солнце постепенно уходит за горизонт, ступил босыми ногами на прохладный песок. Сколько же он не приходил сюда? Год? Или больше? Ему казалось, что он не говорил с океаном уже целую вечность, и, сейчас, вдыхая солоноватый воздух полной грудью, ощущал, что, наконец, может почувствовать то, чего ему так сильно не доставало – покой. Пусть и мимолетный. Пусть и немного призрачный. Но от этого ещё более ценный.
Уставшие мужские ноги ступили на невидимую границу, разделявшую два противоположных и таких разных «мира», и буквально в ту же секунду, приливная волна накрыла их собой. Мгновенный холодок пробежался по ещё недавно теплому телу, заставляя кожу покрыться частыми мурашками. Дилан сделал шаг, зачем ещё один, и ещё… он шел вдоль берега, наблюдая за небом, которое с каждым мгновением становилось все багровее, и солнцем, которое опускалось все ниже.
Он поднял свой взгляд вверх, чувствуя, что эта непостижимая красота заставляет его вспоминать дни, когда он был совсем иным человеком: заставляет становиться тем Диланом, о котором он давным-давно принял решение забыть. Иногда мы и сами не осознаем, насколько сильно окружающий нас мир может повлиять на наши сегодняшние мысли и убеждения. Забавно, как порой мы отказываемся признавать, что скучаем по тем, кем когда-то были, и всем сердцем хотим вернуть ту жизнь, которую по каким-либо причинам нам пришлось в корни изменить. Человек вообще очень странное существо, не так ли? Он готов с пеной у рта доказывать всем вокруг и, самое главное, самому себе, что счастлив, в то время, как его сердце будет ныть от мучительной боли. Дилан усмехнулся и ударил ногой по воде, заставляя капли подлететь и разбрызгаться в воздухе. Сам такой же, а пытается строить из себя философа. Дурак ты, парень, и не более.
Дилан вышел из воды и стал медленно пятиться назад, внимательно оглядывая окрестности Хэмптонса по ту, другую его сторону. Стефани Бейли всегда по-особому относилась к этим местам. Засыпающий океан был её маленьким мирком, наполненным невероятными красками и чувствами, которыми она всегда делилась со своей семьей. Дилан прекрасно помнил день, когда мама привела его сюда в первый раз. Он был ещё маленьким мальчиком, и красота окружающего мира привлекала его с удвоенной силой, а детской любознательности не было границ. Слова, которые мама сказала ему в тот вечер, навсегда остались в его памяти и каждый раз, возвращаясь сюда снова и снова, он вспоминал их так, словно они были произнесены только вчера. Прошло уже более двадцати лет, но он никогда не забывал, что небо в закате – это картина, написанная радужными красками великого художника, и аналога этого полотна в мире просто не существует.
Немного грустные серые глаза ненадолго остановились на блестящей дорожке, которое солнце оставило на ребристой воде, а затем осторожно и слегка неуверенно переместились на деревянный помосток, и по сей день заставляющий Дилана чувствовать необъяснимую тяжесть в области груди. Он замедлил свой шаг и ощутил, как участилось его сердцебиение. Нет, вовсе не от болезненных воспоминаний, а от той сцены, которой он стал невольным свидетелем. Девушка, которой он совсем недавно признался в любви, сидела, обнимая свои колени руками и, прижавшись к ним щекой, неотрывно смотрела на горизонт. Она была похожа на прекрасную статую, слепленную руками простого, но гениального мастера. Непосредственность, нежность, страсть, чувственность, простота – все это одновременно составляло часть её натуры, потому что, создавая свое прекрасное творение, художник вложил в него самые лучшие из всех качеств на Земле. Дилан ощутил, как что-то внутри него ёкнуло, и это заставило его на короткое мгновение вернуться назад, в свое детство. Этот темноволосый ангел в белом платье сейчас был как две капли воды похож на женщину, подарившую ему жизнь.
