Alexz105 - Отражённый блеск

— Погоди, — нахмурился Поттер, — а где мой эльф? Где Добби!

Хлопок. Домовик склонился в поклоне.

— Я не знаю, кто как к этому отнесется, но Добби будет сидеть с нами за этим столом.

Эльф испуганно округлил рот, уши его опустились. Малфой искривил губы в усмешке.

— Поттер, если ты на счет меня беспокоишься, то зря. Мои предки, конечно, не одобрили бы застолье в обнимку с домовиком, но сдается мне, что они ничего не узнают, а если и узнают, то переживут. А уж я точно переживу.

— Приятно слышать столь разумные речи, Драко. Ты тоже растешь в моих глазах, — усмехнулся в ответ Поттер. — Садись, Добби, вот как раз свободный стул!

Домовик затряс головой, но Луна мягко подтолкнула его к столу, а Гарри помог забраться на высокий табурет. Добби уселся, поджав ноги и испуганно зажмурившись. Но на лице его постепенно разливалось выражение блаженства.

Гарольд остался стоять. Что-то подсказало ему, как надо поступить. Он повернул руку ладонью вверх и в нее немедленно прыгнул кинжал Блэков. Припомнив в общих чертах анатомию пернатых, он разрезал индейку и разложил ее по тарелкам. Луна прошла и щедро полила каждый кусок подливкой из крыжовника.

Все чувствовали необычность и торжественность момента. В невообразимой дали от своей родины, родителей и родных они ощутили кусочек своей прежней жизни. Рождественский стол. Старший мужчина режет индейку. Кубки полны тыквенным соком. В воздухе реют хрустальные шары-светильники. И у всех немного праздничное и приподнятое настроение. Даже Шаннах, словно вслушиваясь во что-то полузабытое, удивленно-радостно распахнула свои глазищи и тут же Гарольда словно что-то толкнуло в грудь. Но он не успел понять, что же его так поразило во взгляде бывшей послушницы. Все сидели, не притрагиваясь к угощению, смотрели на него и словно чего-то ждали.

— Кх-м! — прочистил горло Поттер, не представляя, что в таких случаях надо говорить. Не повторять же ему обычные слова Дамблдора? Но больше не слышал он ни от кого толковых застольных речей. Впрочем, вот что надо сказать.

— Мы встречаем это Рождество на чужой, опасной и неласковой земле. Она уже стала могилой для многих наших. И вина за это лежит на мне. Не спорьте, вы многого не знаете. Но я не собираюсь каяться и причитать. Скажу кратко: моим попущением вы сюда попали, я вас отсюда и вытащу! Все, кого можно еще спасти, я буду стараться спасти, не разделяя людей на маглов и магов. Вот, в общем-то, и все. А сейчас давайте праздновать Рождество!

Гермиона с Луной дуэтом исполнили «Merry Christmas», остальные чуть смущенно, местами фальшиво и однозначно вразнобой им подпели. Потом отдали должное индейке. Оголодавшие ребята быстро оставили от нее лишь несколько обглоданных костей. Только Добби с выражением обалделого восторга на лице продолжал жевать кусок резинистой кожицы.

— Неплохо! — облизнулся Драко. — А пудинг будет?

Домовик опомнился и поспешно щелкнул пальцами. В келью вплыл большой поднос с пудингом и бутылка рома.

— Доверишь, патрон? — слегка рисуясь, спросил Драко у Гарольда.

Тот приглашающе махнул рукой. Малфой осмотрел пудинг со всех сторон и со знанием дела изучил этикетку на бутылке. Пробка выпрыгнула из горлышка и повисла в воздухе. Струя рома, источая душноватый аромат карамели, полилась на рождественское блюдо.

— Готово! Огня!

Поттер, усмехнувшись, обдал пудинг снопом искр. Бледное синеватое пламя поднялось жаркой шапкой. Девушки традиционно взвизгнули, а парни одобрительно взревели.

Праздник продолжался. Потихоньку все оттаяли, и беседа стала общей. Правда, серьезных тем, как сговорившись, избегали. Болтали о пустяках, вспоминали Хогвартс и общих знакомых.

Гарольд краем глаза наблюдал за своим братцем и вскоре понял, что с Гермионой у того все по-прежнему плохо. Девушка недовольно хмурилась, когда с ней заговаривал Гарри, не отвечала на его вопросы и решительно пресекала все попытки поухаживать за собой. Все это было предсказуемо. Весь город знал, для какой цели Гарри забрали в обитель Матери. Глупо было бы думать, что Гермиона осталась в счастливом неведении. Поэтому поведение ее, если и не слишком умно, то по крайней мере объяснимо, а вот Гарри… Складывалось впечатление, что он не очень-то и старается даже признать свою, если так можно выразиться, мужскую вину перед девушкой. Скорее он делает то, что обязан. Или, сказать точнее, ведет себя так, как вроде бы полагается вести себя любому парню в такой ситуации. И не более того.

— Пойду на воздух, — встал из-за стола Гарольд и незаметно сделал знак брату следовать за собой.

Они спустились на балкон нижнего яруса.

— Ну что у вас с Гермионой?

— А ты не видишь? — почти грубо ответил Гарри.

— Вижу. Ей нужно время, чтобы простить тебя. А чего ты ожидал?

— А мне не за что простить прощения. Я ни в чем не виноват!

— Ой ли? — проницательно прищурился Гарольд. — Дочь старшей жрицы за красивые глаза согласилась помочь тебе бежать из обители? Или о какой-нибудь услуге попросила?

— У меня не было выбора!

— Выбор есть всегда, — жестко ответил Гарольд, — и ты его сделал, а теперь пытаешься успокоить свою совесть…

Рывок — и Гарольд притиснут к каменному парапету. Жесткий хват брата свидетельствовал, что он изрядно взбешен.

— Совесть? А если в этом мире для такого понятия нет места? А если невозможно здесь следовать этой чертовой совести?

— Тогда отстрани ее на время. Совесть это, конечно, важно, но еще важнее остаться самим собой. Обойдись разок без совести, если по-другому не выходит. Но сделай это прямо и честно. Ты же просишь прощения у девушки, а глаза твои пусты, и она чувствует это! Ты ее пытаешься обмануть или себя самого?

Гарри отпустил брата и отшатнулся от него, как будто тот его ударил по лицу.

— Не понимаю! Ты предлагаешь мне…

— Быть самим собой! Не лгать самому себе! Это сейчас главное!

Взгляды братьев скрестились. В Гарольда, как в сильного легилимента, немедленно хлынул поток растерзанных мыслей Гарри. Были в них и гнев, и боль, и растерянность и, как ни странно, облегчение. Словно прорвался некий гнойник, и эта нынешняя боль приносила брату не только страдание, но и обещала грядущее выздоровление.

Гарри отступил несколько шагов назад и отвернулся.

— И ты примешь любое мое решение? — спросил он глухо.

— А оно у тебя есть? — вопросом на вопрос ответил Гарольд. Он уже почти жалел, что затеял этот разговор. — Когда примешь решение, тогда и поговорим. Я наверх. Ты идешь?

— Нет. Я пройдусь. Мне надо подумать.

Гарольд ушел.

Гарри постоял у парапета, собираясь с мыслями. Он уже понял, что хотел вдолбить ему в голову брат. Жизнь сплошь и рядом подсовывает ситуации, когда невозможно решение «по совести». И что тогда делать? Рваться на части? Стараться быть хорошим для всех? Делать бессмысленные телодвижения? Врать?

Гарольд недвусмысленно дал понять, что такого поведения не примет и не поймет. Ему, конечно, хорошо рассуждать с его почти непогрешимой репутацией героя магического мира. Он что ни сделает — его поступки всегда поймут и оправдают. Хотя, с другой стороны, не всегда же его брат был таким. Были у него и непростые времена. Были и ошибки. И он не боится о них говорить…

Гарри покачал головой и прислушался к себе. Он стоял неподвижно не больше минуты. А потом встряхнул и расправил свою мантию. Подтянул пояс. Поправил прическу и… направился вниз по лестнице. Не наверх, где его друзья продолжали отмечать Рождество, а вниз, где в полуподвальном помещении сидели запертые в одиночных кельях жрицы храма.

«Айрин, — беззвучно шептал он, — Айрин! Я иду к тебе. Я буду честным».

Магические светильники на стенах мрачного помещения без окон светили тускло. В углах сгустились фиолетовые тени.

— Все собрались?

— Долохова нет. Над Блэк-мэнором кружит воронье. Наверх не выйти. Он не смог аппарировать, а каминная сеть нарушена где-то на границе с Шотландией.

— Ладно. Начнем без него. Итак. Мистер Снейп, что нового по этим чертовым птицам?

Снейп вытащил из рукава мантии свиток и развернул его на столе.

— Удалось выяснить следующее. Эти птицы по классификации маглов называются «Corvus corax varius» или Исландский ворон. Один из подвидов этого ворона имеет светло-пегий окрас. Его называют Фарёрский ворон. Обитает в районе Исландии, Фарёрских островов и островов Северного моря.

Люпин насторожился.

— Северное море? В центре него находится Азкабан?

— Остров Азкабан, — поправил Снейп и продолжил. — Так вот, самое интересное, что все представители этого подвида единовременно исчезли в 1948 году. И до позавчерашнего дня никто не видел ни одной птицы такого окраса. Послушайте краткое описание этих птиц из книги маглов: «Бело-пегий окрас. Заостренный хвост, а не плоский, как у вороны. Полет парением, как у хищной птицы. Прыжки по земле при взлете. Не каркает, а щелкает клювом. Оперение зоба взлохмачено-заостренное. Огромные гнезда в труднодоступных местах. Огромные и быстро растущие птенцы. Размах крыльев взрослой особи достигает пяти футов».