все остальные. Они уже негромко переговаривались между собой, а у двоих я заметил в руках побрякушки. Ну, хоть лут какой-никакой начал падать, и то хлеб.
— Если вы перестали рефлексировать, то слушаем мою команду. Надеваем цацки, выясняем, что приобрели и собираемся снова в штабе. Я обрисую вам план кампании. Через час будем выступать. Что-то мне говорит, что следует поторопиться.
— Вот тут и тут самые геморройные зоны, — я чертил схематично план подвала на бумаге, сравнивая с тем, что видел на плане, предоставленном мне перчатками. После недолгих манипуляций мне удалось сместить картинку в угол, почти на периферию зрения и сделать ее более компактной. Теперь она не мешала общей видимости, и могла висеть там практически на всем протяжении подвальной кампании.
— Кто так строит? — Андрей, сидящий рядом со мной, поморщился, и хрустнул суставами пальцев. Мы все нервничали, а я чувствовал, что хочу жрать, да так, что сосет под ложечкой. Более молодое и начинающееся перестраиваться тело требовало больше калорий, но мы решили не наедаться, итак будет сложно, а тут еще полный желудок.
— Вопрос риторический, — обрубил я, всматриваясь в план. В этих местах, которые я отметил, было что-то вроде перекрестков, с уходящими в стороны коридорами. А перед ним строители за каким-то хреном построили большие площадки, прямо площади, с которых вели дороги к связанным подвалом зданиям. На этих площадях было невозможно укрыться, а вероятность нападения сохранялась со всех четырех сторон. — Думаю, нам нужно заходить как раз из этих коридоров и встречаться на перекрестках. Таким образом мы уже зачистим боковые коридоры и уменьшим риск нападения со спины. Когда соберемся двумя группами, то делимся еще на две и идем по основному коридору в разные стороны, тщательно проверяя все служебные помещения. А потом возвращаемся. Если поделить коридор на условные четыре части, то получаются довольно небольшие отрезки. Коридор там не слишком широкий, вдвоем уже сложно разойтись, так что идти большой толпой — только мешать друг другу. Наибольшая опасность, как ни крути, ждет непосредственно у входов, куда мы постараемся пустить наркозный газ. Дальше должно быть легче, кроме одного места, — и я отчертил линию неподалеку от второго перекрестка. — Здесь установлена дверь. По идее она должна быть закрыта. Но тут возможны варианты. Поэтому в эту сторону иду я изначально.
— Потому что у вас самый высокий уровень среди нас? — тихо спросил Артём.
— И это тоже, — я кивнул. — Но, самое главное, потому что у меня есть ключи, — и я усмехаясь продемонстрировал связку, которую носил на поясе. — У меня есть возможность закрыть проход на время, пока все не соберемся. А что будете делать вы? Пытаться повторить подвиг Александра Матросова?
— Но...
— Это не обсуждается, — резко прервал я его. Пускай привыкают к диктатуре. В новом мире, по-другому не выжить. А я точно должен знать, что мои приказы выполняются и их не пытаются оспорить. Иначе нам лучше даже не пытаться выполнять это задание Системы, потому что нас сожрут, причем очень быстро другие кланы, более приспособленные к нынешним реалиям. Я обвел пристальным взглядом разом поскучневших бойцов, которые сразу же поняли, что никакой демократии у нас не будет. Но возражать не стали. Значит, понимают, во всяком случае, я очень сильно на это надеюсь. — А сейчас я распределю вас на позиции. Действовать желательно синхронно, но это вовсе необязательно, неигроки обладают разными скоростью, силой, реакцией и так далее по списку, поэтому все равно синхронностью в работе не будет. Главное, не рискуйте понапрасну.
Примерно через час всех уточнений, которые я лично считал бессмысленными, потому что невозможно все предугадать, мы выдвинулись каждый к своей позиции. Проблема этого чертова подвала заключалась именно в его протяженности и этих переходах в самых неожиданных местах. А ведь там были еще и служебные помещения, и архив больницы, а также проходило огромное количество труб: водо-, и теплоснабжения. Недаром большинство фильмов ужасов так или иначе используют подвалы и приближенные к ним антуражи, там есть, где разгуляться, как зомбакам, так и фантазии. Обо всем этом я думал, когда шел к приемнику, потому что именно там брал начало тот самый коридор, который являлся кратчайшей дорогой к моргу.
С моего последнего посещения здесь ничего не изменилось. Я на всякий случай еще раз проверил ящики столов, но не нашел ничего интересного. Оглядевшись, я медленно направился к лестнице. Уж себе-то можно признаться, что я просто тянул время. Заходить в подвал у меня не было никакого желания. Я мог тянуть до бесконечности, придумывая все новые и новые отговорки, но от этого ничего не менялось, мне нужно было войти в этот проклятый подвал, чтобы встретиться с тем, в кого превратился Максим, по велению проклятой Системы.
Заставив себя настроиться на рабочий лад, я спустился к входу в подвал, встал возле двери и прислушался. Из-за двери были слышны негромкие стукающие звуки, но они были настолько деликатные, что вполне могли и казаться. Я ведь вслушивался до звона в ушах, который вполне мог принять за стучащие звуки, слыша на самом деле стук собственной крови. Да что со мной такое происходит? Почему я никак не могу сосредоточиться? Такое чувство, будто кто-то нашептывает прямо в ухо: «Уходи отсюда, здесь тебе нечего делать», — и так охота послушаться этого голоса.
Я тряхнул головой, прогоняя морок. Какая-то хернь явно нездоровая здесь творится. Или это все шутки Системы, или же тот, кто там засел, обладает неким весьма уникальным навыком. И вот, если последнее окажется правдой, то, боюсь, меня может ожидать весьма неприятный сюрприз.
Стараясь больше не думать о возможных перспективах, я опустился на колени и достал трепаноколоворот. Вполне подходящее орудие для того, чтобы дырку в двери просверлить и вставить туда шланг, все-таки, как показывает практика, много неигроков топчется возле дверей. Что они при этом едят и как все еще не померли от элементарных голода и жажды, оставалось только гадать, скорее всего, как я уже ни раз рассуждал, Система каким-то образом заботится о подобных вещах.
Дырка сверлилась с большим трудом, но дверное полотно было, если и прочнее костей человеческого черепа, то ненамного, и вполне повергалось моему воздействию. Газ пошел по шлангу, и вот сейчас я вполне отчетливо различил шум за дверью: топот ног и грохот, который появляется, когда на пол падает бессознательное
