он не мог придумать, как облегчить себе работу, то и вовсе ее не делал.
Однажды у него от башмака отскочил каблук. Некому было приколотить ему каблук, и Калему пришлось взяться за дело самому. И так он был зол, что чаще ударял молотком себе по пальцам, чем по гвоздям. Да к тому же и погода была отличная, и куда приятнее ему было бы растянуться на траве и бездельничать.
Только он хотел швырнуть башмак с молотком в дальний угол кухни, как раздался стук в дверь. Не успел Калем подняться и отворить, как кто-то за дверью начал тихонько играть на скрипке. Он выглянул в окно и увидел крохотного человечка, еще меньше его самого, который играл на коричневой скрипке. Когда Калем открыл дверь, маленький человечек протянул шапку.
— Да будет благословен твой дом, Калем Левша! Не найдется ли у тебя медяк для скрипача?
— Уходи прочь, попрошайка! — крикнул Калем. — Я бедняк, у меня у самого нет ничего.
— Ах, какая жалость! Когда я увидел твой славный домик, Калем Левша, я сказал своей скрипке: «Человек, который живет здесь, знает толк в музыке, и ты будешь стараться изо всех сил, чтобы понравиться ему». А моя скрипка и вправду никогда так не старалась.
— Что за вздор ты городишь! Послушать тебя, так можно подумать, что это не ты, а твоя скрипка играла!
— Тс-с! — прошептал скрипач. — Не обижай мою скрипку, а то феи, что положили ее у моего порога, заколдуют нас!
— Не мели чепуху! Много скрипок я видел на своем веку, но такой невзрачной — никогда. Волшебная скрипка, как бы не так!
— Ну хорошо же, Калем Левша. Возьми ее и попробуй сам.
Никогда раньше Калем не пробовал играть на скрипке. А тут провел смычком по струнам и даже рот раскрыл от удивления: скрипка и вправду сама заиграла, да так хорошо, так весело. Он никогда еще не слышал такой музыки. Пальцы его левой руки бойко плясали по струнам, словно кулик на болоте, и раздавались звуки стретспея [5] Дональда Горма, волынщика самого вождя Макюзна.
— Ого! — воскликнул Калем. — Ты только послушай! А я и не знал, что умею играть на скрипке. Волшебная скрипка, как бы не так! Только дурак может поверить твоим россказням, а Калем Левша не дурак. И вовсе это не скрипка играет, а моя проворная левая рука. Вот, послушай!
Калем снова заиграл, и на этот раз музыка была такая нежная и такая грустная, что, когда он кончил, слезы рекой лились по его бороде.
— Ну что ж, скрипка хорошая, и она мне подходит. Я, пожалуй, дам тебе серебряный шестипенсовик за нее, — сказал Калем, доставая из кармана монету.
Скрипач посмотрел на монету, потом на Калема, загадочно улыбнулся и сказал:
— Я возьму твою монету. Но должен кое-что сказать тебе об этой скрипке. Постарайся не хвастаться и не гордиться своей славной левой рукой: эта скрипка ревнивая, и горе тебе, если ты забудешь об этом.
Но Калем Левша уже захлопнул дверь перед носом незнакомца.
В тот же день он надел свою лучшую шапочку, взял скрипку под мышку и пустился в путь. Скоро пришел он в деревню.
— Куда путь держишь, Калем Левша? — спросили его.
— Я иду играть на моей скрипке для Макюзна-вождя, — ответил Калем, — а когда он услышит мою игру, я стану получать от него серебро и играть для него. Я, а не Дональд Горм.
— Не может быть! А мы и не знали, что ты скрипач. Сыграй-ка, а мы послушаем.
Калем заиграл, и все столпились вокруг него, удивленные и восхищенные.
— Никогда еще мы не слыхали такой игры, — говорили все, когда он кончил.
— Ну, это совсем нетрудно, если у тебя есть дар, — начал хвастать Калем. — Все мое умение в моей славной левой руке. Вот посмотрите, как это у меня просто получается, — сказал он, снова поднимая скрипку. Но только он хотел заиграть, как вдруг лопнула струна и сильно хлестнула его по лицу.
— Ой-ой-ой! — завопил Калем и запрыгал от боли. — Мой нос разрезан на две половинки!
— Ха-ха-ха! Ну и здорово же ты играешь, Калем! И все это твоя славная левая рука! — смеялись крестьяне.
Калем поспешил уйти, он очень разозлился и испугался. Хотел было связать лопнувшую струну, но узелок никак не держался. Впрочем, когда он провел смычком по оставшимся струнам, ему показалось, что скрипка играет все так же хорошо, и он быстро зашагал к замку Макюзна.
Калем смело подошел к воротам замка и трижды постучал.
— Кто там? — спросили его.
— Калем Левша, скрипач Макюзна.
— Скрипач Макюзна? Нет такого, — сказал привратник и вышел взглянуть, кто это пожаловал в замок.
— Ну, так скоро будет, потому что я самый великий скрипач во всей Шотландии. Когда вождь услышит меня, то не Дональд Горм, а я буду играть у него за столом и во время пиров. И слава о моей проворной левой руке прокатится от моря до моря.
Не успел Калем проговорить эти хвастливые слова, как лопнула вторая струна. На этот раз она хлестнула привратника.
— О горе мне, я ослеп! — завопил он. — Незнакомец ослепил меня!
На его крик, обнажив мечи, сбежались воины Макюзна. Последним прибежал Дональд Горм. Когда он услыхал хвастливые речи Калема Левши, он сказал:
— Сыграй нам, незнакомец. Посмотрим, достойна ли твоя музыка слуха нашего вождя.
На этот раз музыка Калема была совсем не такой приятной, и он поспешил оправдаться:
— Дай мне еще сыграть тебе, Дональд Гор, и я покажу, как может играть моя славная левая рука. — И тут лопнула третья струна!
Дональд Горм схватился рукой за подбородок и закричал:
— В подземелье его!
И глупого Калема потащили по узкой лестнице и бросили в темницу вместе со скрипкой.
— Теперь, мой славный скрипач, посмотрим, что сделает твоя проворная левая рука!
Целых три дня Калем Левша пробыл в темнице. И наконец понял, каким глупцом он был. Что ему говорил скрипач? «Постарайся не хвастаться и не гордиться своей славной левой рукой: эта скрипка ревнивая». А теперь из-за своего хвастовства он попал в такую беду!
Он положил руку на скрипку — струны были целехоньки! Калем поднял скрипку и начал играть в темноте. И скрипка запела еще чудеснее, чем раньше.
Музыка дошла до слуха самого Макюзна.
— Кто это играет на скрипке, Дональд Горм? — спросил он, приставив к уху ладонь.
— Какой-то Калем Левша — негодяй, которого мы бросили в подземелье.
— Мне нравится его музыка. Приведи-ка его сюда,
