конец.
Хохотнувший Василий одобрительно показал мне большой палец, цапнул горсть моих сухариков и посмеиваясь устремился к себе в комнату. И что все так норовят меня без сухариков оставить? У них же повара и свой хлеб есть. Сами могли себе насушить.
Приятное времяпровождение продлилось хоть и недолго, но весело. Я с увлечением следил за маневрами девчат. Они действительно метались между своими комнатами постоянно держа в руках разные свертки и пузырьки, туфельки, а также щипчики и расчески. И самое обидное переодеваться в новые платья не собирались. Видимо время новых платьев нескоро придет. Сейчас у девчат более актуальные проблемы. Прически, туфли и помады с тенями.
И когда у них возникала необходимость проходить просматриваемый участок, то старались держаться поближе к стене. Видимо девчата правильно восприняли информацию от Марии. Но вот как все было реализовано, это тема отдельного разговора.
Варвара либо быстро пролетала, либо чуть ли не строевым шагом маршировала по просматриваемому участку, но вдоль стеночки. Повернув голову в сторону, где я, развалившись, сидел. На зеркальном полотне не только я могу видеть, что происходит, но и девчата меня прекрасно видели. А выражение ее лица было чудо как хорошо. Это возмущенно-ехидное выражение воспроизвести просто невозможно.
Елена всегда побыстрее проскакивала по стеночке просматриваемый участок. Но иногда останавливалась, и осуждающе покачав головой смотрела на меня. А потом покраснев в смущении, скрывалась из просматриваемой зоны.
Василиса проходила просматриваемый участок со спокойной улыбкой. Ну это Василиса, и ничего другого от нее не стоит ожидать. Она даже останавливалась по средине коридора и с улыбкой рассматривала меня в отражении. Я в ответ всегда салютовал ей бокалом сока. А Василиса, кивнув, разворачивалась и исчезала за пределами видимости.
А вот за Марию я начал переживать. Потерянная она какая-то стала после смерти отца. Поддержка ей нужна, а с остальным Мария и сама справится. Девушка она сильная и целеустремленная. Одно слово разведчица. Мне ведь Сержант давно уже способности девчонок описал. Проскальзывая по коридору, она иногда забывала что нужно поближе к стеночке идти. Или, забывшись подойдет по ближе к лестнице и смотрит на меня через отражение. Я в этих случаях не выдавал себя тем, что прекрасно ее вижу. Незачем ее расстраивать.
Вот и в это раз Мария подошла к центру коридора и стала смотреть на отражение в зеркале. Я сидел спокойно пил сок и увлеченно грыз сухарики.
А дальше обстановка стала меняться стремительно. Слуги постоянно шастали по залу, где я сидел, и прекрасно видели, что происходит в коридоре за лестницей. А на второй этаж идет еще одна лестница из подсобных помещений для слуг. Слуги быстро сориентировались в обстановке и доложили своим хозяйкам о том, как все выглядит на самом деле.
К Марии, наблюдающей за мной в отражении, спокойно подошла Василиса, и взяв за руку слабо пискнувшую сестру увела из коридора. Потом вернулась и с улыбкой погрозила мне своим изящным пальчиком. А я что могу? Только и осталось сделать, что руками развести. А Василиса снова ушла, правда ненадолго.
Девчата ширмы из своих комнат принесли! И установили их так что бы получился не просматриваемый проход вдоль стеночки. Ну тут все ясно, только Василиса может так быстро и четко воспользоваться имеющимися ресурсами. А Василиса еще и подошла к ширмам с моей стороны и на среднюю ярко-красную розу прикрепила. Посмотрела на меня, мило улыбнулась и ушла.
Вот теперь только и остается розой любоваться и пить сок. Обидно! Вечернего показа платьев я так и не увидел. Правда девчата сжалились надо мной, иногда по эту сторону ширм проскальзывали с ехидной улыбкой, но уж больно быстро они это делали. И где спрашивается их воспитание? Девчата должны как павы ходить. Что-то вроде весь мир сгори, а мы пройдем свой путь чинно и благородно. Надо будет Сержанту пожаловаться, плохо они своих детей воспитывают. Ну никакого эстетического удовольствия не получаю.
Розу на ширме мне недолго созерцать пришлось. В зал зашел Сержант. Подойдя ко мне со стороны спинки дивана, он стал любоваться красотой розы и видами на ширму. Подхватив горсть сухариков и обойдя диван, устроился рядом со мной. И что всех так тянет к моим сухарикам? Любой предлог найдут, чтобы сухарики у меня перехватить.
— А неплохо тут. — одобрил он мое месторасположения — И давно ты любуешься?
— Нет, ширмы недавно установили. — ответил я — До этого веселее было.
Сержант рассмеялся и протянув руку, отобрал у меня всю миску с сухариками.
— И что вас всех к моим сухарикам тянет? — покосился я на Сержанта.
— Баба Люба готовила? — спросил Сержант.
Я кивнул.
— Вот и ответ. — рассмеялся он, продолжая хрустеть моими сухариками.
— У вас проблем с хлебом нет. — напомнил я Сержанту — И повара свои есть. Давно бы приказали насушить.
— В высшем свете не поймут. — улыбаясь сообщил он мне.
— А отбирать у бедного меня поймут? — покосился я на миску в руках Сержанта.
Сержант рассмеялся, но миску не отдал.
— Поймут и одобрят. — подтвердил он.
Я стал внимательно разглядывать ширмы.
— А если я много конфет и пирожных наберу? — поинтересовался у него.
— Для них? — спросил Сержант, показав взглядом на ширмы.
Я кивнул.
— Вместе с сухариками отберут. — смеясь, авторитетно заявил он.
В это время Василиса перед ширмами с вечной своей улыбкой решила пройти. Мы с сержантом с интересом наблюдали за ее перемещением. Я под шумок хотел сухариков перехватить из миски, но по рукам получил. Правда это мне не помешало подхватить горсть.
Василиса заметила, что мы вдвоем с Сержантом сидим. Остановилась и кивнула ему. Сержант в ответ улыбаясь отсалютовал ей моим сухариком. Я в это время графин с соком себе за спину прятал, а то ведь и его отберет. Василиса с интересом наблюдала за моими действиями и переведя взгляд на Сержанта, покачала головой. Сержант, улыбаясь, развел руками. А я злобно поглядывал на него.
— А племяшки тебя балуют. — смеясь сообщил он — Не дают заскучать.
— Я вообще-то для показа вечерних мод здесь устроился. Уж больно девчата платьями хвалились. — расстроенно сообщил Сержанту — А мне флористику показывают. Правда в сравнении. Сейчас можем полюбоваться красотой Василисы на фоне розы.
Еще раз посмотрев на Василису и одиноко висящую на полотне ширмы розу, я повернулся к Сержанту.
— Слушай, а может подняться и полевыми цветами
