Ничего не понимая, Кристина пожала плечами. И подойдя к окну, склонилась над головоломкой, чтобы внимательнее ее рассмотреть. Из уложенных кусочков уже складывались очертания Нового Орлеана. Город был изображен сверху, в наступающих сумерках; по нему змеилась, сверкая в лучах заходящего солнца, широкая лента реки.
– Когда-то очень давно и я играла в эту игру, – сказала Кристина. Мне помогал отец.
– Наверняка найдутся такие, кто сочтет это не совсем подходящим времяпрепровождением для взрослого человека, – заметил подошедший к ней Альберт Уэллс. – Однако я обычно сажусь за эту игру, когда возникает желание кое-что обдумать. И случается, что одновременно находишь и ключевой кусочек и ответ на свою проблему.
– Ключевой кусочек? Я никогда о таком не слышала.
– Это мое собственное изобретение, мисс. Могу поклясться, что существует ключ к любой проблеме, точно так же как есть главный кусочек и в этой игре. Иногда кажется, что ты его нашел, а на поверку выходит ошибся. Но если действительно нашел, то сразу все проясняется и начинаешь понимать, как складывается вся картина.
Внезапно раздался резкий, властный стук в дверь. Губы Альберта Уэллса беззвучно произнесли:
– Бейли!
Когда дверь открылась, Кристина, к своему удивлению, обнаружила за ней коридорного в форме. Через плечо у него было перекинуто несколько костюмов на вешалках; в вытянутой руке он держал отутюженный синий саржевый костюм, старомодный покрой которого явно указывал на то, что принадлежал он Альберту Уэллсу. Натренированно-быстрым движением коридорный повесил костюм в шкаф и направился к выходу, возле которого его ждал старичок. Левой рукой коридорный придерживал перекинутые через плечо костюмы, правую автоматически вытянул ладонью вверх.
– Я уже благодарил тебя, – сказал Альберт Уэллс. Глаза его искрились смехом. – Сегодня утром, когда ты приходил за костюмом.
– Это был не я, мне вы ничего не давали, сэр. – Коридорный решительно потряс головой.
– Не тебе, но твоему другу. А это то же самое.
Коридорный не сдавался:
– Мне об этом ничего неизвестно.
– Ты хочешь сказать, что он не делится с тобой?
Протянутая рука опустилась.
– Я не понимаю, о чем вы говорите.
– Да что ты! – Альберт Уэллс широко улыбнулся. – Ты же – Бейли. А я дал на чай Барнуму.
Тут коридорный увидел Кристину. И во взгляде его отразилась растерянность, как только он ее узнал. Он жалко осклабился.
– Совершенно верно, сэр, – сказал он и вышел, закрыв за собой дверь.
– Объясните же, что все это значит?
Старичок хмыкнул.
– Вы работаете в отеле и не знаете, что такое Барнум и Бейли?
Кристина отрицательно покачала головой.
– Это же простейшая штука, мисс. Коридорные в гостиницах работают попарно, и берет у вас костюм один, а приносит – другой. Они это специально устраивают, чтоб два раза получить чаевые. Потом складывают выручку и делят поровну.
– Понятно, – сказала Кристина. – Но мне это в голову не приходило.
– Как и многим другим. Вот потому-то им и удается сорвать двойной куш за одну и ту же услугу. – Альберт Уэллс задумчиво потер свой носик-клювик.
– Для меня это стало вроде игры: считать гостиницы, где вытворяют подобные трюки.
– А как же вы их раскрыли? – смеясь спросила Кристина.
– Признался один такой – после того, как я намекнул, что вижу его насквозь. Он мне еще не то рассказал. Вы, конечно, знаете, что есть отели, где внутренняя телефонная связь идет напрямую, без коммутатора. И вот Барнум или Бейли – словом тот, что на дежурстве, – звонит в номер, куда он должен что-то отнести. Если никто к телефону не подходит, он ждет какое-то время и звонит снова. Если же в номере подняли трубку – а это значит, что-там кто-то есть, – он на своем конце тут же вешает трубку. И через несколько минут является с вашим костюмом и получает вторые чаевые.
– А вы не любите давать на чай, мистер Уэллс?
– Да нет, не в том дело, мисс. От чаевых не уйдешь, как от смерти, так зачем волноваться попусту? Но я хорошо отблагодарил Барнума сегодня утром – как бы заранее заплатил за развлечение, которое позволил себе с Бейли минуту назад. Только вот чего я не люблю – это когда меня за дурачка считают.
– Я думаю, это случается не так уж часто. – Кристина начинала подозревать, что Альберт Уэллс куда меньше нуждается в опеке, чем она предполагала. Но она по-прежнему получала удовольствие от общения с ним.
– Вполне возможно, – признал он. – Только вот что я хотел бы вам сказать. У вас в отеле куда больше жульничества, чем в других местах.
– Почему вы так считаете?
– Потому, мисс, что я держу глаза открытыми и люблю поговорить с людьми. И мне они рассказывают то, чего не скажут вам.
– Что же именно?
– Ну, во-первых, многие тут считают, что им все сойдет с рук. А все потому, что, как я понимаю, нет у вас хорошего хозяина. Дело можно бы хорошо поставить. И потому что оно не поставлено, ваш мистер Трент и попал сейчас в такой переплет.
– Просто непостижимо, – сказала Кристина. – То же самое и почти в тех же словах говорил мне Питер Макдермотт. – Она внимательно посмотрела на старичка. Хоть он и производил впечатление человека не тертого, но, видимо, врожденным чутьем доходил до истины.
Альберт Уэллс одобрительно кивнул.
– Да, этот молодой человек с головой. Мы с ним вчера беседовали.
Это удивило Кристину.
– Как, Питер приходил сюда?
– Совершенно верно.
– Я этого не знала. – Впрочем, подумала Кристина, это вполне в духе Питера Макдермотта: если его что-то заинтересовало, он будет упорен и не выпустит это из виду. Она и раньше подмечала его умение думать о больших проблемах, но не забывать и о мелочах.
– Вы что, собираетесь за него замуж, мисс?
Вопрос был задан так неожиданно, что Кристина опешила.
– Почему вы так решили? – спросила она и, к своему великому удивлению, почувствовала, что краснеет.
Альберт Уэллс хмыкнул. Временами, подумала Кристина, он напоминает озорного эльфа.
– Догадался – по тому, как вы произнесли его имя. Кроме того, я решил, что, работая вместе, вы должны часто видеть друг друга, и если у этого молодого человека есть голова на плечах, в чем я не сомневаюсь, то рано или поздно он поймет, что от добра добра не ищут.
– Мистер Уэллс, вы переходите все границы. Читаете чужие мысли, а потом… потом излагаете их вслух и еще краснеть заставляете. – Но теплая улыбка на лице Кристины показывала, что она вовсе не сердится. – И пожалуйста, перестаньте называть меня «мисс». Меня зовут Кристина.
– Для меня это имя особенное, – тихо произнес Альберт Уэллс. – Так звали мою жену.
– Звали?
Альберт Уэллс кивнул.
– Да, она умерла. Умерла так давно, что порой мне кажется, будто мы никогда и не жили вместе. И не было у нас в жизни ни радостей, ни горестей, а на самом деле хватало и того и другого. А иной раз кажется, что все это было лишь вчера. Вот в такие минуты меня с особой силой одолевает чувство одиночества. Детей-то у нас не было. – Мистер Уэллс запнулся, задумчиво глядя куда-то. – Никогда ведь не знаешь, насколько ты привязан к человеку, пока эта связь не оборвется. Вот и вы с вашим Питером – не теряйте ни минуты. Зачем тратить время попусту – его ведь не наверстаешь.
– Я же говорю вам: вовсе он не мой, – рассмеялась Кристина. – По крайней мере, еще не стал им.
– Если как следует возьметесь за дело, – станет.
– Возможно, – Кристина посмотрела на незаконченную игру-головоломку.
– Хотелось бы знать, действительно ли есть, как вы говорите, ключ ко всему, – задумчиво промолвила она. – А когда найдешь, как знать наверняка, что это он, или можно лишь догадываться и надеяться… – И не успев опомниться, она принялась изливать душу маленькому старичкурассказала все; про трагедию в Висконсине, последовавшее затем одиночество, про свой переезд в Новый Орлеан, как она приспосабливалась к новой жизни и вот только сейчас впервые почувствовала, что перед ней открывается возможность зажить полнокровно, интересно. Кристина рассказала Альберту Уэллсу и о том, как у нее сорвалось сегодня вечером свидание и как она этим огорчена.
Дослушав ее, Альберт Уэллс глубокомысленно кивнул.
– События часто разворачиваются сами по себе. А иногда надо подтолкнуть – тогда людм начинают шевелиться.
– Можете что-то предложить? – как бы между прочим спросила Кристина.
Мистер Уэллс отрицательно покачал головой.
– Вы женщина, и вы должны в этих вопросах лучше разбираться. Но одно скажу. Учитывая то, что произошло, я не удивлюсь, если этот молодой человек пригласит вас завтра куда-нибудь.
– Возможно, – улыбнулась Кристина.
– Ну, а вы придумайте себе какое-нибудь другое свидание. Заставьте его потерпеть денек – он только больше ценить вас будет.
– Что ж, придется что-нибудь выдумать.
– В этом может и не быть необходимости. Я как раз собирался пригласить вас, мисс… извините, Кристина. Мне хочется поужинать с вами вдвоем – в знак благодарности за то, что вы сделали для меня вчера. И если вы способны вынести общество старого человека, я был бы счастлив заменить вам недостающую компанию.
