class="p">Едва они вышли из дома, как их окружили полицейские, обыскали одежду, потом обыскали дом из которого они вышли, но ничего не нашли, а хозяйка дома, старая еврейка, сказала что сдает комнату двум студентам, а эти новенькие зашли к ним в гости и ждали возвращения хозяев.
Полицейские отправили всех шестерых задержанных в участок, где их поместили в кутузку и оставили в ней до утра – до прихода следователя.
Иван был огорчен донельзя: – Черт меня дернул ехать в этот Могилев, – клял он себя. – Теперь доказывай, что ни в чём не замешан политическом. Того и гляди, что выгонят из училища на последнем году обучения.
Его товарищи по несчастью тоже были подавлены этим арестом. Выход подсказал Адам: «Скажем, что приехали перед учебой в Могилев посмотреть город и сходить в библиотеку. Билеты от поезда у нас сохранились и видно, что мы лишь сегодня приехали, так что ни в чем участвовать не могли», – на том и порешили.
Утром пришел следователь, допросил двоих, которые сказали все, о чем условились. На этом допрос закончился. Их покормили два раза супом-баландой, как называли это кушанье тюремщики и вновь оставили в камере до утра.
На следующий день, допросили Адама и Ивана. Иван сказал, как условились, что вместе приехали посмотреть город перед учебой и еще ему, как будущему учителю хотелось заглянуть в библиотеку и посмотреть книги по истории этого края, чтобы потом объяснять школьникам.
Следователь видимо и сам уже определился, что эти юноши вряд – ли причастны к местным студентам, устроившим три дня назад беспорядки на площади с требованием свободы слова, собраний, печати, поскольку подозреваемых в это время не было в городе, о чем свидетельствуют билеты на поезд.
Вернувшись в камеру, Иван рассказал товарищам о допросе, и они сговорились стоять на своем.
На третий день допросили оставшихся двоих братьев Сегань и после обеда всех шестерых выпустили на свободу, посоветовав сразу же уезжать из города, чтобы вновь не попасть в историю.
Ребята так и сделали и уже вечером вернулись в Оршу, зарекшись больше не ездить в город Могилев: никто не желал быть исключенным из училища на последнем году обучения.
Через два дня началась учеба, и Иван с товарищами следили за новостями из газет.
Царь Николай Второй позорно проиграл войну японцам и его министр Витте в сентябре заключил мир на условиях японцев, отдав им Манчжурию, Порт Артур и половину Сахалина, за что его так и прозвали «граф Полусахалинский». Но армия освободилась от войны и правители тут же кинули солдат на усмирение бунтов и восстаний.
Чтобы выиграть время, царь в октябре издал манифест «Об усовершенствовании государственного порядка» в котором провозглашались некоторые уступки властей требованиям народных масс по гражданским свободам, однако эти уступки были весьма незначительны и наоборот лишь разожгли страсти.
Люди, не читая манифеста, считали, что власть уступит ещё: стоит лишь поднажать, начали повсеместно собираться на митинги и требовать ликвидации самодержавия и провозглашения республики.
В Орше, уже на следующий день после выхода манифеста, у полицейского управления собралась толпа евреев «выражая радость по случаю дарования свободы». Манифестанты мирно разошлись, но на следующий день уже несколько тысяч православных горожан собрались на площади перед собором Воскресения Христова, где поп отслужил благодарственный молебен, и затем толпа пошла к тюрьме, требуя освобождения политзаключенных.
Иван с Адамом и другими учащимися были в этой толпе и хлопали в ладони, когда помощник уездного исправника это требование исполнил, а рота солдат Кадниковского полка в эти события не вмешивалась.
Жители Орши были напуганы таким развитием событий, которые поколебали их веру в царя-батюшку. По городу поползли слухи, что виной всему являются евреи, которые против царя и хотят установить в стране свои порядки, а сейчас ломают иконы в церквях и избивают православных крестьян в деревнях. Слухам этим верили и на следующий день в Оршу стали стекаться сотни крестьян, вооруженных кольями, топорами и ружьями. Толпа скопилась на Соборной площади. Иван с товарищами снова примкнули к толпе, слушая, о чем говорят люди.
Крестьяне говорили, что эти жиды совсем жизни не дают православным: все лавки в их руках, перекупщики тоже жиды и дают за зерно смешную цену, а больше продать некому. Провокаторы разжигали страсти, и народ пошел громить лавки и дома где жили евреи с криками « Бей жидов, спасай Россию».
Увидев такой поворот событий, Иван быстро ушел с площади, а Адам, с присущей полякам ненавистью к жидам, остался наблюдать за погромом.
На следующий день занятий в училище не было по причине городских волнений. По всему городу метались толпы разъяренных людей, которые громили все, что попадало под руку, если кто-то говорил, что это еврейский дом или еврейская лавка. Полиция и солдаты не вмешивались в дела и не остановили погромщиков.
Еще три дня Иван сидел дома ожидая конца беспорядков. К его удивлению и Адам тоже оставался дома, говоря, что поражен жестокостью погромщиков к старикам и детям.
Только с прибытием из Витебска батальона пехоты и эскадрона кавалерии погромы прекратились, и погромщики разошлись по домам и деревням, откуда прибыли. Погибли 32 человека и сотни получили ранения, среди которых было и много православных попавших под горячую руку или пытавшихся защитить своих соседей – евреев.
В училище начались занятия, но город еще долго не мог успокоиться. Горожане обсуждали события погрома, евреи покидали город кто на время, кто навсегда и стена отчуждения, что всегда была между православными и иудеями выросла до небес, разделив людей, живших до этих событий хотя и врозь, но мирно.
В декабре пришли вести о вооруженной борьбе в Москве, где революционеры сражались две недели с войсками верными царю. Было много погибших с обеих сторон, войска без суда и следствия расстреливали сотни восставших прямо на местах сражений. Погибли и невиновные жители, оказавшиеся в местах боев. На этом накал революционных страстей начал угасать: революционеры – большевики и эсеры поняли, что с наскока, на одном энтузиазме царскую власть не порушить, и нужна кропотливая работа по сплочению всех сил, чтобы свергнуть царя.
В результате событий 1905 года удалось получить некоторое смягчение режима царского самодержавия:
– буржуазия получила власть в Государственной Думе;
– легализированы некоторые партии;
– увеличена заработная плата рабочих и сокращен трудовой день до 10 часов;
– крестьяне перестали платить выкупные платежи за землю помещикам.
Иван больше эсеровский кружок не посещал, в демонстрациях не участвовал, а занимался только учебой, желая достойно закончить курс обучения на учителя младших классов и уехать, по
