- Так ведь они и так уже спасены!
- С чего это ты взял? – недоуменно посмотрел на него тот.
- Суди сам, - предложил Клодий. - Мы с тобой оставили список книг на Кипре?
- Оставили…
- И в Антиохии?
- Да, и еще в Тире!
- Прибавь к ним еще тот, что увезли с собой разбойники, и который остался в голове Грифона – это уже пять копий! И у нас еще две! Не может такого быть, чтобы хотя бы одна из них не пережила самых страшных гонений, которые наверняка еще будут, и, в конце концов – века и тысячелетия!
- А-а, вон ты о чем! – понял, наконец, Альбин и рассмеялся, да так заразительно, что Клодий, глядя на него, не выдержал и тоже принялся смеяться – до слез.
Мимо них шагали угрюмые воины, ехали деловитые купцы, шли простые люди. Одни глядели на них с раздражением – и чему можно веселиться в такое жестокое время? Другие с завистью. Третьи – с пониманием. Мол, что тут странного – ну встретились или расстаются два человека, поговорили о чем-то хорошем и теперь вот – смеются…
- Ну вот что, - отсмеявшись, уже серьезно сказал Клодий. - Раз у нас два списка, то нужно и отвозить их в два безопасных места. Давай вот как поступим, - решил он. - Ты отправишься со своим в столицу бывшего Набатейского царства - Петру, а я в главный город новой провинции «Аравия» - Бостру.
- Хорошо, - согласился Альбин. – А встретимся…
- В Эдессе! – подхватил Клодий и уточнил: - Если, конечно, Господь сподобит, – у образа Иисуса Христа!
Они еще немного постояли, и Клодий сказал:
- Нужно торопиться!
- Но ведь ты только что сказал, что книги уже спасены! – напомнил Альбин.
- Да, но на этот раз я о другом, - с легкой грустью улыбнулся ему Клодий. - Все дело в том, что долго мне теперь не прожить. Мои дни сочтены!
Он перехватил обеспокоенный взгляд Альбина и объяснил:
- Нет-нет, со здоровьем у меня все в порядке. Ты сам слышал, что говорил о нем Диомед. Но, проведав, что я христианин, многие теперь позарятся на мое богатство. В первую очередь родственники, должники… Да и те, кто захочет подзаработать на обвинении, получив по закону часть моего имущества, поспешат не упустить такую редкую возможность. Поэтому мне нужно успеть перенести все мое богатство – туда!
И он показал глазами на небо.
- Так что давай на всякий случай попрощаемся. Но – не навсегда! Если повезет, то до встречи в Эдессе. А потом уже – на Небесах! Рядом с Тем, Кому мы отдали свои души!
- Чего да сподобит нас Господь! – согласно кивнул ему Альбин.
И, обнявшись, они расстались на развилке.
И это была, пожалуй, единственная в мире развилка, которая не расходится, а, наоборот, сходится в одну большую точку, поставленную в конце свитка каждой человеческой жизни.
1997-2010 гг.
[1] «…приходящего ко Мне не изгоню вон…» (Евангелие от Иоанна, глава 6, ст.37)
[2] Иеромонах – священник в монашеском чине.
[3] Морской порт Рима в устье реки Тибр.
[4] Мамона – принимается в значении богатства, прибытка и вообще земных благ, в которых человек полагает свое счастье. Иногда под Мамоном представляется некое божество, покровительствующее богатству.
[5] Оконечность корабельного носа.
[6] Приношу свои извинения читателям, но, вопреки данному в предисловии обещанию поменять все имена, кроме одной Веры, по ходу работы у меня не поднялась рука изменить имя теперь уже покойного архимандрита Георгия Тертышникова, автора прекрасной книги о преподобном Варнаве Гефсиманском, опытнейшего преподавателя, прекрасного проповедника, и прошу помолиться о упокоении его души.
[7] Эти сведения сохранились в подлинных записках о мученичестве святого Игнатия Богоносца, написанных очевидцами, сопровождавшими его из Антиохии в Рим.
[8] Синклит – совещательный орган.
[9] Аппарата государственного обвинения в Древнем Риме не было, и суды производились по частным заявлениям граждан, получавшим за это установленное по закону вознаграждение из имущества обвиняемого.
[10] Римская поговорка, сродни русской: одной стрелой убить двух зайцев. Дело в том, что два вепря никогда не уживаются в одном лесу.
