На лестничной площадке второго этажа имелся обветшалый туалет, оттуда же вторая лестница, деревянная и узкая, вела на чердак. Там доктор Оноре обустроил комнату для няни своих детей.
Мари танцующим шагом спустилась по лестнице и подошла к Нанетт.
— Что ж, дочка, ты улыбаешься, уже хорошо! — ворчливо сказала та.
— О, Нан, милая! Это просто замечательно! Обои в комнатах первого этажа в хорошем состоянии, нам не придется сильно потратиться на ремонт. Три года назад Адриан похоронил мать, она оставила ему небольшое наследство, так что мы будем жить в достатке.
Нанетт печально кивнула. Видеть Мари такой сияющей и счастливой было для нее все равно что в очередной раз похоронить своего единственного сына Пьера, пусть и ревнивого и вспыльчивого… Однако свои траурные мысли она оставила при себе. Будучи женщиной здравомыслящей, с хорошо развитой интуицией, Нанетт за последние пять лет много размышляла о прожитом. Пьер не был верен жене, она в этом не сомневалась, да и Мари, похоже, об этом догадывалась. Если так, то многое становилось понятным. Что до Адриана, то он, велеречивый, с городскими манерами, принадлежал как раз к тому типу мужчин, которые нравились ее невестке.
— Наш муссюр был бы доволен, что его дочка выходит за доктора! — пробурчала она себе под нос. — Мой Пьер ему никогда не нравился… Не такая уж я дура, чтобы этого не заметить!
Мари сжала губы, чтобы не сказать ничего резкого в ответ на этот выпад. Ей не хотелось думать о прошлом. Только не сейчас, когда ее жизнь наполнилась такими яркими красками!
— Нан, идем, я покажу тебе гостиную! Там хрустальная люстра даже больше, чем в «Бори»!
— Если это тебя порадует, моя бедная девочка, идем посмотрим на твою люстру!
Нанетт изо всех сил старалась сохранить мрачное расположение духа. Мари обняла ее за плечи и сказала серьезно:
— Послушай меня, Нан! Помнишь то ужасное утро, когда Макарий приехал к нам в «Бори»? В тот день я лишилась всего. Потом я работала, преодолевала трудности, отдавала всю свою любовь детям, тебе! Соглашаясь вступить в брак с Адрианом, которого я люблю и который любит меня, переселяясь жить в этот большой дом здесь, в Обазине, где прошло мое детство, я чувствую, что одержала победу, и очень этому рада! Очень-очень рада, Нанетт!
Молодая женщина умолкла, услышав донесшийся из вестибюля тоненький голосок Лизон, которая пела: «В папином саду лилии цветут!»
Девочка вошла в гостиную, радостно улыбаясь:
— Ба, пойдем покажу тебе розы! Они такие красивые!
— Нет, моя крошка. Мне пора возвращаться к себе и варить суп. Останься с мамой, порезвитесь тут вместе!
Мари смотрела вслед удаляющейся свекрови, которая продолжала носить платья траурных цветов. Чепец Нанетт чуть съехал набок. Лизон взяла мать за руку, и это прикосновение подействовало на Мари успокаивающе:
— Мамочка, а почему бабушка сердится?
— Она не сердится, просто ей немного грустно… Она боится, что в новом доме будет чувствовать себя одинокой. Без нас, понимаешь? Но я пообещала, что мы каждый день станем ходить к ней в гости!
Лизон принялась скакать с ноги на ногу, а это свидетельствовало о том, что девочка нервничает.
— Но мы ведь будем жить здесь, мамочка, скажи? — спросила она.
— Конечно! И мы будем счастливы! Очень-очень счастливы все вместе!
21 декабря 1932 годаМари закрыла дверцу шкафа. Она только что примерила платье, которое собиралась надеть в рождественский вечер. Одна в комнате, перед зеркалом… Неужели она становится кокеткой из страха разонравиться своему второму мужу? Мари вспомнила последнее Рождество в «Бори», вспомнила, как умер отец. Возвращаясь мысленно в то время, молодая женщина ужасалась количеству обрушившихся на нее несчастий. Адриан сумел сделать ее счастливой, она даже не представляла, что такое возможно. Не прибегая к крайним мерам — без излишней строгости и избыточной доброты, — он добился того, что дети привязались к нему, а потом и полюбили своего отчима.
Жители Обазина и окрестностей быстро прониклись уважением к новому доктору, поскольку Адриан обладал ценными качествами, располагавшими к нему людей, — чувством юмора, искренностью, умением сопереживать… и, что немаловажно, он чаще всего правильно ставил диагноз.
Рядом с ним Мари обрела покой, но вместе с тем стала страстной любовницей. В первые месяцы после свадьбы они ожидали, что она забеременеет, но этого не случилось. Адриан не слишком расстраивался по этому поводу. Более того, он считал, что виноват в этом именно он.
— Прости, что говорю тебе об этом, но Леони тоже ни разу не забеременела, — сказал он Мари несколько месяцев назад. — Наверное, я не способен зачать ребенка. Ну и пусть! Знаешь, мне хватает твоих детей. Им нужен отец, и я с удовольствием исполняю эту роль.
Мари и так была счастлива, но у нее был еще один повод для радости. Она подумала о секрете, который тщательно берегла и который сделает сегодняшний праздник еще более отрадным. Месяцы следовали друг за другом, полные удовольствий, даже блаженства. Работа в школе продолжала приносить Мари много радостных моментов. Адриан предложил ей самой решить, хочет ли она стать домохозяйкой или продолжить преподавать, и Мари была ему очень за это признательна. Правда, ее решение было сопряжено с небольшими дополнительными тратами: пришлось нанять женщину, которая трижды в неделю приходила помогать по хозяйству.
— Мне так повезло! — прошептала Мари, еще раз посмотрев на себя в зеркало.
Молодая женщина машинально взглянула на наручные часы. Почти семь вечера! Охнув от неожиданности, она схватила шляпку.
* * *
Ману вешала гирлянду из золоченой бумаги на елку, которую Мари поставила в гостиной, в проеме между двумя окнами. Девочка радовалась тому, что на какое-то время осталась одна в комнате. Потрескивание огня в камине действовало на нее убаюкивающе. Наверху, в своей комнате, ходила мать. Лизон и Поль скоро вернутся от бабушки Нан. Нужно было получить как можно больше удовольствия от этого благословенного одиночества!
В гостиную вошел Адриан и сдвинул очки к кончику носа:
— Ману, ты не скучаешь здесь одна?
— Вот уж нет! Я наряжаю елку! Мама попросила…
Адриан сдержал улыбку. Трудный характер девочки забавлял его. В начале совместной жизни Мари беспокоило, уживутся ли они с Ману. Но Адриан, тонкий психолог, понял, чего не хватает младшей падчерице, — отца. С первых месяцев они с Ману учились относиться друг к другу со взаимным уважением, и вскоре привязанность стала взаимной.
Мари спустилась по лестнице и бросилась на шею мужу, который как раз вышел в вестибюль.
— Дорогой, я бегу к мяснику! Зайти после уроков не получилось…
— Не задерживайся, Мари! Я закрываю кабинет. Надеюсь, сегодня у меня уже не будет пациентов.
Они смотрели друг на друга как зачарованные — совсем как на заре своей любви. Мари, с распущенными волнистыми каштановыми волосами, показалась ему удивительно красивой. Пусть чуть менее стройная, чем раньше, жена по-прежнему выглядела очень молодо, хотя ей исполнилось тридцать девять. Мари поцеловала супруга в губы и сдернула с вешалки плащ.
Дождливая холодная ночь заключила городок в свои объятия. Церковный колокол прозвонил семь раз. Мари быстро шла по улице, на душе у нее было светло и радостно. Она успела привыкнуть к городку, и ей казалось, что она жила здесь с рождения. Витрина лавки мясника была ярко освещена.
— Уф! Хорошо, что я успела вовремя!
Она закрыла за собой дверь, и над головой звякнул колокольчик. Из-за прилавка выбежала хорошенькая девочка. Маленькая Мари-Эллен обожала проводить время в отцовском магазине, и в свои пять лет не боялась обстоятельно расспрашивать покупателей, что они желают приобрести. Родители благосклонно относились к шалостям дочери.
— Добрый вечер, мадам Мари! — воскликнула девочка. — Сейчас папа к вам выйдет!
— Добрый вечер, мадемуазель! Как поживаете?
Мари-Эллен расхохоталась. Она обожала эту милую даму, которая часто, к их обоюдному удовольствию, говорила с ней как со взрослой.
Адриан Дрюлиоль, высокий, крепкого сложения молодой мужчина, неизменно одетый в рабочую куртку и берет, появился за прилавком:
— Ах, это вы, Мари! Ваш заказ готов. Я добавил вам косточку для собаки Лизон.
— Огромное спасибо! Простите, что пришла так поздно!
Мари-Эллен настояла на том, чтобы самой подать пакет Мари. Молодая женщина наклонилась и поцеловала девочку в лоб:
— Спасибо, моя крошка! Ты настоящий маленький ангел!
Обменявшись с мясником парой банальных фраз о дожде и болезни соседки, мадам Булье, Мари весело попрощалась и вышла. На улице ей сразу стали заливать лицо холодные капли дождя. Но она совсем не расстроилась, ведь ей были уже видны освещенные окна их гостиной… Надеясь застать Лизон и Поля уже дома, она ускорила шаг.
