было бы себе представить. Мальчик, конечно был взволнован, но, когда понял, что это была лишь иллюзия, преспокойно встал и пошёл охмурять девушек. Это, если пользоваться твоей терминологией.
— Так, стоп. — Я поднял руку. — Первым покинул лабиринт не Курицын. А некто Дикобразов. Я хорошо запомнил, потому что он был первым, а противный голос жуткой невидимой тётки весьма бодро сообщала о покинувших игру людях.
— Ничего не понимаю, — дед нахмурился. — Первым посреди зала появился именно Никита Курицын. Да и видели мы, как проходят лабиринт участники. Качество было не очень хорошее, но многие разглядели, что ты меченосец.
— Эх, такой образ пропал, — я сокрушенно покачал головой. — Ладно, про то, что видели, все скоро забудут. Потому что я всем видом буду доказывать, что им показалось. Но, давай вернёмся к Дикобразову. Нам внутри лабиринта сообщили, что он вышел почти сразу. Мы с Мануловым только-только сообразили, что это лабиринт.
— А мы видели, что он двигается и почти не встречает препятствий. — Мы переглянулись. — Так, напрягай память. Мне тоже захотелось выяснить, кого же так виртуозно Медведев изъял из толпы, чтобы никто не догадался об арестах. Потому что я сейчас припоминаю, что отец Дикобразова куда-то исчез. И к вашему появлению его в зале уже не было.
— Ты же против паранойи, — я улыбнулся.
— Я не против того, чтобы обезопасить клан. Если у кого-то хватило ума играть в такие опасные игры, то это их проблема. Но, я должен убедиться, что у клана Рысевых нет никаких контактов с этими гениями. А если есть, то надо очень быстро прервать их. Но в одном ты прав, если бы начались публичные аресты, это могло поднять градус недовольства. Люди любят бузить, особенно, не разобравшись в первопричине. А Медведев молодец, как ловко всё провернул. К тому времени, как все узнают об арестах — это уже будет неактуально. Наверняка газеты успеют подготовить нужное настроение. — Дед устало потер переносицу. — Тех, кого Медведев забрал на балу — это только вершина айсберга. Сейчас начнутся дознания и нервишки многим потреплют, помяни моё слово. И что людям спокойно не сидится? Им прорывов что ли мало?
— Они люди, и этим всё сказано, — я пожал плечами. — Ладно, давай вычислять этих придурков. Медведев намекнул, что их трое.
Вычислили мы заговорщиков довольно быстро. Они почти все были изъяты в самом начале. Никто, разумеется прохождение остальных несчастных молодых людей по лабиринту не прерывал. А на места изъятых заговорщиков ставили иллюзии, которые продолжали двигаться. В итоге они терялись в общей массе и, когда тихонько исчезали, никто на них уже не обращал внимания.
Народ в зале продолжал веселиться и делать ставки. Всем было хорошо и весело. Ну, кроме нескольких недовольных. Меня, например. Или того парня, которого в вонючую жижу иллюзорного болота окунули с головой. А маги у Тигрова сильны. Болото хоть и почти иллюзорное, а жижа и вонь вполне настоящие.
Дед убедился, что ни с одним родом из этих трёх Рысевы никак не пересекаются, успокоился и направился спать. К тому времени Маша уже вернулась в компании дяди. Так что нам тоже можно было уже идти отдыхать. Но, прежде чем завалиться спать, я спрятал блокнот в сейф. А то мало ли кому в голову взбредёт почитать.
Маша потянулась, и устроила голову у меня на груди, поглаживая обнажённую кожу. Её легкие касания вызывали полчища мурашек, но неприятными не были.
— Когда мы вернёмся в форт? — спросила она, поднимая голову и глядя мне в глаза.
— Завтра, — ответил я, зевая. — Моим нервам необходим отдых. А дед приготовил для нас портальный свиток. Сам-то он уже должен был уехать. У него дела, связанные с передачей имущества Свинцовых клану Рысевых в самом разгаре.
— Ты как? — спросила она, вздохнула и снова опустила голову мне на грудь. — Это было нечестно со стороны князя. Всё-таки подобные забавы должны быть сугубо добровольны.
— Я? Нормально. Если не считать уязвлённую гордость, конечно. Но, с другой стороны, не нам ещё не оперившемуся как следует молодняку тягаться с этими мастодонтами, которые правили уже в то время, когда наши отцы и не задумывались о детях, лежа в колыбелях и пуская пузыри. У меня есть самолюбие — это бесспорно. Но, у меня есть и инстинкт самосохранения, который настойчиво уверяет, что лезть с претензиями — очень плохая идея. — Я потянулся, аккуратно переместил жену с себя на кровать и поднялся. — К тому же, от меня и такого никто не ожидал, кроме деда и твоего дяди. Зато они выиграли приличную сумму.
— Я тоже, — неожиданно призналась Маша. А когда я возмущенно на неё посмотрел, она захихикала и уткнулась в подушку. — Конечно, все приняли моё горячее желание поставить на мужа за исключительную слепоту любящей жены. Однако, это не помешало этим недоумкам решить сорвать куш. В итоге у них не получилось. А я заработала пять тысяч четыреста восемьдесят рублей.
— Сколько? — от неожиданности я сел обратно на кровать. — Так. — Я задумался. — А сколько тогда дед получил? Вот чёрт, — я взлохматил волосы. — Вот этого я точно никогда князю не прощу. Если бы он хотя бы намекнул, то я бы поставил на самого себя и просто озолотился.
Маша приподнялась и протянула ко мне руку.
— Раз мы сегодня занимаемся блаженным ничегонеделаньем, то я могу тебя утешить, чтобы горечь от несбывшихся надежд на обогащение не омрачало твоего существования.
— О-о-о, знаешь, я такой несчастный, что меня нужно очень сильно утешать, — я по кошачьи извернулся, и потянулся к жене, но тут из гардеробной послышался неясный шорох.
Мы с Машей замерли и прислушались. Шорох повторился, а после этого раздался грохот.
— Что это, вашу мать? — ругнулся я и как был в одних пижамных штанах и босиком, бросился к двери этого огромного шкафа.
Распахнув дверь, я уставился на творящийся беспредел. Вся наша одежда, кроме пары-тройки вещей лежала на полу. Практически вся она была порвана, с собрана в кучу, на которой лежало и сопело довольное собой мурло.
— Охренеть, — только и смог проговорить я. — Нет, ты только посмотри на это, — я немного отодвинулся, давая место Маше.
— О, Мать-Соколиха, что же
