Это нечто совсем другое. Пит передвигает свой вес: теперь мы лежали рядом, и я не
знаю, как долго мы целовались, но я чувствовала себя так, как будто мы делали это всегда. На самом деле, я не помню конец нашего поцелуя вообще, но следующее, что я помню, я пробуждаюсь под звуки голоса Пита. Он говорит мягко:
— Похоже, прилив уже закончился.
Я мигаю, не совсем уверенная, как долго я спала. Подбородок Пита на моем плече, его пальцы находятся на сгибе моего бедра. Я дрожу, когда он встает и протягивает мне руку и тянет за собой.
— Пойдем, я провожу тебя до твоей машины.
Пит не отпустил мою руку, как только мы вернулись вниз на пляж. Он ведет меня дорогой, по которой я шла, чтобы добраться сюда. Между тростников воды по-прежнему много, как когда я впервые попала сюда, она попадает мне в обувь. Но Питу удается пройти без брызг, и я стараюсь наступать в его следы именно там, где он ставит ногу: мои следы маленькие, а его крупные.
— Так, — говорю я в его спину, — как долго ты здесь живешь?
Я вижу, как напрягаются мышцы его плеч, когда он пожимает плечами.
— Недолго.
— А другие мальчики на пляже, они всегда жили с тобой?
Пит не оборачивается, когда он мне отвечает.
— Не всегда. Обычно люди приходят и уходят. Но некоторые из нас остаются здесь надолго.
— Да, но кто жил здесь раньше, до вас? Я имею в виду, дом был пуст, когда вы туда попали? Я думаю, вы, ребята, переселенцы, не так ли?
Я чувствую укол разочарования в моем животе, когда мои ноги, наконец, на сухой, твердой поверхности автостоянки. Пит наконец оборачивается.
— Венди, — Пит говорит нежно, — люди здесь не такие, как там.
Я качаю головой.
— Я не понимаю.
— Белла, я, другие парни — мы не доверяем чужакам, когда они задают столько вопросов. Ты понимаешь, о чем я?
Я киваю, при упоминании "чужаков". Я должна была знать лучше. Я должна обратить внимание на эту информации, если я собираюсь найти моих братьев. Эти люди, должно быть, переселенцы, и теперь они живут здесь. Большинство из них несовершеннолетние. Ни один из них не должен быть здесь. На самом деле, никто не должен быть здесь.
— Мне очень жаль, — быстро говорю я.
Пит улыбается.
— Нечего извиняться. Ты можешь задать мне любой вопрос. Но ты же знаешь, что я
имею в виду, правда? Когда ты вернешься?
— Когда я вернусь?
Пит улыбается. Я обхожу вокруг него, подходя к водительскому сиденью. Поворачиваюсь к нему лицом, спиной к машине. Он стоит так близко, что я вытягиваю шею, чтобы посмотреть ему в лицо.
Небо уже начало светлеть. Солнце встает, и Пит и его друзья должны будут вернуться к воде. Я щурюсь от света; я не ощущаю, что была здесь так долго, что солнце успело подняться.
Я думаю, что, может быть, он собирается поцеловать меня еще раз, но вместо этого он пятится. Я чувствую себя пустой, как холодный воздух, поднимающийся от воды, чтобы заполнить все пространство вокруг.
Когда он поворачивается, чтобы уйти, я кричу ему вслед.
— Пит!
Он поворачивается ко мне лицом. Я делаю глубокий вдох, вспоминая ощущение невесомости на воде, порыв нежных волн. Вес его тела позади меня, когда мы стояли на доске, рядом, когда мы сидели на скале.
— Спасибо за прекрасный урок!
Он снова усмехается, его улыбка уже знакома.
— Не за что, — отвечает он. — Не за что.
7 глава
Мой телефон звенит в кармане; когда я его достаю, вместе с ним высыпается песок. Три пропущенных звонка от Фионы. Четыре новых сообщения — все от Фионы. Родители даже не заметили, что меня не было все ночь. Я еду домой, не просмотрев сообщения.
Нана — единственная, кто проснулся, когда я открывала дверь. Я бросаю взгляд на телефон: сейчас не больше пяти часов утра.
— Привет, девочка. Не поверишь, но ты мне помогла.
Я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее в макушку, спину ломит от напряжения. Хотя у меня ломит все тело.
Пока я наполняю миску Наны завтраком и беру протеиновый батончик для себя, я понимаю, что не ела со вчерашнего обеда. Я просто умираю с голоду и заканчиваю с батончиком, пока иду из кухни в спальню, где я сажусь на кровать и натягиваю на себя одеяло. Простыни помяты: похоже на то, что я спала здесь прошлой ночью. Родители знали, что я проведу весь день с Фионой, наверное, они предположили, что я вернусь, когда они будут спать.
Нана кладет свою голову мне на колени и обнюхивает мои карманы.
Обычно утром в доме пахнет кофе, который папа готовит на кухне. Но сегодня в моей комнате пахнет чем-то другим: здесь пахнет Кенгсингтоном.
Пахнет Питом.
***
— Где ты пропадала после того, как оставила меня на пляже? Ты не отвечала на мои звонки и сообщения! Ты просто не можешь себя так вести!
Фиона сидит на кровати в моей комнате после обеда.
— Почему бы и нет? — спрашиваю я, слегка удивленная ее настойчивым голосом. Будто никогда не проходило двадцати четырех часов, чтобы мы не разговаривали или не писали друг другу сообщений. Чего, полагаю, мы и не делали.
— Потому что, — говорит Фиона, затем твердо повторяет. — Потому что.
Она пожимает плечами, глядя на мои простыни. Я по-прежнему в купальнике и вчерашней одежде, сижу в центре кровати, скрестив ноги.
— На твоей одежде песок, — говорит Фиона, оглядывая меня.
— Я же говорю. Вчера я пробыла на пляже, — мне хочется сказать, что я провела там всю ночь, но я молчу, сжимая губы и вспоминая поцелуй Пита.
— Ты могла бы пойти на пляж со мной и Дэксом.
Я качаю головой.
— Я была на другом пляже, — говорю я и улыбаюсь.
— Так где ты была?
Я наклоняю голову набок. Я действительно не помню. Я уверена, что если сяду за руль машины, точно найду дорогу. Но я не имею ни малейшего понятия, как сказать Фионе, где Кенсингтон.
— Не уверена, — говорю я наконец. — Но я могу найти дорогу обратно.
— Я приеду туда, — говорит Фиона. — Просто скажи, где это и мы с Дэксом встретимся с тобой там, когда ты захочешь. Мы могли бы пойти сегодня.
Я сомневаюсь. Вместо ответа на ее вопрос я говорю:
— Это просто рай для серфера. Я даже взяла волну.
Брови Фионы взлетаю вверх.
— Ты сделала это?
Я киваю, гордясь этим. Пит действительно проделал хорошую работу. Я смотрю вниз, перебирая песок на моих простынях.
— Я не чувствовала себя так с тех пор, как пропали братья. Это то место, где они занимались серфингом, понимаешь?
Фиона колеблется, прежде чем ответить. Когда она начинает говорить, ее слова кажутся мне знакомыми.
— Венди, я понимаю, что ты надеешься еще увидеть своих братьев. Но я не верю в такие вещи. Твои родители уже смирились с этим, может и тебе пора?
Я ничего не говорю, и в конце концов она приходит к решению. Она копается в сумке, после чего достает оттуда визитку. Она протягивает ее мне.
— Что это?
— Это психиатр. Она специализируется на консультации убитых горем. Я уже побывала у нее, а теперь я хочу передать ее тебе.
Фиона выглядит такой серьезной, что мне становится смешно, но я подавляю смешок. Она любит решать проблемы, является это ее домашним заданием или нужно просто научиться переключать передачу (Прим.: говоря об автомобиле).
— Ты думаешь, я сошла с ума, потому что я хочу найти своих братьев?
— Конечно нет!
— Тогда что?
— Дэкс говорит, что первый этап горя — это отрицание.
Она наверное репетировала, как сказать это, весь вечер, понимаю. Вероятно, Дэкс притворялся мной, а она говорила все это ему, как актриса выполняющая свою роль.
— Дэкс даже не знает меня. Или моих братьев.
— Это не главное, Венди, — Фиона кажется почти обиженной; она держит визитную карточку, сжимая кулак.
— Ты собираешься порезаться бумагой? — спрашиваю я, осторожно.
Фиона качает головой и говорит, медленно выговаривая каждый слог.
— Венди, ты должна поверить в реальность — твои братья не вернутся.
Я отрицательно качаю головой.
— Это не так. Я знаю.
— Ты не можешь выбирать, где реальность, а где нет.
Я кладу руки в карманы и сжимаю их в кулаки. Мелкий песок, сжатый в руках, забивается под ногти. Это реально для меня. Я разжимаю кулаки и говорю:
— Мы не знаем, что они утонули. Мы не знаем, кто были те пропавшие серферы.
— Ты знаешь, что этих серферов не видели и не узнали по фотографиям, — Фиона перебивает меня, но я буду продолжать.
— Ну а пока я не увижу доказательства, настоящие доказательства, я буду верить, что Майкл и Джон живы. Все еще серферы, и все еще вместе. И я собираюсь их найти.
— Венди... — пытается Фиона, но я встаю.
— Я очень устала, — лгу я. — Думаю, мне нужно немного вздремнуть.
