Он отходит от меня, и я слышу, как он переговаривается по гарнитуре. Спустя секунду, он поворачивается обратно ко мне.
— Все нормально, — кратко говорит он. — Поторопись и займи свое место.
Я киваю и намереваюсь сделать это, но не делаю.
Я вхожу в темную комнату и вижу, что прожектор перемещается к мягкому кругу в правой стороне сцены.
Когда я спускаюсь вниз по лестнице, я могу чувствовать его руки на своих руках. На моей щеке. В моих волосах. Я могу чувствовать его пальцы, которые мягко поглаживают мою кожу.
На сцене ниже, на зеленой кровати находятся две женщины. Я слышу шлепки его ладони по заднице одной из них.
«Почему две, — задаюсь я вопросом. — Одной недостаточно?»
Осталось восемь ступенек.
Теперь пять.
Четыре
Три.
Я останавливаюсь в проходе, разглядываю его расцарапанную спину, которая блестит от пота под светом прожектора. Я наблюдаю за его движениями и убеждаюсь, что это он. Мне даже не нужно видеть его руку. Я все еще знаток ритма его движений.
В оцепенении я наблюдаю за ним пару минут, ошеломленная тем, насколько он развращен. Я пытаюсь соотнести этого агрессивного мужчину с мальчиком, который гладил мою руку. С удивлением я понимаю, что мое желание отвернуться вызвано не отвращением. Я просто не могу видеть, как он прикасается к другим женщинам.
ГЛАВА 3
Лукас
Мне следовало прекратить заниматься этим дерьмом еще чертовски давно.
Когда я впервые приехал в Вегас девять лет назад, я не знал ничего, кроме того, кем я был. И это я знал лучше, чем то, что я делал. Я испытывал потребность в том, в чем не нуждался уже долгое время. Доминировать над женщинами… это было как воздух для моих легких.
Сейчас это чертовски скучно.
У меня нет пути обратно; может два или три раза в год, как сегодня, когда появляются новые инвесторы в городе, и мои сабмиссивы Луна Труа и Френчи Киттен, известная порно-звезда и светская львица, которые в паре со мной собирали приличное количество зрителей.
Но вся эта херня только для шоу. Мы не занимаемся сценами доминирования в режиме реального времени в Лесу. Ни тогда, когда большинство из моих сабмиссивов известны в той или иной степени, и тут всегда набивается толпа народу за сценой, которую отделяет лишь тонкая стенка из плексигласа.
Луна и Френчи должны были сразу же замолчать, когда видят, что я держу в руках плетку. Большие анальные пробки, вставленные в их задницы. Плотные манжеты, приготовленные для того, чтобы стянуть их запястья, и распорки, которые я буду использовать, когда две их попки будут хорошо подготовлены и разогреты плеткой для меня.
Они обе без возражений согласились использовать зажимы для сосков, которые мне нравятся: металлические, которые могут причинить настоящую боль, если их оставить немного дольше, чем полагается — хотя, конечно, этого не произойдет.
Ни одна из девушек не возражали против того, чтобы отсосать мне, они делали это с огромным удовольствием, после того как я раздвигаю их красивые ножки и ритмично трахаю их пальцами. Луна бы глубоко взяла меня, заглатывая до самого горла, а Френчи бы посасывала, облизывала мои яйца. Луна будет возбуждена до предела, после того как мой член заполнит ее горло и она раздвинет ножки для жадного язычка Френчи, пока та позволяла бы мне жестко трахать ее задницу. У меня был девятидюймовый член, и она говорила мне, что ей трудно принимать меня, но Френчи любила боль. Все они любили.
Я не буду лгать: мне нравится дарить им боль.
Я сделал свое имя на ненормальных и жадных до славы актрисках и певичках. Многому из этого я обязан своему мускулистому телу и привлекательному лицу, члену размером XL, которым я могу трахать на протяжении бесконечного количества времени. Но и нужно отдать должное искусству организаторов постановок.
Грубые, пошлые слова всегда могли подсказать в микрофон.
Жесткая порка — тоже приветствовалась моими партнершами, несмотря на то, что это смотрелось и воспринималось на слух как спонтанное действие.
То, как я это делал с ними, заполняя их рот, трахая киску и задницу, всегда имело оглушительный успех.
Люди думали обо мне, какой я чертовски всемогущий покоритель всего и вся.
Нерушимый.
Несгибаемый.
Год спустя, когда я покинул Колорадо и добрался на попутках до Вегаса, где и началась моя жалкая жизнь, я выбрал себе имя Эдгар, мои шоу, которые показывади на канале Vixxx, бывало, собирали большее количество зрителей, чем субботние ночные бои по Mirage.
Со всей этой шумихой не составило труда выудить у инвесторов деньги на стройку и отделку клуба. С деньгами у меня было все отлично — я удачлив в заключении сделок. Я так полагаю, поэтому инвесторы были счастливы вкладывать деньги снова и снова, понижая мой уровень заинтересованности в работе, но увеличивая количество наличности у себя в карманах. Сейчас Лес — это то, что он представляет из себя, даже самые скромные из них были бы несказанно счастливы оказаться в числе тех, кому я помогу финансовой помощью с моего главного места работы.
За последние пять лет я открыл четыре фирмы. Вложился на одну шестую в финансирование казино. Построил пять жилых зданий, инвестировал средства в одну планируемую к созданию общественную организацию и купил три шикарных автомобиля. И это только мои инвестиции в материальные активы.
У меня регулярно берет интервью “Nevada Business Times”, иногда со мной консультируются в Голливуде, все так же поступает огромное количество предложений от порно-студий, поступают сдержанные звонки от извращенцев с Уолл-Стрит, которые заинтересованы в «лайф-стайл».
Они все знают меня как Эдгара.
Но они не знают моего имени, данного мне при рождении, Лукас Ленор, так же, как и других имен они не знают тоже.
У меня новая жизнь. Я стал популярным, благодаря моим волевым чертам характера и стойкости, благодаря острому взгляду на подбор сабмиссивов и моему достоинству — работоспособности.
Я остаюсь невероятно твердым на протяжении всего шоу, вне зависимости от длительности представления. Это не виагра. Это просто похоть и переполняющее меня страстное желание.
Никто не разгадает мой секрет.
Поскольку мои личные контракты о неразглашении для сабмиссивов держатся в тайне.
После каждого шоу здесь должна быть кровь.
Моя кровь.
Потому что я не садист — не только.
Внутри я все еще Гензель. А Гензель — мазохист.
***
За сценой после шоу Луна и Френчи от души благодарят меня за прекрасно проведенное время. Я слегка растягиваю губы в улыбке и благодарю их за участие.
Затем я спешу в скрытую от посторонних глаз часть коридора.
Я держу полностью обставленную квартиру в месте, где я работаю, для «исключительных» ночей, как эта. Ночей, когда я вижу ее образ среди зрителей. Когда я слышу ее сладкий обволакивающий голос, как будто туманная ночь опускается на меня, я чувствую легкое касание ее рук, которое отдается теплым эхом.
Этот сет был совсем новым, и, вероятнее всего, он и был частью проблемы. Я поставил его, когда годовщина этой даты прошла в прошлом году. Зрители могут посчитать этот сет необычным, как будто его выбрали случайно, но я не ставлю дерьмо; я сделал его только для себя.
Я знаю, может показаться, что я тронулся, но я все я еще хочу мою Леа. Мой член начинает пульсировать от возбуждения, приходясь тянущей болью по моей промежности.
Я думаю, насколько это все иронично: я создаю самые лучшие постановки, известен тем, что мои сабмиссивы получают огромное количество оргазмов за вечер, что это даже может граничить с болью, а сам ухожу со своего шоу не получая своего удовлетворения.
Я могу подсчитать прибыль, даже хотя бы взять Лес, ориентируясь только по поведению людей со вкусами, выходящими за рамки общепринятых. Люди, которые посещают такие секс-шоу, — не просто обычное люди. Он за пределами массовых тенденций. В Вегасе их число больше, чем где-либо, но все же они в меньшинстве. Тех, кто заинтересован работать на меня, еще меньше. И даже среди сексуально озабоченных извращенцев, как некоторые называют их — я посторонний. Требование боли ради удовольствия… это не нормально. При любом раскладе.
Если бы было обнародовано то, чем я занимаюсь у себя в спальне, я бы лишился бизнеса. Поэтому я держу это в секрете, частная жизнь. Партнерши и сабы, которые могут принять мои пристрастия, которые знают с самого начала, во что они ввязываются. Все женщины, как и та, которая сделала меня таким, не прочь причинить боль мужчине. А некоторые этим наслаждаются.
