Виталий Африка - Записки Террориста: Киев 2016

Выходим на «Олимпийской». Дальше на троллейбусе. Десятиминутная неспешная прогулка от остановки, и вот мы уже у двери подъезда. Открываю — Васька с укоряющим мяуканьем: «Что ж так долго?» — выскакивает наружу и бодро бежит куда-то по своим делам. Загулял, что ли? Вроде сезон прошёл…

Поднимаемся. Открываю вино, пусть подышит. Теперь торт нарезать. Захожу в комнату, Лена стоит перед зеркальной дверью шкафа, придирчиво рассматривая отражение. Подхожу сзади, обнимаю. Поощряюще вздыхает. Прижимаюсь вплотную, нежно целую шею… Беру за руки, развожу их вверх и в стороны, прижимаю к зеркалу. Отпускаю, глажу грудь, живот. Не опуская руки, она слегка прогибается, упираясь в меня ягодицами. Задираю платье до пояса… Как же хорошо вместе…

День третий, воскресенье

Мммм… До чего же замечательно, когда можно проснуться не по сигналу будильника, а просто потому, что выспался. Если при этом рядом ещё и спит любимая женщина — совсем чудесно. На часах половина одиннадцатого. Нормально, спать мы легли около четырёх. До трёх занимались сексом, пили вино, болтали и снова занимались сексом. Потом Лена захотела кушать, отварил ей вареников. Скептически поморщилась, но съела. Ей не нравится, что я не особо умею готовить. Стараюсь исправляться. Кушать она хочет часто, так что поле для работы обширное. Засыпал, обняв её и притянув к себе. До чего же хорошо…

Тихонько, чтобы не разбудить, соскальзываю с дивана. Первым делом ложку рыжикового масла, пока не забыл. Кстати, смех смехом, но реально заметил, что за два месяца «диеты по Лене» стал лучше себя чувствовать.  После умывания и чистки зубов достаю из холодильника пакет ряженки. Перелить в большую кружку и поставить на стол, пусть согреется. Лена любит ряженку с утра, но холодное и горячее она не пьёт. Что бы теперь поделать… Вообще, душа просит продолжения банкета. Секса, в смысле. Прохожу обратно в комнату. Любимая спит на боку, изгибы фигуры волнующе проступают под простынёй. Хмм… рискнуть? Не ела ещё, да и не выспалась, наверное. Можно нарваться. Мммм… нет, очень уж хочу! Осторожно забираюсь под простынь. Тихонько обнять, теперь прижаться сзади… поцеловать в шею… Что-то сонно простонала, плотнее прижалась ко мне попой. Обнимаю крепче, вхожу…

Из постели выбираемся только через час. Вернее, я выбираюсь, за ряженкой. Приношу, и ещё час просто валяемся обнявшись, болтая о том о сём. А потом ещё один заход. Я не помню, когда мне раньше было так хорошо с кем-то. Наверное, никогда.

Пьём чай с остатками торта. Обычно Лена, если уж удаётся заманить её в логово, остаётся до вечера. Но я предупредил, что днём у меня важная встреча. Собственно, время уже поджимает. Свет очей моих идёт в ванную, пытаюсь составить компанию — рявкает. Настаивать, если она чего-то не хочет, нельзя ни в коем случае, это я уже давно понял. Пока она прихорашивается, застилаю постель и мою посуду. Да, и Ваське надо пожрать насыпать, вернётся с гулянки голодный, наверняка. Открываю дверь в подъезд — «МЯУУУ!!!». Ага. Явился не запылился. Только сухой корм есть, звиняй. Впрочем, Васёк непривередлив в этом плане.

Выходим из дома.

― Как пойдём?

― Давай через парк, до вокзала? Не опаздываешь ещё?

― Мммм… не, нормально, пойдём.

Я, в принципе, интроверт. Как там мой любимый психолог написала: «Активность в общении с другими людьми невысокая… К людям в целом относится с недоверием, склонен задумываться над мотивами поведения людей, подозрителен… Важные для себя решения предпочитает принимать самостоятельно. Независим, не нуждается в поддержке других людей…». Ага, я такой. Но завистливые взгляды встречных мужиков при виде моей спутницы всё равно чертовски приятны.

Лестница, ведущая в парк. С вершины он просматривается почти на две трети. Сегодня выходной, людей немерено. Парочки, родители с детьми, стайки молодёжи. Некоторые пикники на траве устроили. Хорошо… Лене тоже нравится.

― Здорово тут! Можно будет на следующих выходных сюда сходить…

― Угу…

Улыбаюсь и обнимаю её на пару секунд. Дольше не стоит, а то сердиться начнёт.

Нацгвардейцы, как обычно, уже патрулируют. Они где-то с девяти утра и до одиннадцати вечера тут, в четыре меняются. Проходим мимо них, глазеют на Лену. Обычные ребята, где-то лет двадцать пять плюс-минус. Снаряжение и обвес у них навороченные. Интересно, это во всей нацгвардии теперь так, или специально для патрулей по столице раскошелились? На Востоке, помнится, ничем подобным у них и не пахло. Впрочем, я там уже полгода не был. Может, и поменялось что.

Проходим «Времена года», переход через Липковского, длинная кишка пешеходного тоннеля, суета Вокзальной площади справа — и вот уже и метро. Поцелуй в губы на прощание, и смотрю, как она исчезает в дверях. Мне отсюда дальше пешком. Отлично провели время, я бы даже сказал — идеально. До вечера это был бы уже перебор. Любовь любовью, но личное пространство тоже нужно.

Пока иду, прокручиваю в голове варианты предстоящей беседы. Я избегал её, сколько мог, но делать это дальше означает появление слишком больших вопросов. Остаётся надеяться на то, что дружеские чувства ко мне перевесят у Антона его же способности к анализу.

С Симона Петлюры сворачиваю на Саксаганского. Немного пройти в сторону Льва Толстого, и вот он «Кофе-Хауз». За что-то Антон его любит, не знаю уж, за что. Я минут на пять опаздываю, наверное, он уже внутри. Вхожу, глаза ловят призывный взмах руки слева. Невысокий, худощавый, темноволосый и кареглазый парень примерно моего возраста с въевшимся в кожу загаром встаёт мне навстречу. Обнимаемся.

― Зиг…

― Зиг…

Садимся. Вижу по лицу друга, что он смущён и не знает, как начать разговор. Хитрость и притворство всегда были для него чем-то чуждым. Для потомственного одессита особенно удивительно. С чувством юмора тоже не очень, прямо скажем. Зато он отличный, надёжный друг, честный и искренний, а его эрудиции позавидует любой игрок брейн-ринга. Мы познакомились в моём блоге лет семь назад, спорили и ругались до выпадения кнопок на клавиатуре. Через полгода развиртуализировались, и Антон привёл меня в «Белый молот». Четыре года назад я уехал работать в Африку, приезжая лишь раз в полгода на месяц, но общение мы не прерывали. А потом начался Майдан, и я приехал, чтобы остаться. Несмотря на всё, что произошло с тех пор, если спросить меня: «Три твоих лучших друга?» — перед мысленным взором появится, в том числе, и его постоянно серьёзное, немного хмурое лицо.

― Ты как?

― Да потихоньку… Дом-работа-дом. Немного личной жизни по выходным. Ты?

― Отпуск выбил, на месяц. Надо разгрузиться немного, а то привыкаешь. Перестаёшь быть начеку. Это плохо.

Антон — командир роты в «Азове». Воюет с апреля 2014-го. Хорошо воюет. До войны был замом гендиректора в небольшой строительной фирме, отвечал за техническую часть.

Снова заминка. Хочет спросить, почему я здесь, а не там, но боится обидеть. Пытается найти способ сделать это потактичнее. Пожалуй, стоит ему помочь, пока смущение не перешло в раздражение. Мне это совсем не нужно. Да и нить разговора будет у меня в руках.

― Какие планы? Возвращаться собираешься?

― Конечно! Через три недели поеду… А у тебя какие планы?

― Уезжать думаю.

― Куда?!

Видно, что такой вариант он в голове не проигрывал. Антон знает, что к своим убеждениям я отношусь всерьёз, и знает, что я не трус. Когда на Майдане «беркут» разбил ему голову дубинкой, это я тащил его к импровизированному медпункту. Предварительно с размаху хлопнув мента куском брусчатки по забралу шлема. Чего он не знает, так это всех деталей моих убеждений. Я, в отличие от него, существо весьма скрытное и, когда это необходимо, лицемерное.

― Попробую в Канаду. Уже документы на визу подал.

И правда, подал. Не то чтоб Антон стал проверять, но мало ли. Вдруг кто-то проверит. Вот смеху будет, если и правда дадут.

― В Канаду…

― Ага. Хорошая страна, чё…

― Ммм… Не веришь, что здесь получится?

В скорости мыслей ему не откажешь. С логикой Антон всегда дружил.

― Не, не верю. Ни хрена тут не получится. Слили.

― Мы не слили. Вы воюем. Я удивился, что ты тогда обратно в Африку уехал…

Ага. В Африку. И на Скайп оттуда выходил. Без видео обычно. Плохой там Инет, в Африке. Дикари-с…

Блин, телефон вибрирует. Смотрю на экран — Оксана. Сейчас опять с какой-нибудь хренью доставать начнёт.

― Извини, это по работе, нужно ответить.

― Да, конечно.

Нажимаю на зелёную иконку.

― Да, Оксан.

― Привет, Виталькин! Не отвлекаю?

Мля, нахваталась от Гарика этого дурацкого «Виталькина». Как же меня достала эта работа…

― Есть немного. Что такое?

― Ну, извини. А я вот работаю! Мне тут Алексашенко позвонил, весь мозг уже с утра вынес! А сначала Гарику звонил! Достал уже, веч...

Перебиваю это словоизвержение, так как из опыта знаю, что оно может продолжаться минут десять, если не остановить.