Но, если начал, то надо доводить дело до конца.
Провозившись с мифической кражей больше часа, мы наконец покинули нехорошую квартиру и вышли во внутренний двор, где царила вечерняя тишина. Еще бы куривший рядом с машиной сержант Крапивин не загрязнял воздух, было бы совсем умиротворяюще.
Заработавшая рация прервала короткий отдых, и пришлось возвращаться к работе.
— Какая баба? Ничего не понял, — водитель пытался дознаться до сути сообщения. — Голая? По улице бегает? Ну а мы тут при чем? Патрульных к ней посылай. Ясно. Едем, — Крапивин матюкнулся, но уже не в прямой эфир, — Все машины заняты, а мы ближе всех, — огласил он нам результат переговоров с дежурной часть.
— Ну хоть на голую бабу посмотрим, — отозвался с заднего сидения Скворцов.
— Ага, больше с этой гребанной работой голых баб и увидеть негде, — поддержал его хохотом Крапивин.
— Ты же женат, — напомнила ему Котляр.
— Жена с крохой к теще уехала. Сказала, что ноги ее в этой общаге больше не будет. Так что мне кровь из носа надо малосемейку получить. А то буду как Скворцов каждой голой бабе радоваться, — вновь заржал сержант.
Котляр, поморщив носик, уставилась в окно.
Минут через пять мы увидели, ту, что искали. В глубине квартала из пятиэтажек по второстепенной дороге бежала девушка. Преследующие ее двое парней, играя с жертвой, то и дело хватали ее за руки, дергали за косу, пихали в спину, от чего девушка спотыкалась, но упорно двигалась вперед. Абсолютно голой она не была. Но не считать же за полноценную одежду разодранный свитер. Обувь у нее и вовсе отсутствовала, и по стылому асфальту она бежала в носках.
Позади странной процессии на малой скорости ехали белые жигули, светили фарами и время от времени подавали сигналы.
Откуда-то с обочины раздавались возмущенные женские крики, но из-за темноты самих женщин, что требовали прекратить безобразие, видно не было.
— Они что охренели? — Крапивин резко затормозил, а мы со Скворцовым выпрыгнули из автомобиля.
— Милиция, всем стоять! — Вадим двинул странному трио наперерез.
— Какие-то проблемы, ментяра? — один из парней, в причудливом мексиканском панчо с бахромой дернулся в сторону Скворцова и тут же напоролся на точный удар в солнышко. Хекнув, он сложился пополам. А Вадим уже разбирался со вторым, который начал замах — незатейливо пробил ему в подбородок, и подельник «мексиканца» поплыл.
Вот только праздновать торжество правопорядка было пока рано. Тачка, что катила позади девушки и преследующих ее парней, резко затормозила и оттуда выпрыгнули еще двое. Такие же молодые и наглые, в модных джинсах-клеш. И с ходу принялись качать права, угрожая нам расправой.
— Стоять, бояться! — это уже я достал пистолет и выстрелил в воздух, сетуя про себя, что опять придется отписываться за применение оружия.
Модники затормозили, не спуская взглядов с наставленного на них ствола.
— Да ты знаешь кто мой отец?! — восстановив дыхание, «мексиканец» сразу же принялся угрожать Скворцову, который как раз паковал его в наручники. — Завтра же на улице окажешься!
— Не с теми вы, ментяры, связались! — заухмылялся один из тех, кто был у меня на прицеле. — Мой батя лично с вас погоны сдерет!
— Сержант, подкрепление вызывай! — крикнул я, не оглядываясь, чтобы не выпускать никого из местных мажоров из виду.
— Уже! — сзади отозвался водитель.
— Я Сергей Пахоменко! — не унимался закольцованный.
Крапивин подошел со вторыми наручниками, и они со Скворцовым надели их на того, что словил удар в челюсть.
В это время подъехал наряд ППС, и только тогда я убрал ствол.
— Рассказывайте, что случилось? — подошел я к потерпевшей. Но та меня словно не видела и не слышала.
— Да она пьяная, — фыркнула Котляр, что вылезла из служебного авто.
— В больницу ее надо, — принял я решения. — Сержант вызывай скорую, — повернулся я к нашему водителю, что уже курил возле уазика.
Тот кивнул и полез в салон за рацией.
— У вас у всех будут проблемы! Я вам это обещаю! — местные мажоры все никак не желали утрамбовываться в служебную машину патрульно-постовой службы.
— Чего с ними делать? — подошел ко мне старший наряда.
— В отдел вези, оформлять будем, — отвечая я смотрел на приближающуюся к нам парочку женщин. Именно их крики с требованием отстать от девчонки, раздавались недавно с обочины.
— Ну смотри, старший-то ты, — напомнил он мне.
— Помню, помню, — моим вниманием полностью завладели подошедшие свидетели. Те как раз принялись выливать на меня свое возмущение за творившиеся на улице бесчинства.
— Девчонка из их машины на ходу выпрыгнула, — показывала одна из свидетельниц на белые жигули. — А эти за ней погнались, — ткнула она пальцев в служебную машину, куда запихивали мажоров.
— Вы ее знаете? — спросил я свидетельниц.
Обе женщины потерпевшую не опознали, как и преследующих ее парней.
— Не наши они, пришлые, — уверенно заявили они и вновь начали причитать о падении нравов у молодежи.
— Заявление о нарушении общественного порядка будем писать? — включил я на полную свое обаяние.
Это заявление от неравнодушных граждан понадобится мне, чтобы отбить первый удар начальства. А он обязательно на меня обрушится, как только с Моховым свяжутся папаши «местных золотых мальчиков».
Нафига мне потребовалось злить городских бонз? На то у меня было сразу три причины. Первая — служебная. Сотрудники милиции должны пресекать нарушения общественного порядка. Вторая — личная. Я услышал знакомую фамилию. Ту же самую, что была в заявлении эмигрирующего на историческую родину Олейника. А третья причина была напрямую связана с Шафировым. Чтобы выстраивать с ним отношения мне было нужно понимать, реально ли тот настроен на борьбу с коррупцией или ограничится лишь теми мздоимцами, что мешают ему или его дружку Свиридову. У меня ведь тоже есть свои планы, и чтобы их осуществить мне придется тщательно просчитывать все свои действия. А для этого надо знать с кем я имею дело. И желательно к тому моменту, когда мы с ним начнем обговаривать условия нашего сотрудничества. Тот разговор в парке был лишь предварительным. Тогда полковник, по идее, лишь вербанул меня. А вот предметно мы с ним пообщаемся позже. Шафиров
