Действия ОМОНа по разгону участников митинга были признаны излишне жесткими, в
том числе и потому, что полиция не следовала нормам закона, применяя силу не только
против граждан, но и людей со специальными полномочиями – журналистов и
депутатов.
192
192
Через несколько дней после окончания бойни, участники митинга говорили о ней, как о
неожиданном, но очень показательном событии. «Считается, что закон тебя
защищает», комментировал человек, пожелавший остаться неизвестным, «а получилось, что им было все равно, кого бить, лишь бы разогнать толпу. Мы просто стояли, в
общем-то, никуда идти не собирались, а полиция, видимо, была уверена, что сейчас
двинем на Кремль, не меньше. Из-за их паранойи случилось линчевание беззащитных
людей».
Средства массовой информации признали, что подобный разгон митинга 5-го марта
стал не лучшим началом работы Владимира Путина на посту президента Российской
Федерации. Жесткие действия ОМОНа так и не были публично осуждены
представителями действующей власти.
Сегодняшние события на Пушкинской прервали традицию мирных оппозиционных
митингов, проводимых в стране в последнее время. Власть отвечает за безопасность
граждан и бесконфликтное разрешение подобных ситуаций. (с) бизнесмен и политик
Михаил Прохоров
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ,
когда политика – это мы
Товарищи, вступайте в наши ряды
Деконструкторов Делеза и Дерриды,
Гламур пал, теперь наш дискурс рулит,
Ничего не бойтесь, хулы не будет!
Телевидение лишь симулякр наследия,
Смерть это Пасха, а не трагедия,
Тебя быстро вычислят, а ты не спи,
Меняйте пароли, явки, айпи.
(с) КАЧ, песня «Лиза Овчинникова»
Москва. Еще достаточно далеко до Дня Й
#мск
193
193
Леся не до конца понимала, где находится, после ночи в поезде тело выказывало свой
протест против любых дополнительных поездок. Покрутив болящей шеей, она, наконец,
смогла оглядеться.
Последние дни выдались у нее тяжелыми. После потери коренного зуба на выборах, Леся
стала практически звездой, этаким слоном, которого водили по всем городам и деревням в
доказательство реальности жертв активно проведенных фальсификаций. Вокруг нее сразу
же появилось очень много людей, норовивших втянуть ее в ту или иную организацию.
Леся не успевала даже оценить их предложения, ни то, что ответить на них, а активисты
уже принимали ее молчание за согласие.
В результате, молодую женщину почти месяц таскали по разным мероприятиям, где она в
красках, раз за разом, описывала свою историю. Слава о Лесе быстро разнеслась, обросла
невероятными подробностями, и за развитием дела, начатого на основании ее жалобы в
милицию, начала следить уже добрая половина всех российских оппозиционеров.
В этот раз Лесю уговорили приехать в Москву, чтобы пообщаться с местными активными
слоями населения, вызвав в них ужас и переживания за всех пострадавших в Петербурге.
Леся сомневалась, что оппозиционеры Питера пострадали многим больше, чем жители
столицы, у которых на выборах тоже случилось много неприятного, но отказаться от
поездки не смогла.
-Я так понимаю, что 4-го марта все здесь присутствующие пожертвовали временем в кругу
семьи и пришли на выборы, в том числе наблюдателями, как и я, - поднявшись на
небольшую трибуну, Леся обратилась к присутствующим. Толпа в небольшом офисном
помещении, которые активисты на свои деньги снимали для встреч и «летучек»,
подобралась разношерстная: от молодых девочек с блокнотами до взрослых мужчин,
обвешанных телефонами и строчащих сообщения с серьезными лицами. – Мы пошли,
чтобы отстоять закон, чтобы все было исключительно законно, и не защищая интересы
того или иного кандидата, - данное заявление у слушателей было встречено тихим гулом
согласия, ведь все они придерживались разных политических взглядов. – Нас выгоняли, нас удаляли. Нам ломали руки и отвозили в СИЗО. Нам даже зубы выбивали! – Леся, уже
способная воспоминать свою травму с некоторой долей иронии, слегка поклонилась. – На
наших глазах открыто нарушались все мыслимые и немыслимые законы, какие только есть
в России, причем не только выборные…
Она замолчала и вопросительно посмотрела на организаторов встречи активистов,
которые затащили ее сюда. Пламенную речь Леся не готовила, на ее взгляд, все и так было
с выборами и политической ситуацией в стране предельно ясно, но люди все равно ждали
какой-то спич.
-Уф… по многочисленным просьбам, я снова расскажу, как мне выбили на выборах зуб, -
развела она руками перед толпой. – Это сделал сотрудник полиции, в тот момент, когда
помогал председателю избирательной комиссии совершить преступление, а именно,
похитить избирательные бюллетени до окончания процесса подсчета голосов. Против
крепких и здоровых мужиков стояли пожилые и молодые, худенькие, маленькие девочки…
Конечно, мы такого не ожидали, мы не думали, что нас будут бить, что нам будут
194
194
выворачивать руки. -- Леся передернулась. – Сейчас мы завязаны в бесконечных судах и
вечной перепиской с прокуратурой и следственным комитетом. По моим жалобам, по сих
пор не приобщена, почему-то, к материалам дела видеозапись с веб-камеры на участке. –
по залу разнесся вздох понимания, очевидно, бесполезность видеозаписей в качестве
доказательств успели прочувствовать на себе многие из слушателей. – Сейчас эти люди, которые фальсифицировали выборы, спокойно живут себе дальше. Они получили
тысячные премии от своего кандидата, которого они незаконным путем продвинули в
российское… да, на российский трон, можно сказать! Я не считаю эту власть легитимной.
Я не считаю этого президента легитимным. Более того, я совсем не знаю, как жить в
стране, где власть захвачена и узурпирована группой людей. Я думаю, что единственный
способ – это выходить на улицы и делать что-то самим. Мы должны заставить эту власть
работать. Если мы не можем ее сместить, то мы должны заставить ее работать, как
следует!69 А что еще сказать, я понятия не имею, извините… - с этими словами, сопровождаемая аплодисментами, Леся попыталась удалиться с трибуны.
-Ну, а почему тогда люди ничего не делают?? – раздался вопрос из центра аудитории. Леся
пришлось остановиться, все слушатели обернулись к сидящему с прямой спиной на стуле
молодому мальчику лет 19-ти на вид. Он ерзал на сиденье, нервно теребя крохотный
нательный крестик, который паренек поспешил убрать, когда внимание переключилось на
него.
-Молодой человек, вас как зовут? – спросил один из организаторов встречи активистов.
-Еремей, - стушевался тот. – Я на митинге 4-го февраля был. А потом ходил голосовать. Не
за Путина! – поспешно добавил он, будто кто-то хотел обвинить его в обратном. – Вы
69
- записано с реальной речи из выступления активистки протестного движения
195
195
просто так хорошо сказали, но, вот, допустим, акция 10-го марта70 была… Я туда пришел с
друзьями, а там так мало людей…
-А мы не считаем, что 30 000 человек – это мало! – разнеслось над залом. – Мы боремся!
-Да мало это, друзья мои, мало, - отмахнулась Леся, которой захотелось ответить Еремею
на его вопрос. – Понимаешь, мне кажется, что люди задолбались немного… - она решила, что стесняться в выражениях после того, как и каким тоном она неделями общалась с
полицией и следователями, уже бесполезно. – Устали от всего этого дерьма. Ты приходишь
к участковому за помощью, а он разводит руками, говорит, что ты сам виноват, а за спиной
смеется над тобой, над твоей слабостью, потому что уважает только таких, как районные
депутаты, которые ему премии выписывают! – Леся не могла скрыть злость. – И так
всегда, если ты выходишь один. Поодиночке мы ничего не сможем, когда против нас
система из жуликов и воров, где рука руку моет. Зато, выступая единым фронтом, можно
показать властям, что с мнением народа они обязаны считаться.
-Вы говорите, как Сергей Удальцов, - прокомментировала девушка из зала.
-Ну, да, он ничего такой мужчина… - застеснялась Леся. – Но дело не в этом, просто люди, которые в мороз до последнего стоят на площадях, вызывают у меня уважение,
понимаете? Мы должны быть рядом с ними, мы должны не только кричать, что какой-то
мужик – вор, а еще и делать что-то, чтобы противостоять его воровской власти.
-А вы что делаете после выборов? – спросил Еремей, про которого на некоторое время все
