Далее я зашла в само здание. Точно так же меня встретила вахтерша. Она взглянула на меня из-под очков с увеличительными стеклами и громко плюнула на свои пальцы, чтобы смочить их и перевернуть страницу газеты.
— Куда?
Её скрипучий голос отдавался эхом. Думаю, это было адресовано мне.
«Ни здравствуйте, ни до свидания… Просто, куда?!»
— Добрый вечер. Меня зовут Анна, я прилетела на пару дней из Москвы к вашей заведующей. Где я могу её видеть?
Пожилая дама рассматривала меня и при этом зевала, не закрывая рот…
— Сиди здесь, она скоро спустится.
— Спасибо.
Я отошла от неё подальше, чтобы не мозолить друг другу глаза лишний раз, и присела на лавочку в холле. Из окна открывался вид на игровую площадку. «Всё пластиковое, яркое, современное… Видимо, поставили не очень давно».
— Здравствуйте!
Я тут же подняла голову и на несколько секунд замерла. На меня смотрела когда-то моя воспитательница.
«Теперь она заведующая? Очень изменилась… Я не помню, чтобы у неё были седые волосы. Теперь они есть и совершенно её не красят».
— Анна, это вы?
— Да! Здравствуйте.
Я не знала, как правильно начать диалог, чтобы она не выгнала меня сразу. А с другой стороны, пока буду ходить вокруг да около, не успею на автобус и придётся тратиться на такси.
— Вы не помните меня?
Женщина нахмурила брови и стала всматриваться в моё лицо. Ей теперь и самой казалось, что помнит, но она прочистила горло и выдавила подобие улыбки:
— Нет, не помню. Должна была вспомнить?
— Я Анна Фаргер. — Этого было достаточно, чтобы её глаза округлились. Она присела на ту же лавочку, но поодаль от меня.
— Зачем вы здесь, Анна?
— Я хочу видеть свою мать.
— Думаю, вы несколько не в той стране, — рассмеялась женщина, но почти сразу остановила себя.
— Вы прекрасно знаете, о ком я говорю.
— Допустим, знаю. Но кто тебе сказал, что она здесь и что тебе помогут?
— Она работала здесь. Я помню.
— А потом тебя забрали и она уволилась. Подписала бумаги, что не будет никогда искать с тобой встреч, и мы её больше не видели.
— Слишком много запретов и этих бумаг… Дети будто не принадлежат своим родителям. Какие-то левые люди распоряжаются, как для них будет лучше. Извините, — разошлась я мыслями вслух. Просто вспомнила ситуацию с Настей и её дочкой и, кажется, ощутила остроту её переживаний. «Почему именно здесь до меня это дошло?!»
— Анна, зачем вам всё это? Какие-то поиски… В Германии скучно живётся? Ваша биологическая мать, с её образом жизни, наверное, уже в какой-нибудь тюрьме или приближена к ней. Прекратите заниматься ерундой и лучше встречайте завтра Новый год со своими родителями. Я очень хорошо их помню. Такие вежливые, аккуратные — тебя на руках носили с первого момента. А твоя мать… Она должна благодарить небеса за то, что тебя ждёт нормальная жизнь.
Мне очень хотелось плакать. Обидные слова в сторону моей биологической матери мне не нравились. Я не помню, чтобы она совершала что-то плохое…
— Она не говорила о своих планах, когда увольнялась?
— Кому? Мне? Нет конечно! Зачем мне её планы?! Спроси уборщиц или у нашего вахтёра, когда будешь уходить. Они немного общались. Александра Семёновна её к нам на работу и пристроила.
— Документы моего усыновления вы мне не покажете?
— Это исключено. Я уже много наводок тебе дала, за которые, кстати, нужно платить.
— Сколько?
— Пять тысяч.
— Хорошо.
«Ну вот, опять полетели Настины деньги. Практически всю наличность ей отдала. Нужно будет ещё снять».
Женщина убрала купюру в нижнее бельё и заулыбалась мне:
— Всё, Анна, визит окончен. Рада была увидеть, что ты выросла достойной девушкой.
Когда я уходила, решилась подойти к вахтёрше. Вдруг она, правда, что-нибудь скажет.
— Александра Семёновна?
Пожилая женщина обращает на меня внимание:
— Слушаю тебя.
— Мне сказали, что однажды вы устроили сюда мою мать. Она работала здесь уборщицей, тринадцать лет назад. Потом уволилась, когда меня увезли в Германию. Помните?
— А чего же не помнить. Помню. Значит, это ты её дочка? Вот вообще не похожа… От кого ж она родила тебя?! — женщина зацокала и завздыхала.
— Вы не знаете, куда она собиралась устроиться на работу после этого места?
— Обзвони морги или тюрьмы, найдёшь её быстрее, — засмеялась она, а я снова получила удар в сердце. — Не знаю я, где она работает сейчас. Говорила, что без ребёнка ей будет легче и даже хотела в колледж восстановиться. Мы всем персоналом хохотали, когда через неделю увидели её в пивном ресторане. Устроилась туда тоже уборщицей и с мужиком со своим там познакомилась. А потом, всё. Мужик её оказался мошенником,
